Роковой треугольник - Морин Чайлд

— С тобой так хорошо, — прошептал он.

— А с тобой... — Она замолчала, подыскивая нужное слово. — С тобой — как в самых смелых моих мечтах.

Он улыбнулся, потом осторожно задвигался, постепенно наращивая темп.

При свете луны, укрывшись под дубовыми деревьями, они обрели волшебство, которое когда-то давно потеряли.

И когда их разгоряченные тела слились в экстазе, сила разрядки потрясла обоих. Они прижались друг к другу, словно двое уцелевших после кораблекрушения, вынесенных на берег могучей волной...

Час или два спустя Стив лежал, растянувшись на теплой траве, а Ванда распласталась на нем. Они предавались страсти снова и снова, пока у обоих не осталось сил даже на то, чтобы пошевелиться. Это была самая лучшая ночь в его жизни.

Он провел рукой по ее спине и улыбнулся, когда она застонала в ответ. Реальная Ванда была лучше, чем та, которая тогда ускользнула от него и о которой он мечтал все эти годы. Но она все еще не принадлежала ему. Он это чувствовал. Да, она разделила с ним ночь страсти. Но, когда наступит утро, она снова убежит.

Не к Дейву. Но все равно убежит.

— О чем ты думаешь?

Стив перевел на нее взгляд, когда она сложила руки у него на груди и оперлась на них подбородком.

— А что привело тебя к мысли, что я вообще думаю?

— У тебя брови насупились.

— В самом деле? — Он поднял руку, чтобы проверить.

— Так ты не хочешь сказать мне?

— Не хочу, — ответил он, понимая, что любое неосторожное слово может обратить ее в бегство, А он еще не готов расстаться с нею. Он слишком долго ждал этой ночи.

Кивая, она промолвила:

— Тогда я скажу, о чем думаю.

— Хорошо.

— Я думаю, что, как бы хорошо нам ни было, — в ее голосе прозвучало искреннее сожаление, — это не должно произойти снова.

Стив коротко рассмеялся, и она нахмурилась.

— Что тут смешного?

— Вот об этом я и думал, — сообщил он, легонько хлопнув ее по обнаженной спине. — Ты снова собралась сбежать.

Она приподнялась и посмотрела ему в глаза.

— Я не убегаю, просто...

— Я все-таки недостаточно хорош для тебя, — закончил за нее Стив.

— Не в этом дело, и ты прекрасно знаешь.

Она попыталась соскользнуть с него, но Стив держал ее, положив сильные руки ей на бедра.

— Тогда в чем?

— Я не могу делать то, что хочу, — ответила она, накрывая его руки своими. — У меня есть сын. Я должна в первую очередь думать о нем.

— Это не имеет никакого отношения к Биллу.

— Конечно, имеет. — Еще как имеет. — Я его мать. Мое внимание должно быть сосредоточено на нем, а не на...

— ...сексе? — закончил Стив, положив ладонь на ее горячую плоть. Большим пальцем он стал поглаживать нежную кожу. Ванда прерывисто задышала.

— Это нечестно...

Он снова засмеялся.

— А кому нужна честная игра?

— Проклятье, Стив... — Она отбросила его руку, но он тут же возобновил сладкую пытку. — Это только все усложнит.

— Давай проверим, — предложил он, приподнял ее бедра и скользнул внутрь. Ванда медленно задвигалась, доводя их обоих до сумасшествия и растягивая удовольствие.

— Ванда...

Не прекращая двигаться, она запрокинула руки за голову.

Он обхватил ладонями ее груди и задохнулся от восторга, когда она накрыла его руки своими. Закинув голову, Ванда двигалась на нем, отдаваясь древнему, как мир, танцу любви.

Стив не мог оторвать от нее взгляд. Их тела двигались в едином ритме. Освещенная лунным светом, Ванда выглядела как оживший сон.

А когда она довела его до края пропасти и бросилась туда вместе с ним, Стив понял, что все эти годы любил только ее. И если она все-таки решит сбежать, это убьет его.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Стив три дня спустя, когда Билл медленно вошел в сарай Беренджеров.

Парень пожал плечами.

— Ничего, — ответил он оглядывая верстак и инструменты на нем. — Просто заехал поздороваться.

— А твоя мама знает?

— Я оставил ей записку.

Стив кивнул:

— Записку, которую она найдет, только когда придет домой с работы.

— Ну да. — Билл слегка улыбнулся ему, и эта улыбка была так похожа на улыбку Ванды, что Стив едва не задохнулся. — Она не хочет, чтобы мы с тобой общались, — признался мальчик, подходя к поблескивающему на солнце мотоциклу. — Боится, что ты можешь оказать на меня дурное влияние.

— Она так и сказала? — Стив стиснул зубы. Пропади все пропадом, одно дело — если она высказывает свое беспокойство ему в лицо. И совсем другое — если настраивает сына Дейва против него.

Билл тряхнул волосами.

— Я слышал, как она говорила это моей бабушке.

Прекрасно.

Дурное влияние.

Похоже, между ними ничего не изменилось. Прошло три дня со времени их незабываемой ночи. Три дня, и ни одного слова от нее. Стив звонил ей домой, оставлял сообщения, говорил с ее матерью — и ничего.

Как будто женщина, с которой он был той ночью, осталась только в его памяти, как и пятнадцать лет назад.

Глядя на мальчишку, Стив старался унять разочарование, поселившееся в груди. Но это было нелегко. Черт, он мог понять Ванду. Если бы у него был сын, Стив бы тоже не захотел, чтобы парень перенял его жизненный уклад.

Но Стиву все эти годы незачем было меняться. Кроме дедушки и кузенов, ему не о ком было заботиться. Никаких связей. От него никто не зависел. Почему же, черт возьми, он не мог заниматься тем, что ему нравилось? Почему не мог жить, как свободный мужчина, не обремененный семейными проблемами?

Отбросив невеселые мысли, он сосредоточил внимание на парнишке, который присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть мотоцикл.

— Любишь возиться с техникой?

Билл взглянул на него и снова улыбнулся. Ему потребуется время, чтобы привыкнуть к улыбке Ванды на его лице.

— Да, но я слишком мало знаю, чтобы что-то делать.

— Я мог бы научить тебя, — вырвалось у Стива. Он вздрогнул, заранее зная, что скажет на это Ванда.

— В самом деле? — Лицо мальчика просияло. — Было бы здорово. — Потом он нахмурился. — Правда, мама, наверное, не разрешит мне.

— Я договорюсь с твоей мамой. — Стив помрачнел, воображая предстоящий непростой разговор.

— Круто.