Елена Рерих. Путь к Посвящению - Наталья Ковалева

В том же году, по окончании учебы, Н. Рерих стал помощником главного редактора журнала «Искусство и художественная промышленность», издаваемого В.В. Стасовым. Практически одновременно он занял должность помощника директора музея Императорского общества поощрения художеств. Таково было общественное положение Николая Рериха в момент его встречи с Еленой Ивановной.

Как отмечал в своей книге П.Ф. Беликов, «карма подвела Н.К. к встрече с Е.И. не раньше, чем он стал уже признанным художником, обрел твердость жизненных основ и известную независимость. То же можно сказать и о Е.И. Любовь к живописи, философии, серьезные занятия музыкой – все это было уже налицо и жаждало дальнейшего развития. Так что при первой же встрече Н.К. с Е.И. у них со всей ясностью определилась общность жизненных интересов и идеалов.

Однако “память ушедшего свитка” (то есть знание прошлых воплощений и кармических связей), как и “открытие книг” (то есть знание Поручения и очередных задач эволюции), пришли много позднее» [77] .

Трудный путь к счастью

З. Фосдик в своем дневнике писала, что по приезде в Петербург Елена и Николай встречались только на концертах: мать Елены Ивановны не приглашала Николая Константиновича к ним домой с визитами. Тем не менее Елена Ивановна по приглашению молодого художника дважды посещала его студию. Во время второго визита художник сказал ей, что любит ее и хочет видеть своей женой [78] .

Как писали П. Беликов и В. Князева, в дневнике Николая Константиновича появляются в то время такие записи: «Сегодня была Е.И. в мастерской. Боюсь за себя: в ней много хорошего. Опять мне начинает хотеться видеть ее как можно чаще, бывать там, где она бывает»; «Вчера 30-го сказал Е.И. все, что было на душе… Странно, когда в первый раз принимаешь в расчет не только себя, но и другого человека… Сейчас Новый год. В нем у меня должно быть много нового» [79] .

Это было объяснение! Но путь к счастью для Николая и Елены оказался тернистым и сложным.

Если Елена Ивановна главным достоинством в человеке (в том числе претенденте на ее руку) считала духовность и творческий дар, то ее семья на первый план ставила родовитость, положение в обществе и материальную обеспеченность. Однако художники ни в какие времена и ни в каких странах не считались людьми со стабильным финансовым положением. Елена с самого начала понимала, что ее мать и многочисленные родственники будут против ее брака с художником. Но вряд ли она знала, сколько силы воли и упорства придется ей проявить, чтобы отстоять свой выбор под давлением со стороны матери и всей ее родни!

Из дневника З. Фосдик явствует, что Елена Ивановна просила Николая Константиновича два года держать в секрете их намерение соединить свои судьбы, т. к. знала, что ее семья будет против ее брака с художником. Тем не менее однажды Николай Константинович пришел к ней домой, чтобы поздравить ее с днем рождения, и увидел там некоего Аккермана – молодого офицера, человека из родовитой и богатой семьи, который, как и многие другие претенденты на руку Елены Ивановны, ухаживал за ней, намереваясь жениться. Николай Константинович не мог, не захотел больше придерживаться выжидательной тактики и сделал решительный шаг: он попросил разрешения поговорить с Екатериной Васильевной и в беседе попросил у нее руки ее дочери. Екатерина Васильевна очень удивилась такому повороту дел и не дала ответа сразу. Но потом, конечно, и мать, и вся родня устроили Елене сцену: они были категорически против того, чтобы она вышла замуж за представителя богемы. Тетка Елены, княгиня Путятина, говорила, что ужасается даже одной мысли о браке Ляли с художником [80] .

Семейные проблемы в связи с выбором спутницы жизни возникли и у Николая Константиновича: его мать была недовольна его ранней, по ее мнению, женитьбой; кроме того, она мечтала найти сыну невесту по своему вкусу. Однако чинить ему серьезные препятствия, как родня Елены Ивановны, она не стала.

Гораздо сложнее пришлось отстаивать свое право на счастье Елене Ивановне – мать и все родственники оказывали на нее колоссальное давление. Это был очень сложный в психологическом плане период ее жизни – период отстаивания собственного выбора наперекор всей родне. И в этот период у нее была только одна поддержка – из высшего плана бытия. Таинственные Хранители, отметившие Елену своим участием в ее жизни с самого детства, вновь пришли ей на помощь в этой сложной жизненной ситуации. Подсказкой свыше и поддержкой для Елены в это трудное время служили вещие сны, в которых ей всегда давались советы, исходящие будто бы от покойного отца. Только позднее Елена Ивановна узнает, что под образом отца ей являлся во снах ее будущий духовный Наставник – Махатма Мориа, поддерживая ее таким образом и сообщая ей нужные для дальнейшей жизни решения.

Три раза с небольшими изменениями Елена видела сон, в котором отец указывал ей выходить замуж за Николая Константиновича. Первый и второй сны были почти одинаковы. Открывалась дверь комнаты, в которой она находилась, входил отец и, пристально глядя на нее, произносил: «Ляля, выходи за Н.К.». После этого она сразу же просыпалась. В третий раз она увидела во сне большой зал, в котором стоял огромный накрытый стол, уставленный всевозможными яствами. За столом вместе с ней сидели все ее родственники. Вдруг в большое окно, открытое в сад, влетает белый лебедь с черным кольцом на шее, опускается к ней на грудь и обвивает ее шею крыльями. В то же время открывается дверь, появляется высокая фигура ее отца, и он произносит то же самое, что и в прежних снах: «Ляля, выходи за Н.К.».

Еще один сон приснился ей в ночь на 14 января 1901 года, «в трудное время невыясненных обстоятельств в связи с замужеством», как писала потом Елена Ивановна в своей автобиографии, написанной по указу Учителя. В тот вечер Елена легла спать с мыслью – может быть, отец придет к ней во сне и скажет, как и когда все решится? Ей приснилось, что она стоит на перроне Павловского вокзала, ждет поезда, на котором должен приехать ее отец. Подходит телеграфист и подает ей телеграмму, в которой она читает: «Прибуду сейчас – отец». Она поднимает голову и тут же видит идущего ей навстречу отца. Отец подходит, берет ее за руки и говорит: «К Вознесению все устроится, все будет хорошо». И действительно, в этом же году состоялось бракосочетание Николая Константиновича и Елены Ивановны.

В этом же сне Елене были даны символические предупреждения о грядущих потерях среди родственников, о смерти сначала ее дяди, а затем матери. Все эти предсказания осуществились, причем последнее – через несколько лет после этого сна.

Что же касается главной проблемы, стоявшей тогда перед Еленой Ивановной, то до того как «все устроилось», мать и родня немало помучили ее стремлением расстроить ее «неперспективный», как они считали, брак с художником. З. Фосдик пишет, что письма, которые Николай Константинович писал Елене, читала не одна она, а вся ее семья. Елена ничего не могла с этим поделать: в те времена зависимость молодой девушки от воли ее семьи была колоссальна. Даже в ту эпоху еще нередки были случаи, когда дворянок выдавали замуж не по любви, а по соглашению между родителями жениха и невесты. Легко представить себе, сколько упорства понадобилось проявить Елене, чтобы отстаивать свой выбор наперекор матери и всей родне.