Дом с секретами  - Линда Стейси

Поппи проснулась и пришла в восторг оттого, что, пока она спала, в ее комнату внесли все ее игрушки, множество плюшевых медвежат, ее личную подушку и корзины, заполненные ее одеждой. К тому моменту, когда она закончила разбирать все свои вещи и размещать их там, где ей хотелось, ее кровать превратилась в огромную гору плюшевых медведей, а она сама сидела в самом ее центре с лучезарной улыбкой на лице.

– Мамочка, посмотри на меня. Теперь они все вокруг меня.

– Поппи, ты действительно собираешься спать со всеми этими медведями одновременно?

Поппи выбежала из своей спальни и запрыгнула на кровать матери.

– Нет, я буду спать в этой большой кровати вместе с тобой, – засмеялась она.

Мадлен мотнула головой:

– Нет, не будешь. Эта большая кровать предназначена для твоей мамочки, а не для маленькой девочки, которая скачет, как Тигра в сказке про Винни-Пуха.

Она принялась щекотать дочку. Та завизжала от удовольствия, побежала в свою спальню и спряталась под гору плюшевых медведей, словно ежик, который приготовился к зимней спячке, укрывшись под осенними листьями.

– Ну что ж, кажется, что Поппи исчезла. Поэтому мне придется одной выгуливать Бадди, – громко сказала Мадлен, встала со стула и сделала вид, что собирается выйти из комнаты. Выйдя за дверь, она посмотрела через плечо и посчитала до трех. Как она и предполагала, Поппи выбежала.

– Мамочка, подожди, не уходи без меня. Он же и мой Бадди тоже.

Лиам открывал замки входной двери, зная, что, как только он войдет в дом, сразу почувствует боль оттого, что Мадлен ушла от него. Тем не менее он осторожно открыл дверь и тщательно обследовал свой дом.

Он опустил большой тяжелый чемодан и хозяйственную сумку на пол в прихожей, прошел по коридору, постоял в дверном проеме каждой комнаты. Ему хотелось узнать, что она с собой взяла, но, главное, ему надо было увидеть, что она оставила.

Делая глубокие размеренные вдохи, Лиам вошел в столовую, провел рукой по клавишам пианино. Звук напомнил ему то время, когда его мать играла и пела. Даже тогда пианино было расстроено, а мать фальшивила. Несмотря на то, что пианино находилось в этой комнате, сколько он себя помнил, ему никогда не хотелось научиться играть на нем или, по крайней мере, вызвать настройщика.

Он опустил взгляд на педали, под одной из которых застряла маленькая синяя деталь от лего. Лиам встал на колени, чтобы извлечь ее, и ударился головой о пианино. Выругавшись, он поднял деталь, сжал ее в руке и стал осматривать комнату в поисках коробки с конструктором, из которого она выпала. Этот лего принадлежал ему, в детстве он был его любимой игрушкой. Он постоянно твердил Мадлен, что Поппи не должна с ним играть, но, как всегда, она действовала за его спиной и разрешала дочери делать все, что та хочет, в его доме, когда он уходил.

Лиам чувствовал, как внутри него нарастает напряжение, колотится сердце и сдавливается живот. Он изо всех сил бросил этот крошечный кусочек пластмассы и вскрикнул, когда тот отскочил от стены и тихо приземлился на обеденный стол.

Он так и не смог найти коробку. Потом резко вышел из комнаты и спустился в кухню, где стал открывать шкафы. Они были практически пусты, а то, что осталось, было в полном беспорядке. Он начал передвигать уцелевшие вещи, выстраивая их аккуратными, стройными рядами, – так, как считал нужным. Когда все было переставлено и уже ничего не напоминало о недавнем разгроме, Лиам с силой ударил ногой в дверь, а рукой смел на пол с рабочего стола все, что там находилось. На его носок из чайника пролилась теплая, почти горячая вода. Поэтому он заключил, что Мадлен покинула дом совсем недавно.

Лиам уставился перед собой.

– Она должна вернуться. Я заставлю ее вернуться! – выкрикнул он, глядя на месиво на полу. Он покачал головой. – А если нет? А что, если ты потерял ее навсегда? – Лиам шлепнул себя по лицу. – Это все твоя вина. Ты должен был быть рядом с ней. Ты должен был заставить ее остаться.

Он взял телефон, набрал номер Мадлен и дождался, когда звонок был перенаправлен на голосовую почту.

– Не смей меня игнорировать! – крикнул он, нажав на кнопку отключения. Потом пристально посмотрел на кнопки телефона и вдруг понял, что Мадлен им пользовалась, чтобы договориться о своем новом пристанище. Он стал просматривать номера в поиске тех, которые были ему незнакомы, и набирать их один за другим.

– Добрый день, Ри-Хэд-холл, кому переадресовать ваш звонок? – спросила администратор бодрым голосом.

Лиам рассвирепел и швырнул трубку на рычаг.

– Значит, мы убежали к папочке, – визгливо произнес он. В его голове закружились разные мысли, и он буквально вскипел от гнева. В груди появилась боль, а сердце стало биться так часто, что, казалось, вместо него находится бешеный мотор.

Лиам считал, что позаботился о том, чтобы Моррис исчез из их жизни в тот день, когда тот пришел в квартиру Мадлен. Думал, что четко дал ему понять, что дочь не желает его видеть. А потом он предпринял еще кое-что, чтобы вычеркнуть его навсегда из жизни Мадлен.

Мужчина ходил взад-вперед по прихожей. Ему необходимо было подумать, решить, что делать дальше. Однако чем дольше он ходил, тем больше его охватывали раздражение и злость. Он заставил себя остановиться и попытаться выкинуть из головы мысли о Мадлен и ее отце. Кроме того, ему нельзя было сейчас думать о них – необходимо было заняться другими, более срочными делами. И прежде всего поднять наверх чемодан и освободить его от содержимого, пока кто-нибудь не пришел. И только тогда у него появится время подумать, как разобраться с Мадлен и ее отцом.

– Чертова женщина, – выругался Бандит, посмотрев на отель и увидев, что Мадлен наблюдает за ним из окна.

Он поднял топор высоко над головой и почувствовал удовлетворение от того, что полено раскололось на две части и упало на землю. Он собрал дрова, которые успел нарубить, и бросил их в тачку, стоявшую возле него. Была ранняя осень, и без зажженных каминов здание отеля могло остыть ночью. К тому же холлы выглядели гораздо уютнее, когда там горел огонь, да и гостям это нравилось. В его обязанности входила заготовка сухих дров, которыми на протяжении всей зимы топились три камина. Он знал, что к зиме необходимо было подготовиться заранее, – уложенные в штабеля дрова высыхали не менее шести месяцев, прежде чем их можно было использовать.

Кристофер увидел, как открылась задняя дверь отеля и в ней появился Моррис Поклингтон.

– Послушайте, я очень сожалею о том, что произошло вчера вечером. Я не знал, что Мадлен – ваша дочь, – сказал Бандит, предваряя разговор, который, как он предполагал, должен был начаться.

– Она по-настоящему разозлилась на тебя, – ответил Моррис со смешком. – Честно говоря, не уверен, что я на ее стороне.

– Почему же она тогда кралась, словно какой-то грабитель? – выпалил Бандит, выбрал очередное полено и поднял топор, чтобы расколоть его.