Ритер - Дмитрий Шидловский

Отдельную дисциплину составляла стрельба из лука. Никому из новоиспеченных дружинников легко она не давалась, что вызывало издевательские усмешки со стороны Ставра и Волея. Разве что Рыбников достаточно быстро освоился с новым оружием и посылал стрелы в мишень с завидной точностью.

Никита Викторович был одним из немногих, кто не сменил одежду и так и остался в своем кимоно и хакаме. Даже тапки-шлепанцы из рисовой соломы он не стал менять на другую обувь. С мечом он теперь не расставался, даже во время сна. Неизменно замкнутый и неразговорчивый, он с безжалостностью и непреклонностью армейского старшины гонял людей на тренировки, заставлял чистить оружие и расставлял караулы. Хотя Ставр и уверял, что в этом нет никакого смысла, караульную службу у ворот теперь постоянно несли два человека. Этот порядок Рыбников установил с первого же дня.

Финны бесперебойно снабжали отряд продуктами, ведя строгий учет поставкам. Все это освобождало обитателей замка от необходимости добывать провиант, однако Рыбников постарался, чтобы подчиненным «не было скучно». Ежедневно он посылал людей, свободных от караулов и тренировок, в обходы, группами по три-четыре человека, и нередко сам возглавлял их. В итоге весь гарнизон вскоре неплохо знал окрестности замка в радиусе пятнадцати километров и свободно ориентировался в многочисленных озерах, лесах и лугах, на которых паслись стада, принадлежащие местным племенам.

Единственным здоровым мужчиной, освобожденным от «тягот воинской службы», был Чубенко. Он так и остался в своем костюме, надетом на голое тело, что вызывало немало насмешек. Впрочем, вскоре все признали и определенные таланты чиновника. С первого дня «гарнизонной жизни» он принял на себя функции завхоза. Наблюдая за этим человеком, Антон вскоре стал думать, что, может, он на самом деле не так плох, как показалось вначале. Просто власть сильно портит людей. А так приветливый, исполнительный, не злобный мужичок. Очень старательный и аккуратный, не чурающийся скучных и рутинных обязанностей. Он даже местные рунические цифры первым выучил и пытался выучить местный алфавит. Чубенко ночевал в амбаре, охраняя «общественное достояние». Полезный человек, в общем.

Не участвовали в тренировках, караулах и дозорах также девушки. С первого же дня Маша была отправлена на кухню, а Таня, в дополнение к обязанностям врача, получила задание не отходить от лекаря и старательно обучаться всем его приемам. Нельзя сказать, что девушки были в восторге от такого положения вещей, но спорить с грозным командиром не посмели.

В отличие от дружинников, спавших в большой общей комнате, для жилья девушкам было отведено небольшое помещение на втором этаже, попасть в которое можно было только по приставной лестнице, через маленькую комнату, в которой ночевал Рыбников. Похоже, Никита Викторович серьезно опасался за девушек, потому что приказывал им ночью выбирать лестницу наверх. Как и Рыбников, девушки так и остались в своих тренировочных костюмах: Таня – в кимоно и хакаме, а Маша – в ушуистской одежде. Это очень веселило Ставра и Волея, которые просто угорали от того, что «девки в штанах ходят».

Впрочем, вскоре Антон убедился, что отношение к женщинам у этих людей сильно отличается от его собственного не только в части моды. Уже на третий день Ставр, считавший Антона «первым учеником ритера», подошел к парню и без обиняков спросил:

– Почему девок до сих пор не оприходовали?

– О чем ты? – не понял Антон.

– Ну как? – удивился Ставр. – Две такие сладкие ходят, а все ни гу-гу. Из замка ритер выходить запретил. А мы же мужики! Как без баб-то? Ритеру-то хорошо с двумя, а нам что?

От ярости Антон схватился за рукоять меча.

– Ты что? – отшатнулся Ставр. – Что я сказал-то такого? Вон бабы. Не замужем. Родителей, опекунов тоже нет. Чего не взять-то? Не, ты скажи, если на какую глаз положил. Я не трону. Могу и сам в сваты пойти, если пожелаешь. Ну а вторую уж я в кусты затащу или в баньке прижму. Тут дело такое.

– Если хоть одной коснешься, убью, – пригрозил Антон.

Опасаясь, что в его отсутствие Ставр все же исполнит свою угрозу, Антон рассказал о случившемся Рыбникову.

Учитель ничего не сказал, но вечером, выставив караул, как бы невзначай сообщил, что не возражает, если в свободное время дружинники будут посещать ближайшие деревни. Этой же ночью Ставр и Волей вышли из замка и вернулись лишь под утро, очень довольные. Подобные прогулки они стали повторять каждые два-три дня.

Еще один обитатель замка, кулачник Василий, на удивление быстро шел на поправку. Похоже, травы лекаря давали свой эффект. В последние дни он даже стал выходить на свежий воздух и с завистью наблюдать за тренировками товарищей. Недавно он даже попросил разрешения приступить к занятиям, но Рыбников, посоветовавшись с Таней, отказал.

Главной радостью, отдыхом и развлечением гарнизонной жизни была баня. Типичная русская баня с глиняной печью доставляла огромное удовольствие всем, хоть мыться без мыла, пальмовым маслом, было несколько необычно. И Ставр, и Волей считали своим долгом, как минимум, через день помыться в бане и очень старательно мыли ноги, руки и лицо перед каждым приемом пищи. Рыбников сразу приказал всем обитателям замка делать то же.

Тяготы быта не слишком досаждали обитателям замка. Как-то спокойно воспринимались и отсутствие электричества, и необходимость носить воду из колодца, расположенного в центре замка, и обязанность поддерживать огонь, так как, с непривычки, редко кто мог справиться с кремневыми камнями, которыми местные высекали огонь, а зажигалками Рыбников почему-то запретил пользоваться.

Вообще, жизнь в замке протекала как-то очень буднично, словно все его обитатели регулярно выезжали на подобные сборы и не видели в произошедшем ничего особенного. Казалось, что все были озабочены лишь тем, чтобы наилучшим образом обустроиться на новом месте. Возможно, сработала защитная реакция, не дававшая отвлекаться мозгу на необъяснимые явления. А, возможно, на всех так подействовали трагические события первых двух дней в новом мире, что люди просто постарались спрятаться от страшных воспоминаний за повседневными заботами и подготовкой к новым возможным нападениям. Впрочем, воспоминания о происшедшем все же не давали покоя ребятам, как и страх перед будущим. Антон подумал, что за прошедшие дни он ни разу не слышал смеха своих товарищей, да и улыбки не часто мелькали на их лицах. Все были сосредоточены, неразговорчивы и даже слишком серьезны.

Антон снова спустил тетиву. В этот раз стрела воткнулась значительно ближе к центру мишени, но парень все равно остался недоволен.

«А почему я так остервенело, словно фанатик, забыв обо всем, учусь стрельбе из лука и тренируюсь с мечом убитого ритера? – подумал Антон. – Потому что хочу лучше подготовиться к возможным боям или потому что прячусь от воспоминаний об убийствах, расколе, предательствах? И то, и другое. Но не только. Мне это просто нравится, как нравилось заниматься раньше карате. Что за чушь? Только что на моих глазах погибло столько людей! Убили Колю, в мучениях умер добряк и умница Костя, а я, видите ли, тащусь, выпуская стрелы по мишени и размахивая мечом убитого учителем бойца. Глупость какая!