Ненужная Избранная - Татьяна Тюрина

Все эти важные в то время вещи померкли в моих глазах, когда я увидела, как моя мама с наигранным оптимизмом пыталась уговорить меня пойти погулять по парку, хотя у самой в глазах стояли слёзы. Когда вспомнила, как дрожал голос отца, который звонил каждый вечер.

Они любили меня.

Такую бестолковую неудачницу.

Осознав всё это, я посреди маминого монолога о пользе свежего воздуха внезапно села прямо на пол там, где стояла и разревелась, как маленькое дитя. Именно так. Как маленькая. Громко, навзрыд, вытирая сопли и слёзы руками.

Мама испуганно подскочила и, упав на пол рядом со мной, крепко обняла.

— Ну-ну, маленькая моя, поплачь, поплачь, легче станет… — приговаривала она, гладя меня по голове. Всё хорошо. Всё наладится. Всё образуется.

От её слов я заревела ещё сильнее. Я-то знала, что это не так.

— Мама… — всхлипывая, сказала я. — Я всё испортила. Я разрушила свою жизнь.

— Неправда, — замотала она головой, плача. — Ты живая, здоровая, красивая девушка. У тебя ещё многое впереди.

— Нет, мама, — продолжала я всхлипывать. — Я упустила единственный в жизни шанс. Я никчёмная и ненужная.

— А вот это полная чушь! — возмутилась она и, вытерев мои щёки своим рукавом, поцеловала в одну, потом в другую, а потом и в лоб. — Я люблю тебя. Твой отец любит тебя. Ты нужна нам. Ты ещё встретишь людей, которые будут любить тебя. Что бы ни случилось, всегда можно подняться и идти дальше.

— Но так уже не будет.

— Значит, будет по-другому. Не отчаивайся, девочка моя. В жизни столько возможностей. Ты даже не представляешь.

— Не хочу ничего, — устало сказала я, опуская свои руки.

— Вообще-вообще ничего?

— Хочу только лежать на диване и спать.

Моя мама слегка отклонилась, внимательно на меня посмотрела. Я ожидала, что сейчас она начнёт меня упрекать в равнодушии и лени. Что продолжит уговаривать меня выйти в парк гулять. В крайнем случае, попытается привлечь внимание к какой-нибудь, по её мнению, более интересной или полезной деятельности. Но она лишь просто улыбнулась и сказала:

— Ну, тогда давай спать. Парк никуда не денется.

— Что? — удивилась я.

— Спать, — улыбнулась мама и, поднявшись с пола, где мы обе сидели, подошла к кровати и похлопала по покрывалу. — Давай. И я с тобой заодно.

Всё ещё удивляясь, я прилегла на кровать рядом с ней. Мы долго лежали в тишине. Я была благодарна ей, что она не лезла ко мне с вопросами и нравоучениями, а просто лежала рядом и гладила по волосам.

Успокоившись, я быстро заснула и проспала весь день. Ближе к вечеру, когда я проснулась, то ожидала, что она уже ушла, но мама просто лежала рядом и тоже тихо сопела. Это было так умиротворяюще. Я почувствовала себя, словно в детстве. На глаза опять начали наворачиваться слёзы. Возможно, почувствовав моё шевеление, она проснулась и, заправив выпавший локон моих волос за ухо, улыбнулась.

— Ну, пошли ужинать? — просто спросила она. Я молча кивнула, потому что опять чувствовала, что вот-вот расплачусь. Быстро что-то собрав на стол, мы молча сели есть. Я была ей очень благодарна за то, что она не старалась изучать лишний оптимизм и постоянно болтать, словно всё вокруг в радужных тонах. Она просто что-то делала с лёгкой улыбкой на лице, словно это обычный день и нет ничего особенно в том, что происходит. Мы тихо поели, я даже с аппетитом съела и картошку, и котлетки, и даже салат. Потом выпили чаю, вместе вымыли посуду, после чего мама таким же спокойным голосом спросила:

— Ну что, опять спать или киношку посмотрим?

— Давай киношку, — неожиданно сказала я.

— Тогда я выбираю, — сказала моя мама. Та, что никогда не могла решить, на какой фильм идти, и всегда доверяла этот выбор папе.

Она старается. Это было видно. Но это совершенно не раздражало и было даже приятно. Мы посмотрели какой-то старый советский фильм, после чего легли спать. Примостившись под боком у мамы, я довольно быстро заснула, несмотря на то, что проспала до этого весь день.

Вспоминая этот период моей жизни, я не могу не отдать должное моей маме. Она поняла меня и помогла восстановить саму себя после почти тотального саморазрушения.

Мы несколько дней провалялись дома. Вместе. После чего решили сходить в парк прогуляться. А потом это стало каждодневной привычкой. Мы гуляли по осенней природе, собирали красивые разноцветные листья и болтали. Хотя я больше молчала, а она не настаивала и рассказывал о том, как у них дела. Когда на выходные приехал папа, мы гуляли втроём. Он, конечно же, не отличался таким же терпением и пониманием и часто лез с бестактными вопросами и замечаниями. Но мама тут же шикала на него. Однажды они даже поругались из-за того, о чём можно говорить, а о чём нельзя.

Это было посреди парка. Они стояли в стороне, переругиваясь шёпотом.

Мало кому приятно смотреть на людей, которые ругаются. Тем более, если это твои родители. Но конкретно в этот момент, наблюдая за тем, как каждый из них пытался что-то доказать другому, но при этом вместо повышенного тона шепча друг друга на ухо, я просто взяла и рассмеялась. Впервые по-настоящему за длительное время. Они даже остановились и удивлённо посмотрели на меня. Я же расхохоталась настолько, что пришлось вытирать слёзы.

А потом мы пошли в аквариум. Я вновь почувствовал себя ребёнком. Ребёнком у любящих родителей. И это было здорово. Что-то внутри меня ожило. Я, конечно же, не ринулась покорять вершины, словно восставший из пепла феникс, но захотелось привести свою жизнь в порядок. Разобрать весь ещё оставшийся после первой маминой уборки хлам. Пересмотреть гардероб.

Мама принимала во всём самое активное участие. Но я понимала, что она не может тут вечно оставаться. У неё тоже есть и работа, и своя жизнь. Папа по ней скучает и скоро одичает совсем один. Я долго уговаривала её вернуться. И когда пообещала звонить каждый вечер, и каждый день выходить на улицу, она наконец-то смирилась и пошла собирать вещи.

Не скажу, что сразу после этого жизнь наладилась. Когда я опять осталась одна, соблазн вновь забраться в кровать и спрятаться от мира всё ещё посещал меня время от времени. Но я старалась не поддаваться. Ради мамы, ради папы и больше всего ради себя самой.

Моя жизнь никогда не станет такой же, как раньше, но… она может стать лучше… наверное…

Я, как и обещала, каждый день выходила на улицу. Гуляла по парку или по городу и размышляла о том, что делать со своей жизнью и как сделать её лучше прежней.

Одним из самых серьёзных признаков глубокой депрессии было то, что у тебя практически отсутствуют какие-либо желания. А самый важный шаг — это захотеть чего-либо. Вот об этом я и размышляла.

Чего я хочу?

Семья и любимый человек и прочие девичьи мечтания маячили где-то в стороне, слово пункты обязательной программы. Не то, чтобы я их полностью отрицала, но они не были на первых местах, чтобы прямо жить этой целью. Вот потому я и старалась понять, чего же я хочу сейчас больше всего. После минутного размышления решила, что мороженого.