Тайна капитана Немо - Даниил Клугер

Многие историки литературы объявляют первым детективным произведением трагедию «Царь Эдип», однако сам Софокл ставил перед собой совсем другую цель. Да что говорить! Мысль о детективном расследовании ему вообще не могла прийти в голову.

На Востоке ситуация иная. Детективные рассказы, например, в средневековом Китае были жанром весьма распространенным и очень популярным (первый сборник детективных сюжетов появился еще в XI веке). Но у нас пока речь идет о европейской культуре.

Тем удивительнее скорость, с которой мифологизировался жанр, появившийся лишь в первой половине XIX века. И Великий сыщик стал одним из излюбленных героев современной мифологии. Но именно в силу относительной молодости жанра (для истории культуры полтора-два века — не возраст!) в основных чертах характера этого героя угадываются черты реальных людей, живших тогда и отразившихся в магическом зеркале литературы.

«— Послушать вас, так это очень просто, — улыбнулся я. — Вы напоминаете мне Дюпена у Эдгара Аллана По. Я думал, что такие люди существуют лишь в романах.

Шерлок Холмс встал и принялся раскуривать трубку.

— Вы, конечно, думаете, что, сравнивая меня с Дюпеном, делаете мне комплимент, — заметил он. — А по-моему, ваш Дюпен — очень недалекий малый. Этот прием — сбивать с мыслей своего собеседника какой-нибудь фразой „к случаю“ после пятнадцатиминутного молчания, право же, очень дешевый показной трюк. У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По.

— Вы читали Габорио? — спросил я. — Как по-вашему, Лекок — настоящий сыщик?

Шерлок Холмс иронически хмыкнул.

— Лекок — жалкий сопляк, — сердито сказал он. — У него только и есть, что энергия. От этой книги меня просто тошнит. Подумаешь, какая проблема — установить личность преступника, уже посаженного в тюрьму! Я бы это сделал за двадцать четыре часа. А Лекок копается почти полгода. По этой книге можно учить сыщиков, как не надо работать»[13].

Вот так небрежно и вполне уничижительно отозвался величайший сыщик всех времен и народов о своих, возможно, менее гениальных, но все-таки предшественниках. Что интересно: доктор Уотсон поинтересовался его мнением о литературных персонажах, плодах фантазии американского и французского писателей. И Холмс высказался о них, во-первых, с горячностью и эмоциональностью, необычных для него, а во-вторых, как о живых людях. Тут, впрочем, ничего неожиданного нет: естественно, персонаж к персонажу отнесется как к живому человеку.

Тем не менее он не отрицает, что именно месье Дюпен и месье Лекок могут считаться его предшественниками. Пусть Холмс посмеивается над ними, пусть раздражается из-за сравнения с этими, как он считает, весьма посредственными и недалекими сыщиками, но он — их преемник. В каком-то смысле — родственник.

Долгое время я воспринимал этот факт как должное, то есть не замечал в нем никакой странности.

Но однажды задумался: как так получилось, что предшественниками Холмса оказались французы? Мало того, если одного из них придумал французский писатель и журналист Эмиль Габорио, то другого — американский романтик Эдгар По. С чего бы это? Почему действие первого в мировой литературе детектива — рассказа «Убийства на улице Морг» — происходит в Париже? Даже если взять за точку отсчета не 1841 год, когда появился первый из трех детективных рассказов Эдгара По, а 1816-й, год появления детективной новеллы Э. Т. А. Гофмана «Мадемуазель де Скюдери», то и в ней местом действия оказывается все тот же Париж. Предположим, Париж в XIX веке был культурной столицей мира, но как и почему он вдруг стал столицей детективной, местом действия первых детективов, причем, заметьте, написанных не французскими писателями?

Стоит обратить внимание именно на Эдгара По. Великий американский романтик знал цену словам, именам и названиям. Когда он задумал написать «готический» рассказ, то из-под его пера вышел «Метценгерштейн». Правда, место действия там Венгрия, зато замки — Метценгерштейн и Берлифитцинг — вполне германские, а герои — немецкие аристократы. Да и подзаголовок при одном из переизданий гласил: «История в немецком стиле». Ничего удивительного, сумрачные рассказы о сверхъестественном прочно связывались с Германией. Рассказ о карнавале, о его яркой, пугающей стихии в «Маске Красной смерти» помещен в итальянскую обстановку. На Луну, с помощью воздушного шара, летит голландец Ганс Пфааль, уроженец страны отважных путешественников и изобретателей. К Южному полюсу устремляется юный американец. Что же до детектива — для созданного Эдгаром По жанра, для первого детективного рассказа (все-таки «Мадемуазель де Скюдери» можно отнести к детективу с несколькими серьезными оговорками) писатель избрал местом действия не Бостон и не Нью-Йорк, не Ричмонд и не Филадельфию, а Париж. И героем сделал именно француза:

«Весну и часть лета 18… года я прожил в Париже, где свел знакомство с неким мосье С.-Огюстом Дюпеном. Еще молодой человек, потомок знатного и даже прославленного рода, он испытал превратности судьбы и оказался в обстоятельствах столь плачевных, что утратил всю свою природную энергию, ничего не добивался в жизни и меньше всего помышлял о возвращении прежнего богатства. Любезность кредиторов сохранила Дюпену небольшую часть отцовского наследства, и, живя на ренту и придерживаясь строжайшей экономии, он кое-как сводил концы с концами, равнодушный к приманкам жизни…

Одной из фантастических причуд моего друга — ибо как еще это назвать? — была влюбленность в ночь, в ее особое очарование…»[14]

Таким предстает перед читателем первый в мировой литературе частный детектив. Слово «частный» в данном случае обозначает лишь то, что он не служит в полиции, а вовсе не то, что за определенную плату занимается щекотливыми делами на грани закона. И уж тем не более не говорит о том, что данный персонаж открыл частное сыскное агентство.

Напомним: Дюпен и его неназванный друг-рассказчик узнают из газет о кошмарном преступлении, совершенном в доме на улице Морг, — жутких убийствах некоей мадам Л’Эспанэ и ее дочери Камиллы. Полиция арестовала подозреваемого, но некоторые обстоятельства дела заинтересовали Дюпена. С разрешения префекта полиции он посещает место преступления, после чего определяет истинного преступника и добивается освобождения невиновного.