Нужна женщина - настоящая - Любовь Попова

Иду неспешно вперед, приближаюсь быстро думаю и провожу кончиками пальцев сначала по длинным, гладким, огурцам, потом перебираю неспелые, но очень твердые бананы, наконец, в руку попадают бархатные и такие упругие персики.

Я невольно сглатываю, представляя на их месте головку большого члена и начинаю, почти не глядя набирать персики в пакет. Больше, еще больше. Глубже… а стоп. это позже.

И снова делаю несколько шагов вперед, вижу что с виду Прохор спокоен, а на самом деле натянут как гитарная струна. Ускоряю шаг и «совершенно случайно» врезаюсь в тело-скалу. Персики конечно рассыпаются и раскатываются по полу.

Поднимаю взгляд и замечаю, как Прохор скрывает улыбку, за недовольной, грозной миной.

— Ну что же вы такая неуклюжая, Олеся Романовна.

К нам подбегает продавец, но Прохор что-то говорит ему в ухо, дает на лапу и тот уходит ни разу не взглянув на меня.

Так, так, так, и что дальше?

Время замедляется и я уже чувствуя волнение, замешанное на страхе.

Затеять затеяла, а дальше придумать не смогла?

— Я так виновата, — шепчу хрипло, с предыханием, чувствуя от его взгляда по телу растекается, как горячий шоколад жар. Он гипнотизёр, его дудочка манит меня, зовет, заставляет уже внутренне извиваться змеей.

Колкий, цепляющий даже проступившие сквозь ткань соски, взгляд пронзает самые чувствительные места. И я невольно переступаю через с ноги, на ногу, сжимая бедра, ощущаю, как трусы уже можно выжимать.

— Вам придется все собрать.

— Прямо сейчас?

— Сию же секунду. На коленях, — звучит глухо его приказ, а в джинсах уже четким контуром виден член.

Трепещу перед этим властным тоном и медленно спускаюсь вниз, хочу угодить ему. Пол конечно чистый, но все равно не приятно. Впрочем. Ты сама этого хотела. Ты сама хочешь завести этого мужчину так, чтобы когда он тебя выгонит, не забыл никогда.

Два дня бесполезной дрочки. Был бы психом, я бы распечатал все фото, что Олеся мне присылала и просто кончал бы на них снова и снова.

Заливал спермой, представляя, как она ей давится, как стекает влага вниз по шее, груди окрашивает твердые вишенки темных, сочных, как персики, что она собирает, сосков.

Все бесполезно.

Стоило увидеть ее в живую, ощутить женственный, принадлежащий только ей, запах и член восстает из мертвых.

Она скучала, судя по тому, как трогала продолговатые овощи и фрукты, как врезалась в меня, прижимаясь своими титьками, по тому, как нарвалась на наказание, прямо здесь в супермаркете.

Меня бросает в дрожь, от того, как она на меня смотрит. Не как на кошелек или решателя проблем. Как на хозяина. Я никогда не практиковал БДСМ, никогда не был в «теме», но именно с ней хочу попробовать все.

Потому что знаю, ей все понравится потому что она сука! течет только от сношения взглядами.

— На коленях, — приказываю я и внимательно и жадно смотрю, как она приподнимает юбку, открывая круглые коленки, как медленно садится на них, и не отрывая от меня взгляда, ласково, как держала в руках мои яйца, собирает крупные персики.

И я уже знаю, что сделаю с этим фруктом, когда, она встанет с пола и останется со мной наедине.

Каждое ее движение, каждый взмах ресниц отдавался в паху болезненной пульсацией.

Сразу вспомнилось, как она стояла раком и ждала, когда я сорву на ней злость. Олеся все стерпела, а потом еще и громко кончила. А потом, мать его, приготовила такой же суп, какой готовила мне мама, пока не умерла.

Эта чертова ассоциация всколыхнула, что-то на дне моей души, заставила теперь думать об Олесе постоянно. Не задница, а вкус элементарного куриного бульона.

Правда, пока решал проблемы в Европе. Связанные с попыткой кражи данных, мне было не до любовницы, но все остальное время посвящено голодным и развратным мыслям о ней.

Все персики уже в корзинке и Олеся замирает в ожидании моего приказа.

Хочется, конечно, заставить ее ползти до самой кассы, но подобные игры лучше оставлять наедине.

Протягиваю руку и пальцы бьет током, когда она вкладывает свою маленькую ладошку, почти в два раза меньше моей лапы. Не отпускаю, веду к кассам и пробивая одни только эти персики. Думаю, мой уже железный хер сумеет заменить и бананы, и огурцы.

Останавливаюсь и все-таки спрашиваю.

— Вам еще что-то надо?

— У меня все есть, — гортанно шепчет она, смотря на меня снизу вверх, а я слышу в ее тихом покорном голосе: «Только вас»

Покорная, послушная, умелая, с юмором, привлекательная.

От этого срывает крышу, порываюсь прижать к себе, но вспоминаю, где мы.

— Зачем вам сумка?

— Хотела в бассейн сходить.

— Я видел вас в бассейне. — О да, чуть плавки елдой на порвал, когда ты задницей мелькала. И твой дешевый купальник сбивался в тонкую ниточку открывая, полный дрочибельный обзор.

— А как ты. Вы относитесь к горячему бассейну?

— Сауна?

Я немного сомневаюсь. В сауну возят шлюх, а она такой не была. Она была скорее рабыней, личной охуенной рабыней, готовой и задницу подставить, и супом накормить.

— Вас это не смутит? — спрашиваю, сжимаю ее повлажневшую дрожащую ладонь крепче.

— А там… можно купаться голой? — Задает такой искренний вопрос, что в голове просто взрывается вспышка.

Бля, она голая в воде, на мне. Только для меня. Пиздец ей. Сейчас кто-то будет просто натянут по самые яйца.

Срываюсь, прижимаю ее к себе и целую в щеку, потому что если в губы, то арест за прилюдный секс нам обеспечен, ну и успех в Ютубе.

— Голой нужно, голой очень нужно Олеся Романовна, — прорычал я и прикусил кожу на щеке, так что она дернулась и оцарапала мне ногтями другую ладонь.

И простая незатейливая мысль, которая вслух никогда не будет произнесена.

«Я скучал, девочка».

До машины почти добегаем, садимся и я срываюсь с места в ту сауну, где часто скрашиваю свое одиночество плаванием обнаженным. Но сегодня я рад, что его со мной разделит женщина с глазами ребенка и телом секс бомбы.

Моя секс бомба держись. — Вжимаю педаль газа в пол, зная, что как и она уже на грани. — Сейчас ты будешь подо мной взрываться.

Где-то на другой стороне столицы.

— Ну что, Димон, ты взял ее карту доступа?

— Взял. Только не забудь вернуть до понедельника.

— Обижаешь. Вези. Я жду.

— Главное я жду свои бабки. Её могут посадить за это?

— Скорее всего. Переживаешь?