Том 8. Автобиографическая и историческая проза - Александр Сергеевич Пушкин

———

Первые впечатления. Юсупов сад9. – Землетрясение10. – Няня11. Отъезд матери в деревню. – Первые неприятности. – Гувернантки12. Ранняя любовь.13 – Рождение Льва.14 – Мои неприятные воспоминания. – Смерть Николая15. – Монфор16 – Русло17 – Кат. П. и Ан. Ив. – Нестерпимое состояние. – Охота к чтению.18 Меня везут в П. Б.19 Езуиты.20 Тургенев21. Лицей.

———

1811

Дядя Василий Львович. – Дмитриев22. Дашков23. Блудов24. Война с Ш. Ан. Ник.25 – Светская жизнь. – Лицей.26 Открытие. Государь. Малиновский27, Куницын28, Аракчеев. – Начальники наши. – Мое положение. – Философические мысли. – Мартинизм. – Мы прогоняем Пилецкого.29

———

1812 год

1813

Государыня в Сарском Селе30. Гр. Кочубей31. Смерть Малиновского – безначалие, Чачков33, Фролов34 – 15 лет.

1814

Экзамен, Галич, Державин – стихотворство – смерть.35

Известие о взятии Парижа36. – Смерть Малиновского.32 Безначалие. – Больница.37 Приезд матери.38 Приезд отца.39 Стихи etc. – Отношение к товарищам. Мое тщеславие.

1815

Экзамен40

Вторая программа записок*

Кишинев.1 – Приезд мой из Кавказа и Крыму – Орлов2 – Ипсиланти3 – Каменка4 – Фонт5. – Греческая революция6 – Липранди7 – 12 год8 – mort de sa femme9 – le rénégat[48] – Паша арзрумский.10

Начало автобиографии*

Несколько раз принимался я за ежедневные записки1 и всегда отступался из лености. В 1821 году начал я свою биографию2 и несколько лет сряду занимался ею. В конце 1825 года, при открытии несчастного заговора, я принужден был сжечь сии записки. Они могли замешать многих и, может быть, умножить число жертв. Не могу не сожалеть о их потере; я в них говорил о людях, которые после сделались историческими лицами3 с откровенностию дружбы или короткого знакомства. Теперь некоторая торжественность их окружает и, вероятно, будет действовать на мой слог и образ мыслей.

Зато буду осмотрительнее в своих показаниях, и если записки будут менее живы, то более достоверны.

Избрав себя лицом, около которого постараюсь собрать другие, более достойные замечания, скажу несколько слов о моем происхождении.

———

Мы ведем свой род от прусского выходца Радши4 или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского. От него произошли Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы и Товарковы. Имя предков моих5 встречается поминутно в нашей истории. В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Ивана Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович6 Пушкин принадлежит к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин7 во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно свое дело. Четверо Пушкиных подписались8 под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович9, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич10, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным. Прадед мой Александр Петрович11 был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера. Он умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах. Единственный сын его, Лев Александрович12, служил в артиллерии и в 1762 году, во время возмущения, остался верен Петру III. Он был посажен в крепость и выпущен через два года. С тех пор он уже в службу не вступал и жил в Москве и в своих деревнях.

Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена18 его, урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом13, бывшим учителем его сыновей14, и которого он весьма феодально повесил на черном дворе. Вторая жена15 его, урожденная Чичерина, довольно от него натерпелась. Однажды велел он ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась – чуть ли не моим отцом. Родильницу привезли домой полумертвую и положили на постелю всю разряженную и в бриллиантах. Всё это знаю я довольно темно. Отец мой никогда не говорит о странностях деда, а старые слуги давно перемерли.

Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее16 был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами. Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне, в 1707 году, с польской королевою, супругою Августа, и дал ему фамилию Ганибал. В крещении наименован он был Петром; но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом. Старший брат его приезжал в Петербург, предлагая за него выкуп. Но Петр оставил при себе своего крестника. До 1716 году Ганибал находился неотлучно при особе государя, спал в его токарне, сопровождал его во всех походах; потом послан был в Париж, где несколько времени обучался в военном училище, вступил во французскую службу, во время испанской войны был в голову ранен в одном подземном сражении (сказано в рукописной его биографии) и возвратился в Париж, где долгое время жил в рассеянии большого света. Петр I неоднократно призывал его к себе, но Ганибал не торопился,