Хаос времён года - Эль Косимано

Кай смотрит на меня так же, как я смотрел на изображения, проецируемые оком на поверхность стола Лайона, загипнотизированно и одновременно страшась отвести взгляд.

– И что?

– А то, что Неизбежность имела власть над Хаосом, над Землей и Временем… надо всем, в общем. Кронос убил Ананке, потому что боялся ее. Ее магия перевешивает все прочие. Если магию Ананке можно украсть и поместить в змею, то ее можно украсть и поместить во что-то другое. – Раз рептилия может быть хозяином Ананке, то и человек тоже. Все, что мне нужно сделать, – это достать змею из террариума и похитить ее магию. Обладая такой силой, я могу сделать именно то, чего боится Лайон, – остановить Зачистку.

– И что потом? – настороженно спрашивает Кай.

– Тогда я дарую тебе то, что ты действительно хочешь… твою сестру и твою магию.

Джек

Вернувшись домой и приняв душ, я чувствую, что мои легкие все еще горят от бега. Насколько бы сильно я ни нагружал штангу и сколько бы километров в день ни делал, это не помогает справиться с разочарованием, пустившим глубокие корни, – не в мышцах и не в легких. Это постоянная боль в сердце, и я уверен, что она медленно убивает меня.

Выхожу из ванной, не дожидаясь, пока запотевшая от пара поверхность зеркала снова будет показывать мое изображение, поскольку не в силах выносить собственного вида. Порез на шее упрямо пятнает полотенце, когда я им вытираюсь. Я не смог защитить себя от двух человеческих придурков, пытавшихся украсть мои часы. Этот наручный монитор – единственное средство обезопасить Флёр, когда она находится за пределами виллы, и если бы она внезапно не появилась в парке, они бы перерезали мне горло и забрали его.

Открываю ящик комода и, достав свежую футболку, натягиваю через голову. Мой сотовый вибрирует, и я беру его в руки и просматриваю запись на экране. Пришел мейл от Лайона:

«Джек,

ваши визы уже на почте. Я приложил отчет, с содержанием которого вам стоит ознакомиться. Мы с Геей считаем, что в свете последних событий, как здесь, так и за границей, будет лучше, если вы с Флёр пересмотрите свои планы на отпуск.

Мне очень жаль, Джек. Если захочешь поговорить, я всегда готов. Мое предложение остается в силе. Прилагаю обновленные паспорта с вашими визами, а также два дорожных чека, достаточных, чтобы покрыть перелет из Мехико в Лондон, на случай, если вы все же передумаете и решите вернуться домой.

Созвонимся, как обычно, на следующей неделе,

Профессор Даниэль Лайон

Обсерватория, Гуманитарный факультет»

Задерживаюсь взглядом на последних двух строчках, и на моих губах появляется улыбка. Лайон до сих пор не удосужился изменить подпись электронной почты. Зная его педантичность и внимание к деталям, понимаю, что это вовсе не упущение. Новый титул Лайона имеет значительно больший вес: Отец-Время, Кронос, Дарующий Бессмертие, Правитель Вселенной… Другие пришли бы в восторг от возможности присоединить любое из этих почетных званий к своему имени, скрыв то, кем были раньше. Но только не Лайон. Полагаю, ему так же непривычно использовать свой новый титул, как и мне свой. От осознания этого ведущая в его кабинет лей-линия делается в моих глазах куда более привлекательной.

До тех пор пока я не открываю вложение в нижней части экрана.

Моя улыбка тает, когда я бегло просматриваю отчет, а мечты о нашей с Флёр юбилейной поездке в Амстердам внезапно превращаются в дымящуюся кучку пепла. Лайон с Геей вели поиски нескольких ударившихся в бега Времен года – охотников за головами, которые явились за мной и Флёр, когда мы сбежали от Майкла. Большинство из них сдались и были помилованы. Других поймали и привезли обратно в Обсерваторию для слушаний. Но некоторые ускользнули, едва узнав о поражении Майкла; и с тех пор о них ни слуху ни духу.

Они-то и беспокоят Лайона больше всех.

Череда странных несвоевременных штормов наводит на мысль, что они живы – и вовсе не залегли на дно. В связи с этим Лайон вводит ограничения на перемещения для всех непарных Времен года, если только они не согласятся находиться под наблюдением, будучи привязанными передатчиком к лей-линиям. Это было бы приемлемо для самой Флёр, чью магию можно вернуть в Обсерваторию через лей-линию, если бы с ней случилось худшее, но не для меня, ведь теперь я просто человек.

Я бросаю телефон на кровать, оставляя вмятину на одеяле, и, упершись руками в комод, опускаю голову, пытаясь понять, как мне сообщить новость Флёр. Мы сумели сбежать от целой армии Стражей, отбились от орды жаждущих вознаграждения Времен года, преследовавших нас через Атлантику и бо́льшую часть Северной Америки, но теперь, когда я стал человеком, в интересах нашей безопасности нам не позволяют даже покинуть пределы собственного долбаного города.

Легкий ветерок колышет прозрачные занавески в спальне. Подняв голову, я замечаю в окне проблеск розового. Флёр примостилась на краю бассейна во внутреннем дворике, подол ее юбки в деревенском стиле подоткнут выше колен, а ноги погружены в воду. Сейбы и кипарисы образуют для нее естественный растительный фон: их ветви опущены, а бледные листья колышутся под клубящимися серыми облаками позади нее. Убранная за ухо прядь волос открывает взору длинный белый провод, соединяющий наушники с мобильным телефоном. Разговаривая, Флёр выводит ногой узоры на воде.

Я тяжело вздыхаю.

Она прекрасна. Красивая, внушающая благоговейный трепет, сильная; я ее не заслуживаю.

Вздрагиваю от внезапного телефонного звонка: в комнате начинает грохотать песня «Холодный как лед» группы «Foreigner», и, чтобы выключить ее, я бросаюсь к кровати. На экране появляется самодовольное лицо Чилла, моего бывшего куратора. Я не выбирал мелодию звонка – это сделал он, – и сколько бы раз я ни менял ее на что-то, что не вызывало бы у меня желание выпрыгнуть из собственной кожи, он всякий раз умудряется взломать мой телефон и снова установить треклятую песню.

– Ну, как делишки? – со вздохом отвечаю я на вызов.

– Я почувствовал значительное колебание Силы[4].

Зажав телефон между плечом и ухом, я отодвигаю край занавески. Флёр все еще разговаривает по телефону, и теперь я знаю, с кем.

– Поппи тебе сказала, да?

– Неа. Но они болтают уже почти час, и она продолжает переводить мои звонки на голосовую почту. Мне удалось дозвониться только один раз, и все, что она сказала, прежде чем повесить трубку, – что я должен позвонить тебе. Неприятности в раю?

– Нет.

Я иду с телефоном по коридору, проскальзываю в свой кабинет и закрываю дверь. Падаю навзничь на диван и прикрываю глаза рукой. В царящей вокруг тишине, лишь с голосом бывшего соседа по комнате в трубке, лежа на старом потрепанном диване с промятыми подушками, я почти могу вообразить, что снова оказался в нашей комнате в общежитии.