Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Подобные размышления нарушили ее эротически-чувственное настроение. Женевьева сняла туфли и посмотрела на часы. У нее тут же отпало желание предаваться фантазиям. Пора было идти на работу.

– Не желаешь чего-нибудь выпить? – спросил Джордж Фуллертон, буквально влетев в кабинет Женевьевы.

Подняв глаза, она покачала головой.

– Не сейчас. Слишком много работы. Но спасибо за предложение.

Фуллертон не ушел.

– Тогда я по-другому сформулирую свой вопрос. По случаю дня рождения Пита Хесслера устраивают грандиозную пьянку. Меня пригласили на это мероприятие. Я не хочу идти туда один, поэтому мне нужна спутница.

– Джордж, я терпеть не могу пьянки по случаю дня рождения, – сказала Женевьева. – Особенно если я не знакома с виновником торжества. К тому же у меня действительно много работы. Я не хочу еще и в эти выходные брать работу на дом.

Фуллертон посмотрел на часы.

– Я не предлагаю тебе пускаться в загул и зависать там до самого вечера, – сказал он. – Такси приедет через пять минут. Будь готова. Это приказ.

Пока они ехали в такси, Женевьева пыталась вспомнить, кто такой этот Пит Хесслер. Он работал в «Баррингтонс» еще до того, как она пришла в агентство. Теперь же Пит был «свободным художником». Женевьева подозревала, что Джордж не случайно попросил ее составить ему компанию – у него были на это свои причины. Однако какие именно, она понять не могла.

В небольшом кабачке народу было столько, что просто невозможно было протолкнуться. Стоял оглушительный шум. Посмотрев на лица некоторых завсегдатаев этого заведения, Женевьева поняла: они совершенно не рады такому нашествию любителей горячительных напитков.

– Ты видишь кого-нибудь из знакомых? – поинтересовался Джордж Фуллертон.

– Да, – сказала Женевьева. – И они не станут подходить ко мне и целовать в щеку. Здесь этот идиот Джон Гарнер. Знаешь, он мне как-то сказал, что женщины вообще не должны работать, их удел – рожать детей.

– И что же ты ему ответила? – спросил Фуллертон.

– Что, в отличие от мужчин, мы можем делать и то и другое, то есть и работать, и рожать детей, – сказала Женевьева. – Или что-то в этом роде. Вскоре после этого ты повысил меня в должности. Я была на седьмом небе от счастья.

– И сделала все, чтобы мистер Гарнер узнал об этом?

– О-о, я не настолько мелочный и злопамятный человек, – мило улыбнувшись, ответила Женевьева.

– Ты знала, что найдутся люди, которые обязательно расскажут ему об этом, – засмеялся Фуллертон. – Присядь на минуту. Я принесу тебе чего-нибудь выпить, а потом перекинусь парой слов с Питом.

Протиснувшись в угол, Женевьева села за столик и, потягивая «Баркади бриз», который ей совершенно не хотелось пить, развлекала себя тем, что, разглядывая людей, пыталась вспомнить их имена. Наблюдая за шумной компанией, заполнившей паб, она вскоре заметила, что основная масса людей сконцентрировалась в одном месте. Там веселье било ключом. Время от времени оттуда доносился громкий смех, туда переправляли бокалы с напитками, передавая их над головами. Женевьева обратила внимание на то, что многие мужчины, быстро поздравив виновника торжества, присоединяются именно к этой шумной группе. Когда толпа расступилась, Женевьева увидела женщину. Именно она была центром компании. Женщина повернулась и посмотрела на нее пристальным, открытым и уверенным взглядом.

Женевьева ответила ей таким же холодным пристальным взглядом. Эта женщина держалась с таким достоинством и уверенностью, словно только что сошла с подиума. Она была высокой и стройной, с блестящими черными волосами (по форме ее прическа напоминала прически древних египтян – короткая челка и прямые волосы, свисающие до плеч). Большие чувственные губы имели безупречную форму. На женщине было довольно простое прямое платье и металлические украшения, которые поблескивали в тусклом свете ламп, освещавших зал. Когда толпа снова сомкнулась вокруг нее, Женевьева обратила внимание на ее туфли. Они были из черной лакированной кожи и на высоких каблуках. Фасон туфель был весьма экстравагантным, а высота каблуков – почти запредельной. Они напомнили Женевьеве ту пару, которую прислал ей Синклер.

Она увидела, как эта женщина наклонилась к одному из мужчин и, когда тот прошептал ей что-то на ухо, засмеялась. «Вы, леди, любите находиться в центре внимания, не так ли? Значит, поклонники для вас как одежда. Они должны толпиться вокруг вас (человек пять-шесть, не меньше), расточая комплименты. Иначе вы будете чувствовать себя абсолютно голой», – подумала Женевьева, хитро усмехнувшись.

Протиснувшись сквозь толпу, к ее столику снова подошел Джордж Фуллертон. Посмотрев на шумную компанию, он покачал головой.

– Такое впечатление, что день рождения не у Пита, а у мисс Челфонт, не так ли? – сказал он.

– Челфонт? – переспросила Женевьева. – Это Джейд Челфонт?

Опустив голову, Фуллертон удивленно посмотрел на нее.

– Да, – подтвердил он. – Ты ее знаешь?

– Я слышала о ней. Разве можно забыть такое необычное имя?

– О да, – пробормотал Фуллертон, усмехнувшись.

– Она работает в «Лукки», – добавила Женевьева.

– Ох, я знаю. Она недавно туда пришла.

– Что она здесь делает?

– Насколько мне известно, она старая знакомая Пита.

– Мне кажется, половина Лондона может назвать ее своей старой знакомой!

Усмешка Фуллертона превратилась в озорную улыбку.

– Похоже, ты сегодня в ударе. По правде говоря, Пит ее не приглашал. Насколько я понял, она сама себя пригласила. У нее назначена встреча с одним из потенциальных клиентов, который должен за ней заехать. Парковка находится буквально в двух шагах отсюда, прямо за углом.

– Этот клиент наверняка мужского пола, – сказала Женевьева.

– Ой-ой-ой, кто бы говорил! – поддразнил ее Фуллертон. – Ты сама призналась мне, что обменивалась комплиментами с мистером Синклером. В интересах дела, конечно.

– Джордж, скажи, зачем ты меня сюда привез? – спросила Женевьева.

– Мне была нужна спутница, – ответил Фуллертон.

Женевьева услышала, как с улицы донесся гудок автомобиля. Джордж Фуллертон выглянул в окно. Женевьева увидела, как перед Джейд Челфонт расступилась толпа и она направилась к двери уверенной походкой профессиональной модели. Джейд точно знала, что все находящиеся в зале мужчины сейчас смотрят на нее, и не только наслаждалась этим, но и ждала этого. Джейд буквально пронеслась мимо Женевьевы, даже не взглянув на нее и оставив легкий запах дорогих духов.

Не удержавшись, Женевьева встала и посмотрела в окно. Возле тротуара стоял «мерседес», его мотор издавал мелодичное урчание. Этот автомобиль показался ей до боли знакомым. Женевьева увидела, как Джейд Челфонт, покачивая бедрами, подошла к авто. Джеймс Синклер, открыв дверцу со стороны водителя, вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу с противоположной стороны. Джейд поцеловала его в щеку и грациозно проскользнула в авто, показав свои длиннющие ноги (причем сделала это намеренно). При этом дразняще мелькнул ее чулок. Она была уверена, что благодарная публика наблюдает за ней из паба.