Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп

– Ничего, Димитрий, ничего… Все будет хорошо… Все будет хорошо…

Ах, как ему хотелось ей верить!

Почти весь день они разбирали вещи. По идее, окружив себя хорошо знакомыми предметами, они должны были испытать подъем настроения, но всякий раз, когда из ящика извлекалась очередная вещь, она тянула за собой воспоминания о прошлой жизни, и это было нестерпимо больно. Каждая последующая безделушка, книга или игрушка еще сильнее напоминала Элени и Димитрию обо всем том, что они оставили позади.

К числу наиболее ценных для Элени предметов принадлежали небольшие настольные часы – подарок родителей в день свадьбы. Женщина поставила их посередине каминной полки, и тишину, так долго царившую в этом месте, сменило негромкое тиканье. Часы были с боем. Ровно в три часа, едва отзвучал последний удар, в дверь тихо постучали.

Открыв дверь, Элени пригласила в дом гостью – маленькую круглолицую женщину с серебряными прядями в волосах.

– Калиспера, – приветствовала она женщину. – Господин Контомарис сообщил нам, что вы должны прийти. Заходите, пожалуйста.

– Должно быть, ты Димитрий, – проговорила женщина, подходя к мальчику, который продолжал сидеть, опершись подбородком на руки. Женщина протянула ему руку: – Пойдем, я покажу вам все. Мое имя Элпида Контомарис, но вы зовите меня Элпидой, пожалуйста.

В ее словах чувствовалась напускная веселость и бодрость, которую обычно демонстрируют, уговаривая ребенка пойти к зубному врачу. Все трое вышли из темного дома в свет предвечернего солнца и двинулись по улице направо.

– Наиболее важным для нас является водоснабжение, – заговорила Элпида тоном, по которому несложно было понять, что она не впервые проводит ознакомительную экскурсию по острову.

Каждый раз, когда на остров прибывала очередная больная, муж Элпиды поручал ей встретить новоприбывшую. Но женщина впервые произносила речь в присутствии ребенка, а потому вынуждена была немного менять сведения, которыми обычно делилась. Во всяком случае, сейчас Элпиде следовало сдерживать язвительность, которая начинала шевелиться в ее душе каждый раз, когда она описывала островное хозяйство.

– Вот это, – энергично продолжала она, указывая на огромную цистерну, расположенную у подножия холма, – наше хранилище воды. Это также место встреч. Мы проводим здесь немало времени, болтая и обмениваясь новостями.

На самом деле Элпиду всегда ужасно раздражало, что для того чтобы принести воды, требовалось пройти несколько сотен метров вниз по склону, а затем подняться обратно с тяжелой ношей в руках. Ее состояние позволяло пройти этот путь достаточно легко, но ведь на острове находились и другие люди, тело которых было разрушено болезнью в гораздо большей степени: им сложно было поднять даже пустое ведро, не говоря уже о наполненном водой. До переезда на Спиналонгу Элпиде Контомарис редко приходилось поднимать тяжести, но теперь носить полные ведра стало ее каждодневной обязанностью. На то чтобы приспособиться к этому, ей понадобилось несколько лет. Правда, после того как у Элпиды нашли болезнь, ее жизнь изменилась намного круче, чем у многих других обитателей колонии. До лепры она жила в Ханье, в обеспеченной семье, и, перебравшись десять лет назад на Спиналонгу, сразу почувствовала себя чужой в этом искусственном мире. Ранее ей никогда не приходилось выполнять задачи более сложные, чем вышивание постельного белья.

Как обычно, рассказывая об острове, Элпида держалась подчеркнуто бодро и освещала только положительные стороны местной жизни. Немногочисленные магазинчики она представила Элени Петракис с таким видом, словно это были самые шикарные магазины Ираклиона. Затем она показала место, на котором два раза в неделю работал рынок, и прачечную. Следующей на очереди была аптека – для многих обитателей острова самое важное заведение. Еще Элени и Димитрий узнали, в какое время пекарь печет хлеб, в каком переулке расположено местное кафе и где живет священник. Они заглянули в церковь, потом Элпида сообщила мальчику о кукольных представлениях, которые раз в неделю давались для детей в здании муниципалитета, а напоследок показала школу. Поскольку был выходной, здание школы пустовало, но трижды в неделю все немногочисленные дети острова приходили сюда на уроки.

Элпида рассказала Димитрию о детях его возраста, проживающих на острове, и попыталась вызвать на его лице улыбку, описывая веселые игры, в которые они играли. Но как она ни старалась, лицо мальчишки оставалось каменным.

Женщина была многословна, но при этом не обмолвилась о неудовольствии, которое в последнее время назревало на острове, – прежде всего потому, что рядом был Димитрий. Несмотря на то что первое время многие больные были благодарны правительству за приют, предоставленный им на Спиналонге, позже их неизбежно охватывало разочарование – еще бы, ведь по существу их потребности никого не интересовали! Элпида знала, что довольно скоро Элени и сама все почувствует: даже воздух здесь пропитан всеобщим недовольством.

Как жена главы колонии, она пребывала в сложном положении. Петрос Контомарис был избран обитателями Спиналонги, и основная его задача заключалась в том, чтобы исполнять роль посредника между колонистами и правительством. Петрос был здравомыслящим человеком и знал, чего можно требовать от властей на Крите, а чего не стоит. Но Элпида видела, что он ведет постоянную борьбу с горластым и подчас радикально настроенным меньшинством островитян, которые считали, что власти относятся к ним слишком плохо, и постоянно агитировали за сооружение на острове все новых удобств. Кое-кто чувствовал себя здесь всего лишь незаконным поселенцем – хотя все те годы, пока Контомарис оставался главой колонии, он как мог старался исправить положение. В ходе длительных переговоров он добился повышения ежемесячного пособия для обитателей Спиналонги до двадцати пяти драхм, «выбил» деньги на строительство нового многоквартирного дома, аптеки и больницы, а также организовал регулярные визиты на остров врача с Крита. Кроме того, Контомарис разработал план, по которому каждому обитателю колонии был выделен небольшой участок земли, где можно было выращивать фрукты и овощи – либо для собственного употребления, либо для продажи на продуктовом рынке. Короче говоря, он делал все, что под силу человеку, но население Спиналонги всегда хотело большего, и Элпида сомневалась, что у мужа хватит сил оправдать эти ожидания. Она жила в постоянном беспокойстве за Петроса. Как и ей, ему было под шестьдесят, но в последнее время его здоровье резко ухудшилось: видимо, победа проказы в многолетней битве с его организмом приближалась.

Со времени приезда на остров Элпида стала свидетельницей больших перемен в жизни колонии, и чаще всего они были плодом усилий ее мужа. Тем не менее ропот недовольства становился все слышнее. Главной причиной этого было положение с водой, которое летом особенно обострялось. Система водоснабжения, построенная венецианцами несколько веков назад, позволяла по трубопроводам собирать дождевую воду в подземные хранилища, из которых она не испарялась. Конструкция была простой, но очень действенной, однако в последнее время трубопроводы начали разрушаться. Каждую неделю с Крита приходил танкер с водой, но этого количества не хватало, чтобы удовлетворить нужды двух с лишним сотен людей. Чтобы обеспечить свои жилища необходимой для жизни влагой, людям, в особенности пожилым и изувеченным болезнью, приходилось немало потрудиться – пусть даже многие перевозили воду на мулах. Зимой же, с ноября по февраль, обострялась потребность в электричестве. Несколько лет назад на Спиналонге был установлен электрогенератор, и островитяне с нетерпением ждали, когда наконец в их сырых темных домах станет тепло и светло, – но этим надеждам так и не суждено было сбыться. После трех недель работы генератор остановился и с тех пор больше не работал. Просьбы завезти необходимые детали игнорировались, и генератор потихоньку ржавел среди сорняков.