Чёрная вдова - Светлана Логинова

Томас — светловолосый крепыш с большими карими глазами — не сделал ни единого движения навстречу новым одноклассникам. Вероятно, он еще не адаптировался в чуждой для себя обстановке и не решил пока, с чего начать знакомство с одноклассниками. На линейке его поставили рядом с Эдвардом Метсом, и Томас, слегка толкнув Эдика локтем в бок, произнес:

— Привет. Я — Томас. Зови меня Том, знаешь, как в «Хижине»?

— В какой хижине? — не понял Эдик.

— Ты что, не смотрел фильм «Хижина дяди Тома»?

— А-а… смотрел… Ладно, а я — Эдька. Садись со мной, а Хелен пусть катится к Эмке. Надоела она мне со своими нотациями: то нельзя, это нельзя, не крутись, не болтай. Чуть что — стучит Колбе, нашей училке. В общем, девчонка… Что с нее взять!

После линейки Эдик при молчаливой поддержке новенького подошел к Хелен и, протянув ей небольшую плитку шоколада, данную утром мамой на обед, елейным голосом произнес:

— Это тебе… Слушай, Хелен, дело есть. Давай я сяду с Томасом, — он указал пальцем на новенького. — А ты — к Эмке или к Кайке. — И, видя нерешительность девочки, быстро затараторил: — Колба согласится, точно тебе говорю. Только ты сама ей скажи, что не можешь больше сидеть со мной. Ну ведь это ж правда, я тебе постоянно мешаю. Глядишь, еще и оценки у тебя будут плохие из-за меня! А если что, маманю свою попроси, чтобы она поговорила с Колбой. Ну, будь человеком… Я тебе еще завтра шоколадку притащу…

Ему не пришлось долго уговаривать Хелен. На следующий день она явилась в школу с запиской от родителей, прочтя которую классная руководитель Айна Колбина потерла лоб, сняла очки и, вновь воздрузив их на нос, исподлобья внимательно посмотрела на замершего в радостном волнении Эдика:

— Та-а-к… Будешь сидеть один, иначе ты всех на уши поставишь. А ты, — Колба ткнула пальцем в Хелен, — перебирайся… — и, осмотрев класс, закончила: — к Томасу.

Эдик удрученно и безнадежно вздохнул, и тут произошло неожиданное — Хелен разревелась. Громко, навзрыд. Она мотала головой из стороны в сторону и бессвязно повторяла:

— Нет! Ну пожалуйста… нет… не надо… не хочу… это нечестно… нет… не пойду к нему…

Колба опешила, а затем рявкнула:

— Так! Прекратить истерику, иначе родителей завтра приведешь в школу!

Но жесткий метод не помог, Хелен стала плакать еще громче, судорожно ловя ртом воздух. Колба вывела ее из класса, успокоила и отправила домой. Наутро Хелен сидела с Эммой, а Томас под честное слово Эдика вести себя хорошо, данное Колбе, перебрался к новоиспеченному другу.

С тех пор и до окончания гимназии они не расставались. Их дружба часто продолжалсь даже во время летних каникул, когда из Таллина их отправляли в Нарву — Томаса к бабушке, Эдика — к тете Линде, одинокой сестре его матери, у которой под Нарвой имелся небольшой клочок земли, гордо именуемый дачей. Тетка, души не чаявшая в единственном родном племяннике, постоянно нарушала просьбу сестры приучать Эдика к труду и, вместо того, чтобы заставлять его пропалывать и поливать грядки, всячески баловала, давая деньги на кино и мороженое и разрешая проводить с другом Томом целые дни. Воспринимая любовь тетки как данность, Эдик, тем не менее, не злоупотреблял ее отношением, помогая по хозяйству: и ведро помойное вынесет, и в магазин сгоняет. И, если уж тетка попросит — отрабатывал барщину на даче. Тем более что она не противилась, чтобы вместе с ними ездил и Томас. Эдьке не раз разрешалось ночевать в доме бабушки Томаса, которая называла Эдьку не иначе, чем внучок, не делая разделения между родным внуком и его другом.

Пути Томаса и Эдварда разошлись после гимназии. Первый поступил в Тартуский унивеситет на экономику, второй, провалив экзамены в мореходку, отправился к тетке в Нарву, чтобы попытаться устроиться там таможенником или пограничником. На таможне вакансий на ближайшее время не оказалось, а вот погранцы успокоили, сказав, что готовы взять его к себе на службу и даже пообещали походатайствовать перед командованием Сил Обороны Эстонии, чтобы во время срочной службы Эдика направили к ним, в Нарву.

Временно, до армии, он устроился поработать автослесарем в частную мастерскую, благо неплохо разбирался в автомобилях, потому что часто помогал отцу, пока тот был жив, чинить старенький «фольксваген». Через двух офицеров погранзаставы среди погранцов быстро ранеслась весть, что в мастерской работает свой человек, и они частенько просили Эдварда вне очереди отремонтировать их личные авто.

Эдвард зашел в «Женевьеву», считавшуюся в Нарве баром, в котором любили собираться местные бандиты. Через пару минут к нему подвалил парень. Эдик молча оглядел подсевшего. Парень швырнул на стойку бара зажатую меж указательным и средним пальцами купюру и, не глядя на барменшу, бросил:

— То же самое… Слушай, пацан, — обратился он к Эдику, — я видел тебя в мастерской у Коляна. Слышал, как ты здорово чешешь по-эстонски. Откуда будешь-то? Что-то я тебя раньше не видел в Нарве.

Эдвард еще раз окинул парня взглядом, тот был явно из «крутых». О его принадлежности к криминальным структурам свидетельствовали массивная золотая цепь на шее, золотая печатка на мизинце, поблескивавшая, как успел заметить Эдвард, несколькими небольшими бриллиантами, кожаная куртка и дорогой мобильный телефон, который парень демонстративно крутил в руках, давая возможность оценить свою крутизну. Внешний облик подсевшего завершала стрижка налысо и татуировка на пальцах — «Валя».

«Интересно, Валя — это он сам или его девка? — мелькнул в голове Эдика вопрос. — Ладно, рискну…»

— Слушай, Валя, тебя что конкретно интересует: кто я и зачем приехал в Нарву? Ну так отвечу — это мое личное дело. А если проблемы с машиной, то приходи в мастерскую, помогу, чем смогу.

Парень явно напряг свои извилины, чтобы понять, как надо отреагировать на слова Эдварда: то ли разозлиться на первую часть ответа и устроить мордобой, то ли принять вторую его часть как дружеское предложение о помощи.

Положение спасла Юлька, давняя, детская любовь Томаса, с которой у Эдика сохранились дружеские отношения с незапамятных времен. Она подбежала к столику и, проглатывая впопыхах слова, затараторила:

— Ой, Эдичка, извини, что опоздала. Ну всего-то минут на двадцать… Ой, а это кто? Познакомь. — И, не дожидаясь ответа от Эдварда, кокетливо улыбнулась крутому. — Юлия. А вас как звать?

— Валентин. Можно — Валёк. Очень приятно познакомиться с такой деткой, но мне, к сожалению, надо идти. Надеюсь, встретимся еще, — произнес крутой явно заученную фразу. И, покрутив перед Юлькой рукой, демонстрируя перстень и зажатый в руке телефон, добавил: — Дела… никуда не денешься. Пару звонков еще надо сделать, а потом на стрелку лететь. Пока!

И спокойным, видимо выражающим, по его собственному мнению, солидность и достоинство, шагом, абсолютно не соответствующим его внешнему облику, парень удалился к соседнему столику, за которым сидели два его приятеля. Вскоре вся компания крутого покинула бар.