Банды Чикаго - Герберт Осбери

Верховодами этого королевства зла в те далекие дни были Немец Фрэнк, Фредди Вебстер, Энн Вильсон, Майк О'Брайен и его сын (Майк-старший – талантливый грабитель и выдающийся боец, Майк-младший – удачливый карманник и сутенер четырех своих сестричек), а также Джон Хилл и его жена Мэри, которые, по преданию, были чемпионами Чикаго по игре в бэджер. Но, увы, Джон Хилл был очень ревнив, и всякий раз после удачной операции пытался убить супругу за то, что та якобы потворствовала их очередной жертве. Фрэнк держал свору бойцовых псов, игорный зал и салун, в котором барменом работал человек, чьи уши и нос были изуродованы в результате постоянных драк, участником которых он невольно становился. Злачные заведения Фредди Вебстера – кабак и дешевый публичный дом, где любая проститутка стоила не дороже 25 центов, – славились чрезвычайно разнузданными нравами даже среди постоянных обитателей Песков. Одну из его подруг, Маргарет Макгиннесс, никто не видел трезвой на протяжении добрых пяти лет, а одетой – по крайней мере в течение трех лет. Как правило, за ночь она обслуживала от десяти до сорока джентльменов. Скончалась она 8 марта 1857 года, и, как констатировал коронер (следователь по смертным случаям), причиной смерти была «невоздержанность». В среднем за одну неделю в Песках умирали неестественной смертью порядка 17 человек.

Заведение Энн Вильсон, полудолларовый бордель в районе Песков, было знаменито весьма темпераментной молодой проституткой Энни Стаффорд, больше известной под именем Красотка Энни. Несмотря на чудовищную конкуренцию, Красотка Энни всегда побеждала в очных поединках своих конкуренток, а потому стала главной доверенной своей хозяйки мадам Вильсон в войне с мамашей Херрик из «Королевы прерий». Конфликт разгорелся в 1857 году, когда мамаша Херрик переманила одну из самых «сладких птичек» мадам Вильсон, соблазнив ту чистым платьем и бóльшим жалованьем. Мадам и ее ближайшее окружение смогли выиграть несколько второстепенных уличных сражений, но упорная война продолжалась с переменным успехом вплоть до 3 апреля, когда Красотка Энни с тремя «сотрудницами» мадам Вильсон и при поддержке группы сутенеров совершила дерзкое нападение на «Королеву прерий». Разбив парадную дверь дубинками, они в щепки расколотили всю мебель, выгнали на улицу всех клиентов и жестоко избили мамашу Херрик вместе с дюжиной ее проституток. Красотка Энни с триумфом вернулась в свое «гнездо», не только гоня перед собой заблудшую перебежчицу, но с гордостью демонстрируя солидный клок вырванных у мадам волос.

Над этим разгулом преступности и охватившей горожан паникой высилась величественная фигура Джона Вентворта по прозвищу Длинный – сто двадцать килограммов живого веса и без малого два метра роста, – который появился в Чикаго сразу после окончания в 1836 году колледжа в Дартмуте, не имея даже приличной пары обуви. Уже в 21 год он стал редактором местной газеты «Демократ», в 28 – членом конгресса штата Иллинойс, а в знаменитом 1857 году был избран мэром на свой первый срок. Джон Вентворт – одна из самых примечательных фигур ранней истории Чикаго, один из тех мудрых и практичных политиков, о которых президент Линкольн метко сказал: «им известно больше, чем другим людям», человек с оригинальным мышлением и глубоким чувством собственного достоинства, отвергавший любые советы и не терпевший критики. Он не скрывал, что считает себя самой значительной личностью за всю историю Чикаго. Когда один журналист поинтересовался его мнением по поводу новой истории Чикаго, Длинный Джон без тени смущения отбросил все, что не имело отношения лично к нему, и твердо заключил: «Именно так, молодой человек, и выглядит истинная история Чикаго!» А когда принц Уэльский, будущий английский король Эдуард VII, посетил в 1860 году Чикаго, мэр принял его в живой и неформальной обстановке, характерной для американских политиков того периода. Вот как он представил высокого гостя с балкона гостиницы, под которым собралась толпа горожан: «Ребята, это принц Уэльский. Он приехал посмотреть наш город, и я собираюсь ему его показать. Принц, а это наши ребята».

На посту мэра Джон Вентворт прежде всего упорно стремился укрепить деловую репутацию города и восстановить доверие к нему солидных предпринимателей. С этой целью он провел несколько шумных, но в принципе бесполезных акций против городской преступности. Как редактор «Демократа», он начисто отрицал, что преступность заметно активизировалась, и обвинял другие издания в разжигании панических настроений и неверной оценке событий, утверждая, что полиция достойно справляется со своими обязанностями. В своих статьях он непрерывно восхвалял действия властей, утверждая, что Бог спокойно взирает с небес на Чикаго, где все идет своим путем. Летом 1857 года у него произошла полемика с газетой «Трибюн» по поводу подобострастного обращения «ваше высочество, господин мэр», которое промелькнуло в одном из городских изданий (с согласия самого Вентворта). «Газетам не пристало печатать не только брань и оскорбления, – писал Джон Дж. Флинн, – но и любые эпитеты заведомо сомнительного происхождения, тем более на самом ответственном этапе вооруженного конфликта [с преступностью], когда предусмотрительным мужьям и отцам семейств надо сто раз подумать перед тем, как приносить подобные публикации в свой дом»[9].

Длинный Джон был избран мэром в самый разгар насилия, захлестнувшего и сами выборы, состоявшиеся 3 марта 1857 года, в ходе которых один человек погиб и несколько были ранены. Насильственные акции сопровождали и весь его срок на посту мэра. Он первым в Чикаго успешно ввел в практику использование поливальной пожарной установки для разгона демонстрантов и митингующих. В июне того же 1857 года мэр объявил через газету «Демократ», что намерен добиться исполнения ранее принятого указа, которым долгое время пренебрегали, – о запрете размещать на улицах и тротуарах рекламно-информационные щиты, мачты, палатки, торговые прилавки и т. п. Однако большинство нарушителей не обратили на это предупреждение никакого внимания, и вечером 18 июня Длинный Джон приказал отряду полицейских с телегами и повозками убрать с главных городских магистралей все имевшиеся там препятствия. Все собранное было сложено кучей около рыночного павильона на Стейт-стрит под охраной полиции. На следующее утро владельцы конфискованного имущества узнали из того же «Демократа», что могут получить свое имущество, только заплатив штраф.

На протяжении лета 1857 года Вентворт несколько раз предупреждал картежников, что закроет их притоны, однако печальный опыт уличных торговцев тех ничему не научил. И 17 июля полицейские, возглавляемые самим мэром, нагрянули в одно из таких мест на Рэндольф-стрит, принадлежавшее некоему Дэйву Барроу – это был один из самых крупных игорных залов в городе, – и арестовали восемнадцать человек. Мэр проследил, чтобы каждый из них был зарегистрирован и помещен в камеру, после чего объявил, что если бизнесмен, занимающийся предпринимательством с разрешения муниципалитета, попытается вступиться за арестованных нарушителей, то его лицензия тут же будет отозвана. Тем самым Вентворт решительно предостерегал владельцев салунов от помощи картежникам, и всю ночь шулера просидели в кутузке. А когда на следующее утро, заплатив положенный штраф, они вернулись в знакомый салун, то обнаружили там голые стены – полиция вынесла оттуда все, что можно было вынести. Хозяин салуна, Барроу, так и не решился восстановить свой игорный зал, его примеру последовали многие держатели игорных притонов, поскольку Длинный Джон жестко заявил, что в следующий раз не станет никого арестовывать, а просто изымет всю мебель и соответствующее оборудование.