Не надо пофигизма - Андрей Курпатов

Мы все ещё тогда думали – делать, не делать, как делать: наркоз, эпидуралка, местная анестезия? Боялись, что сердце может не выдержать. Но в конце концов прооперировали мы дедушке его паховую грыжу, всё хорошо.

На второй день после операции захожу к нему в палату – проведать. Сажусь рядом на стул, спрашиваю – то, другое. И он вдруг деликатно так у меня интересуется:

– Доктор, а у меня это работать будет? – и показывает на пах.

Я замер…

– Это?

В общем, ситуация – как в анекдоте. Везут человека на аппендэктомию, и он спрашивает у хирурга: «Доктор, а я буду после вашей операции играть на скрипке?» – «Конечно, дружочек! Конечно…» – уверенно отвечает доктор. «Очень хорошо! – улыбается больной. – А то ведь я раньше и не умел!»

И вот я тут… Смотрю на дедушку, которого боялись вчера на операцию брать, потому что «вдруг сердце не выдержит». А он мне – про «это»… Я продолжаю пребывать в замешательстве. А он так смотрит на меня и серьёзно-серьёзно говорит:

– Отекло же всё, доктор! Меня бабка домой не пустит!

В общем, всем, кому ещё нет пятидесяти, предстоит сделать для себя большое открытие: сексуальная жизнь в пятьдесят не заканчивается. Бабки и дедки милуются не хуже молодых.

Мой коллега консультировал любовников, которым было около девяноста лет: ему – чуть больше, ей – чуть меньше. Они относительно недавно были вместе – года три. Так вот, она просила психотерапевта объяснить её любовнику, что ей не нравится позиция «сзади». Она чувствует в этом проявление неуважения.

Эти невероятные истории – абсолютно реальные. Возраст не означает окончание сексуальной жизни. И нужно об этом знать и быть психологически к этому готовым, чтобы из-за каких-то собственных виртуальных лимитов не лишать себя очень значимой части полноценной жизни.

Мы не приближаемся с каждым годом к какому-то мрачному существованию – «без слёз, без жизни, без любви». Жизнь не кончается ни в пятьдесят, ни в семьдесят, если, конечно, мы до этого возраста доживём.

Некоторые женщины становятся «тётеньками» в двадцать лет, а другие и в шестьдесят живут с той же лёгкостью и с той же внутренней свободой в отношении жизни, что и много лет назад, так сказать – на заре, сохранив любопытство и способность радоваться новому, необычному, непривычному.

Возраст не гарантирует «умность». Да, у нас появляется больше опыта, но мы, к счастью, ещё не знаем всего: интересного и нового вокруг очень много, а с каждым годом этого становится всё больше и больше. А позиция, что я, мол, всё знаю, на мой взгляд, не более чем способ невротической защиты и скорее говорит о том, что в своей жизни человек наделал уйму ошибок.

Эта альтернатива – «прилично/неприлично» – какая-то странная. Почему бы не думать в логике: это мне доставляет удовольствие, а это – нет.

Нужно определиться: комфортно человеку в этой одежде или нет. Хватает ли у него сил заниматься именно этими танцами либо этим видом спорта или нет. Если же у человека, допустим, живот в растяжках, он, наверное, и сам захочет его прикрыть, дабы не оскорблять, так сказать, эстетических чувств слишком требовательной публики. А так – какие ещё могут быть противопоказания к активному образу жизни?

Если здоровье в шестьдесят лет не позволяет танцевать брейк-данс, человек, я полагаю, и сам выберет что-нибудь более спокойное, но почему кто-то должен это определять? Все эти предрассудки, что одному возрасту одно, а другому – другое, – это личные стереотипы людей, которые не имеют к нашей с вами жизни никакого отношения.

Настоящие друзья будут рады, что тебе хорошо и весело, а с остальными просто не нужно дружить. Люди не хотят этого понять, не могут разделить с тобой твой оптимизм, но у каждого из нас всего одна жизнь – так какая разница, что там кто думает? Время имеет смысл тратить только на то общение, которое тебя радует.

Любые терзания по поводу своего возраста лишены всякого смысла. Я думаю, мы просто должны жить: много нам лет или мало – какая разница, если это наша жизнь?

Десять мне или девяносто – надо жить по максимуму. А кто и что думает… – какая разница? Если они хотят жить по минимуму, никто не в силах им это запретить.

Впрочем, всегда нужно помнить, что на самом деле страх, связанный с «возрастом», имеет более глубокие корни. Ведь куда ведёт нас всё увеличивающийся возраст? Да, он ведёт нас к смерти. Это факт, это неизбежно, это то, что случится, что бы ни случилось.

Умирать страшно и не хочется. А каждая морщинка на лице – лишнее доказательство того, что это случится, лучшее напоминание, что отведённое тебе время идёт к концу. А куда ему ещё идти? Не к началу же!

Есть этот страх – страх смерти – и у мужчин, у них он даже сильнее на самом деле. Частенько говорят мужья своим жёнам: «если доживу», «вот похоронишь меня», «помирать не хочется». Бояться смерти мужчине не пристало, так что говорят они об этом завуалированно и полунамёком.

И я снова возвращаюсь к той истории о пожилых людях, обнаруживших себя на краю жизни в хосписе для онкологических больных. Они хотят любить – истово и страстно! По-моему, это потрясающе – и урок нам всем.

Какие морщины? Какие годы? Пока в нас есть жизнь и сила нерастраченной любви – какое всё это имеет значение?..