Эона. Последняя заклинательница драконов - Элисон Гудман

– Истинное право лишь у принца Киго. – Я отступила на несколько шагов. – Сетон утверждает, будто наследник мертв. Но нет, вон он, прямо перед тобой.

Хаддо покосился на юного императора, который все с той же бешеной яростью отбивался от солдат. Императорская жемчужина сверкала на его шее светочем истины. Во мне вновь вспыхнули амбиции Кинры, заставляя сосредоточиться на ее бурлящей жажде.

Хаддо опустил мечи. Я с опаской повторила жест. Мы настороженно застыли друг против друга, готовые в любой момент вскинуть оружие, если это странное перемирие будет нарушено.

– Почему, думаешь, Сетон приказал взять меня живьем? – спросила я.

– Потому что ты лорд, – пробормотал Хаддо.

– Нет. Он желает использовать силу моего дракона для войны.

Хаддо прищурился:

– Это запрещено. Ты лжешь.

– Лжет Сетон.

Хаддо вновь посмотрел на императора – живое доказательство обмана верховного лорда, – а затем его взгляд замер на чем-то за моей спиной.

– Эона! – послышался голос Делы.

Я осмелилась оглянуться. Она кружила подле императора и Рико.

– Эона, останови его! Он убьет Рико!

Безумие Киго обернулось против островитянина. И пусть тот доблестно отбивал удары императора, но сам не нападал. Ни Рико, ни Дела никогда не поднимут мечи на повелителя. Землю вокруг них усеивали мертвецы и раненые. Лишь капитан стражи и еще один гвардеец по-прежнему сражались с горсткой солдат. Почти все люди Хаддо полегли.

– Эона? – повторил лейтенант. – Ты и правда женщина? Женщина-заклинатель?

Я видела потрясение в его округлившихся глазах. Он коснулся амулета крови на шее.

– Дела, займись им, – приказала я, пятясь прочь от Хаддо.

Он растерянно смотрел на меня, пропустив миг, когда Дела бросилась на него с боевым кличем.

Я развернулась и почувствовала, как Кинра оценивает обстановку. С каждым взмахом императорского меча Рико отступал. И с каждым шагом уверял Киго в своей преданности, но тот продолжал наносить удары. Лицо юного императора потемнело от гнева и напряжения, одичавшие мечи мелькали в отточенном за годы беспощадных тренировок танце. Энергия Кинры вновь устремилась к жемчужине. «Он не заслуживает ее». Я отмахнулась от предательских мыслей.

– С дороги, Рико! – крикнула я.

Островитянин нырнул под императорским клинком.

– Он не узнает нас, – задыхаясь, выдавил он. – Я не могу до него достучаться.

– Ваше величество, – позвала я. – Это Эона.

В устремившемся ко мне взгляде Киго не было ни капли узнавания, только лихорадочный безумный блеск. Он поднял мечи.

Дура, он ведь и не знал моего настоящего имени.

– Ваше величество, – вновь попробовала я. – Это я, лорд Эон. Ваш союзник.

Лишь рефлексы Кинры спасли меня от хитрого удара по лицу снизу. Я отскочила, приземлившись на мягкое, податливое тело. Оно дернулось. Мужчина под моими ногами был жив. Он мучительно завопил, цепляясь за мои ступни. Охваченная ледяным ужасом, я отбежала от окровавленного солдата, но от потрясения забыла сдерживать Кинру. Ее намерения хлынули через меня, будто вода через плотину; злые амбиции заглушили мои страх и жалость.

Кинра вскинула мечи, и я ощутила их песнь – не о спасении Киго, а о его погибели. Я отчаянно пыталась вернуть власть, но изменница не дрогнула и направила клинки в грудь императора. Злобный выпад, Киго поднял оружие, и сталь скользнула по стали с протестующим визгом. Я стиснула зубы и отпрянула, сражаясь с желанием Кинры пронзить его сердце.

Что-то промелькнуло в остекленевших глазах Киго. Страх? Или узнавание?

– Ваше величество! – Я поняла, что знаю, как его встряхнуть. – Киго! У нас договор. О взаимном выживании.

Но гул в моей голове требовал уничтожить императора.

Он бросился вперед, мечи закрутились в верхней атаке Козы. Опыт Кинры помог отбить жесткий удар, и скользящий отпор вывел Киго из равновесия. Отстраниться я не успела – Кинра тут же ударила его рукоятью в лоб. Император покачнулся, отступил и запнулся о распростертое на земле тело.

«Забери жемчужину!»

Приказ повел меня по трупам к императору. Я видела перед собой лишь жемчужину на его шее – всего на расстоянии вытянутого меча. Изумленный Киго раскачивался из стороны в сторону, пытаясь поймать равновесие; из раны над его глазом сочилась кровь. Он не заметит моего приближения. Один быстрый удар…

Я подняла клинки.

– Моя леди, это твой шанс, – прорвался голос Рико сквозь торжествующий гул в голове. – Обезоружь его!

Что-то во мне – потаенное и созданное драконом – потянулось к мощной энергии островитянина. И вновь его сила потекла сквозь мое тело, его сердцебиение смешалось с моим. Инстинктивно я ухватилась за его крепкий дух и беззвучно запела: «Обезоружь, обезоружь, обезоружь», пытаясь заглушить нарастающие вопли мечей.

– Обезоружить, обезоружить!

Движимый моей песней, Рико с перекошенным от ужаса лицом бросился к своему императору.

Каким-то образом я завладела его волей.

Я оборвала песнь, но слишком поздно. Островитянин навалился на худощавого Киго, они зашатались и рухнули. Рико тут же откатился. Император приземлился на четвереньки, выронив оба меча. Кинра почувствовала свой шанс. Мысленно я увидела, как она вскидывает и опускает клинки. Отсекая череп от позвоночника. Срезая жемчужину.

С криком я подняла мечи. И начала опускать – бесконечно медленно, словно тысячу лет, задыхаясь от ужаса.

И всю эту тысячу лет я боролась с Кинрой за власть. Боролась за свои мысли. За жизнь Киго.

Лезвия ударились о камни в паре пальцев от лица императора. Руки пронзила боль отдачи, вторя разочарованному вою Кинры. Когда император отшатнулся, я увидела в его глазах испуг, что прогнал безумие и вернул разум.

Сердце сжалось от облегчения.

– Киго! – выдохнула я.

Неистовая ярость покинула его, и Киго обмяк.

– Ваше величество, вы целы? – взволнованно спросила я.

Он медленно поднял голову, воздух вырывался из его груди с мучительными прерывистыми хрипами.

– Лорд Эон? – прошептал Киго.

Я бросила мечи Кинры. И без их ярости, будто разом лишившись позвоночника, безвольно рухнула на колени:

– Я здесь, ваше величество.

Киго протянул руку и коснулся моего плеча, убеждаясь, что я и впрямь перед ним.

– Они мертвы, лорд Эон. – Он пытался сдержать свои чувства, но голос его сорвался. – Мой брат. Моя мать. Мертвы.

– Я знаю.

Он оглядел окружавшее нас побоище:

– Что произошло? – И зажмурился. – Я помню, как Рико пришел в лагерь и сказал о перевороте. И солдаты… – Император надавил на глаза кулаками. – Боги, это все я, да? Я убил собственных стражей? И тех людей в деревне…