Выбор веры. Войны языческой Руси - Валерий Шамбаров

Во Фракии многие племена не рискнули сражаться против накатившейся на них лавины. Вожди приходили к Дарию и отдавались под его власть. А тех, кто пытался обороняться, быстро сломили. Ополчение фракийцев царь тоже присоединил к своей армии. Греческий флот подошел к Дунаю, опять был наведен мост из кораблей, и в 510 г. до н. э. персы вступили в Скифию.

Но тут они попали в совершенно иные условия. Скифы о нашествии узнали заранее, как следует подготовились. Эвакуировали на север, в славянские леса, свои стада, жен и детей. А войско возглавили царь Идантирс и царевичи Скопасис и Таксакис. Боя они не приняли, начали отступать от персов. Далеко не отрывались, но и догнать себя не позволяли, двигались на один день впереди неприятелей. Увели их за собой от побережья, от греческих городов, где Дарий мог бы пополнить запасы продовольствия, и заманили в глубины степей. Скифы сжигали траву, засыпали колодцы. А когда персы начинали голодать и сомневаться, не повернуть ли назад, их подпитывали надеждой, что они вот-вот нагонят скифов. Оставляли стадо скота, позволяли захватить его – и враги, приободрившись, шли дальше. Но и в покое их не оставляли, нападали по ночам на отряды охранения, обстреливали.

Дарий негодовал, злился, слал Идантирсу письма, требовал не убегать, а сражаться или выразить покорность. Царь скифов насмешливо отвечал, что он не убегает, а кочует, как привык кочевать, и прислал «подарок» из птицы, мыши, лягушки и пяти стрел. При правильной расшифровке это означало: «Если вы не скроетесь в небо, как птицы, или в землю, как мыши, или в воду, как лягушки, то все погибнете от наших стрел». Наконец, Дарий осознал, что забрался слишком далеко. Он остановился и решил закрепить за собой «завоеванную» землю, построить укрепления. Но вскоре понял, что сделать этого не получится. Скифы уже не скрывались, против персов маячило все их войско, массы пехоты и конницы.

Генерального сражения не было, скифы к нему не стремились. Они знали, что поставили врага в безвыходное положение. И когда Дарий повернул армию обратно, на нее обрушились со всех сторон, истребляя и налетая днем и ночью. А конный корпус Скопасиса ринулся наперерез к Дунаю. Там ожидали Дария греки с кораблями. Скифы посоветовали им разрушить переправу и тем самым избавиться от владычества персов. Но эллины схитрили, развели только часть моста. А Скопасис повернул навстречу Дарию, беря его в кольцо.

Правда, скифы ошиблись. Они рассуждали с точки зрения собственной логики – враги должны отступать по местам, где сохранились трава и вода. Но у Дария логика была другая. Не считаясь с потерями людей и падежом коней, он шел по старым следам. Здесь все было выжжено и вытоптано, зато нельзя было заблудиться. Из-за этого он смог вырваться. Вблизи Дуная он отвлек преследование, бросил в лагере 80 тыс. воинов, а сам с личной гвардией ночью бежал к переправе. Греки быстро навели мост, и царь улизнул. По данному поводу у скифов родилась пословица: «Если эллины – свободные люди, то нет людей их трусливее; если эллины рабы – то нет рабов их преданнее».

Закончилась война полным триумфом скифов – преследуя остатки неприятеля, они двинулись через Дунай и дошли до Дарданелл. Хотели наступать и на саму Персию. Для этого направили посольство в Спарту, чтобы ударить вместе. Но тут уж помешала случайность. Переговоры сопровождались пирами, а пить скифы умели куда круче греков. Спартанский царь Клеомен свалился в белой горячке, и союз не состоялся. Тем не менее, разгром Дария в Скифии оказал решающее влияние на весь ход дальнейшей истории. Престиж Персии был подорван, в ней заполыхали восстания. Изменились и настроения греческих государств, они отложились от Дария. Впоследствии греки приписали себе главную заслугу в спасении мира от персидской агрессии, в учебники истории вошли битвы при Марафоне, Фермопилах, Саламине, Платеях. Но войска, которые посылали на Грецию Дарий и его сын Ксеркс, были уже совсем не теми армиями, когда-то крушившими державу за державой. Весь цвет лучших персидских воинов навеки остался в скифских степях…

Археология показывает, что скифы совершали какие-то походы на запад, их погребения обнаружены на Балтике, на Одере, в Венгрии. А в IV в. до н. э. Скифия достигла своего наивысшего могущества. Царствовал в ней Атей, весьма незаурядная личность – талантливый правитель, умелый полководец, заботливый отец своего народа. Он победил и привел под свою власть агатирсов, подчинил и обложил данью северных соседей Скифии, племена Кавказа. Атей покорил и греческие города Причерноморья, они стали скифскими вассалами. Будучи уже 90-летним стариком, царь сам ухаживал за конем, лично водил в бой воинов. К побежденным был милостивым. Даже те города, которые приходилось брать штурмом, он не разорял и не отдавал на разграбление, удовлетворялся выкупом и признанием подданства [126].

В своих последних войнах Атей овладел частью Фракии. Но здесь он столкнулся с другим выдающимся военачальником, Филиппом Македонским. Этот царь создал из горцев-пастухов профессиональную армию, внедрил новый строй, знаменитую македонскую фалангу, и тоже расширял завоевания. В 339 г. до н. э. с помощью какой-то хитрости он нанес скифам жестокое поражение, Атей погиб. Но Филипп оказался более благоразумным, чем Дарий, захватил лишь Фракию, а в Скифию не пошел. Предпочел добычу полегче и повернул на юг покорять Грецию. После этого он начал готовить поход на Персию, но был убит заговорщиками.

На престол взошел его сын, Александр Македонский. Впрочем, неизвестно, был ли Филипп его отцом. Его мать Олимпиада служила верховной жрицей в секте менад, участвовала в весьма откровенных игрищах. У македонян и греков такие вещи вовсе не считались предосудительными. Сама царица в торжественных процессиях вышагивала перед народом, прикрыв естество только набедренником. В окружении таких же раздетых служительниц, потрясавших фаллическими жезлами, исполняла омерзительные обряды с живыми змеями, предавалась «священным» неистовствам [44]. В общем, греки округло писали, будто Александр родился от некоего «божества». Муж догадался об этом, охладел к супруге. Но она позаботилась побыстрее спровадить Филиппа на тот свет. Когда Александр стал царем, ему пришлось заново подчинять вышедшую из повиновения Фракию. Он переправился и за Дунай, на скифскую территорию, но не удержался там. Получил отпор и сразу вернулся назад.

А в 333 г. до н. э. Александр отправился в главный поход своей жизни. Целью завоеваний он видел не только восточные страны, но и северные. Были сформированы две армии. В первой – 40 тыс., во второй 30 тыс. македонской пехоты, и в обеих многочисленные вспомогательные войска подчиненных народов. Сам Александр выступил на Персию, а другую армию поручил полководцу Зопириону и направил его за Дунай. Ему предписывалось покорить Скифию и соединиться с царем на реке «Танаис» – географию греки и македоняне знали плохо и считали Дон и Сырдарью одной и той же рекой. О подробностях похода Зопириона нам ничего не известно по одной простой причине – из Скифии не вышел никто. Войско сгинуло до последнего человека, всех истребили или взяли в плен.

Александру повезло куда больше. Огромная Персидская империя за двести лет сгнила насквозь. Цари погрязли в роскоши и наслаждениях. Государя обслуживали 300 поваров, 300 танцовщиц, 30 тыс. рабов и рабынь. Сатрапы провинций подражали властителям, окружая себя блеском и богатством. А опора на евреев обернулась их засильем. Они становились важными сановниками, тянули за собой родственников, друзей. Чтобы упрочить положение, пристраивали дочерей в гаремы царей и вельмож, добивались через них дополнительных льгот и пожалований. Налоги и без того были разорительными, но чиновники и ростовщики еще и хищничали, обирая народ. А покровительство властителей делало их неуязвимыми. У царя Артаксеркса через его наложницу Эсфирь евреи даже получили право погромов, им разрешили в течение двух дней убивать всех, кого они сами сочли «нетолерантными». В результате было вырезано 75 тыс. человек, и в память об этом иудеи установили праздник Пурим (Эсфирь, 9, 1-32).