Канализация, Газ & Электричество - Мэтт Рафф

— Что будем делать, шкипер? — сказал тот, когда Бердсли Степаник начал слать им с палубы воздушные поцелуи.

— Почему бы пушку не выкатить? — предложил капитан Бейкер.

— У нас нет пушки.

— Значит, получается, что они держат нас за яйца. Так что заткнись и оставь меня в покое.

Запищал голографический коммуникатор связи корабль—корабль. Входящее изображение было закамуфлировано: звонивший был прозрачен, остался лишь контур (нечеткий), глаза (зеленые) и рубашка (кричащий гавайский узор).

— Капитан Бейкер? — осведомился он и представился: — Это Фило Дюфрен с «Яббы-Даббы-Ду».

— Не могу сказать, что рад с вами познакомиться, — ответил капитан. — Хотите, чтобы я покинул корабль?

— Ничего личного, капитан. Мы сейчас крутим экотажную рекламу, а когда она закончится, мы вернемся в прямой эфир и потопим ваш корабль, так что лучше бы вам распорядиться, чтобы люди расселись по спасательным шлюпкам.

— А если я откажусь?

— Тогда пошлю отряд побольше, чтобы вас пересадили силой… но сначала надену на вас костюм гориллы. — Это был блеф. Не про костюм гориллы — их у Фило было три, — а сама идея, будто у него хватит времени, чтобы полностью захватить корабль. Скоро «Си-эн-эн» перехватит передачу, следовательно, переполошат военных, и авиабаза ВВС имени Роналда Рейгана[51]в Трентоне пошлет на них все имеющиеся противолодочные самолеты. Но капитан Бейкер не стал его провоцировать.

— Ладно, — сказал он. — Ваша взяла. Но вот что… Дюфрен?

— Да?

— Вы знали, как меня зовут, — возможно, вы знаете и то, что я командовал миноносцем в военном флоте. Вернувшись в порт, я задешево предложу свою кандидатуру любому, кому нужен капитан боевого судна. И тогда я пушусь искать вас. Ясно?

— Ясно. Но я вас лучше тоже предупрежу: Гарри Гант — пацифист. Больше ничего хорошего я о нем сказать не могу. Конец связи.

Последнее слово в передаче осталось за Моррисом Каценштейном. Он стоял на пусковой палубе «Яббы-Даббы-Ду» в шляпе волшебника с луной и звездами и в маске с фальшивыми усами, большим носом и очками.

— Привет, мир, — сказал он. — Пришла пора новой встречи с Господином Наукой. Сегодня мы проведем эксперимент по переносу кинетической энергии. Это, — и он указал на поднявшуюся длинную цилиндрическую направляющую, — электромагнитная рельсовая пушка, уменьшенная модель того самого агрегата, с помощью которого республиканцы защищают Белый Дом от ядерной атаки. А это, — Моррис поднял здоровенную колбасу, — двадцать фунтов кошерной салями. Мы сейчас разгоним ее до девяти Махов[52]и посмотрим, как это отразится на носу вон того корабля, договорились? Малыши, прошу вас, только не пытайтесь повторить то же самое дома без присмотра родителей…

АНАЛИЗ

— Есть комментарии? — спросил Гарри Гант у своей команды по работе с кризисными ситуациями, когда «Южная Борозда» на видеоэкране конференц-зала ушла под воду. Гант сидел спиной к столу, и поскольку выражения его лица не было видно, тем членам группы, которые старались выдвинуться, сложно было понять его настроение и выдать соответствующий ответ. Никто не удивился, что первым заговорил Сиваш Каспийски — коллеги из Департамента общественного мнения звали его «мастером болтологии».

— Предполагаю, что салями ненастоящая, — высказался он.

— Что?

— Ненастоящая колбаса, — повторил Сиваш. Он был шести футов трех дюймов ростом, блондин, сложен как чемпион по десятиборью, но все сходство с Адонисом портили очки в роговой оправе и клетчатый галстук-бабочка. — Даже кошерная салями, возможно, не выдержала бы такого разгона.

— У тебя репа вместо головы, — прошипела Ванна Доминго. Но Гарри Гант расхохотался. Он повернулся к ним лицом и зааплодировал.

— Великолепно, — заявил он, — это даже лучше, чем великолепно, это просто блестяще.

Клэйтон Брайс из Департамента творческой бухгалтерии откашлялся и произнес:

— Чего тут блестящего, мистер Гант?

— Да все, — сказал Гант, махнув в сторону экрана. — То, что Сиваш только что сказал. Об этом будут говорить в СМИ. Я уже представляю последующее интервью на «Си-эн-эн»: «Профессор Ньютон, расскажите о практическом аспекте стрельбы салями из рельсовой электромагнитной пушки». Уж не говоря про реакцию страховщиков из «Этны», когда мы подадим им заявку. «Помоги нам, „Этна“, злой пират Дюфрен потопил нас куском копченого мяса!»

Ванна Доминго просто не верила, что он говорит таким тоном.

— Вы этим подонком восхищаетесь?

— Дюфреном? Конечно восхищаюсь. Черт, мне бы его нанять.

— Но он же только что уничтожил вашу собственность стоимостью в несколько миллионов долларов.

— Он сделал себе рекламу за мой счет — вот что он сделал. Вы видели реакцию публики. Благодаря ему первоклассники в Канзасе учатся печатать на компьютере, только чтобы написать мне обидное письмо. Записи трансляций его налетов — ценнейшие экземпляры в любительских коллекциях. Если бы он был главой акционерного общества, а не преступной организации, сейчас бы он входил в 500 самых богатых компаний. Дюфрен — настоящий американский герой.

— Он — зло, — настаивала Ванна Доминго. — Мы должны получить за этот корабль деньги по страховке и нанять флот, чтобы выследить его. С торпедами и глубинными бомбами…

Гант воздел руку.

— Никакого физического насилия, — сказал он, — наемники, глубинные бомбы, вся эта солдатская чушь — это противоречит традициям свободного рынка. К тому же мне такая идея не нравится.

— Но ведь он прибегает к насилию против корпорации, против вас, так почему…

— Это другое. У Дюфрена насилие… творческое. Ладно, признаю, насилие есть насилие, в душе он, может, и неприкрытый анархист, но если бы я был неприкрытым анархистом в душе, я бы только мечтать мог о том, чтобы разработать такой же красивый боевой план, как тот, который мы только что видели. Ни единой смерти, никаких серьезных повреждений, а эти зайки, которыми бросался парнишка, — да их можно продавать в магазинах под Рождество, и готова новая традиция. Совершенный гений.

— Но суть в том, что мы не анархисты, а капитал-демократы, а это означает, что военные действия мы оставляем правительству. Кстати, что там Пентагон говорит?

— Ничего воодушевляющего, — ответил К.Д. Сингх, связующее звено Ганта с Вашингтоном. — Они либо слишком перепуганы, либо в замешательстве, но в любом случае официальных комментариев от них не было. Может, сегодня им больше повезет, но мои внутренние источники сообщили, что при всех прежних морских разведках даже следов субмарины не обнаружили, сколь быстро противолодочные команды ни прибывали бы на место действия. Для кучки радикальных природозащитников, действующих сами по себе, они двигаются слишком незаметно, но ни ЦРУ, ни Анти-антиамериканское подразделение ФБР не обнаружили связи Дюфрена с какими-либо иностранными державами.