Ремейк первой любви - Ирина Мазаева

А на конном заводе можно будет и спортом серьезно заняться! Там обычно имеется какая-нибудь местная спортивная команда выездки или конкура. А что? Можно и конкуром заняться! Это ведь так здорово – прыгать через препятствия! Иногда, еще в Лучевом, на Серегу находил конно-спортивный запал, и он говорил:

– Будем прыгать!

И все радовались. А они с Катей, пока девчонки седлали, вытаскивали на плац препятствия – стойки и полосатые жерди, которые можно было укреплять на разной высоте. И девчонки прыгали.

Сначала ездили как обычно – разминали лошадей. По одной заходили галопом на препятствие. А потом – сам этот восхитительный момент прыжка, почти полета. И – раз! И лошадь, послушная воле юной всадницы, взмывает ввысь – аж дух захватывает! А потом – ба-бах! – копытами о землю. Главное – удержаться в седле при приземлении.

А лучше всех прыгали ее лошади: Полигон и Кармелитка. Хотя, если честно, и Хрустальная хорошо брала препятствия... Но все равно, ее лошади были лучше. А Загадка с Параболой вообще не прыгали. Наверное, считали, что такое – не для рабочих лошадей. Мол, придумали для породистых, спортивных – пусть они и прыгают. Поэтому Наташа с Яной обычно выпрашивали у Лены Полигона или Кармелитку: не могла же она прыгать сразу на двух? И она давала.

Если работать на конном заводе, обязательно будет возможность прыгать через препятствия сколько душе угодно, не сомневалась Лена. И не на рысаках, выведенных для другого вида конных состязаний, а на высоких, с длинными ногами, спортивных лошадях. Тракененской породы. Или донской, буденновской. Или еще какой-нибудь...

И, конечно же, они будут поступать в Тимирязевскую академию вместе: она и Пахом, Олежка Пахомов. Они будут жить в Москве! И вместе станут учиться на одном факультете. Во время учебы он сделает ей предложение, и она согласится. А потом они поженятся. И на конный завод поедут вместе. Им там дадут квартиру, как Кате с Сергеем в Лучевом; они вместе по утрам будут ходить на работу... Хотя, наверное, вряд ли на конном заводе понадобятся сразу два зооинженера-селекционера... Тогда, наверное, Пахому придется работать кем-нибудь другим. Пусть станет наездником! Или жокеем. Или еще кем-нибудь. Зоотехником по кормам. Такая профессия тоже есть. Рассчитывать рационы племенных кобыл, жеребцов, жеребят...

А потом, когда они наберутся опыта, то смогут завести конюшню – с собственными лошадьми! Они будут хорошо в них разбираться и купят самых лучших. И тогда Лена поведет тренировки. И никакая Гордейка не сможет ее подловить, что она не знает, что такое одержка и полуодержка!

У них с Пахомом к тому моменту уже появятся дети. Для своих малышей они купят пони... Несколько пони. Пони – очень красивые и милые. Особенно их жеребята.

А еще Лена мечтала о крытом манеже. Она знала, что такие бывают. Это огромное помещение, в котором пол посыпан опилками. Там тепло, светло от множества ламп, и можно ездить верхом в любую погоду. Только, наверное, построить манеж – это очень дорого...

Но ведь главное, что ее любимый будет рядом! А значит – они справятся со всеми трудностями!

Продумав все это, Лена все-таки склонилась к мысли, что Пахом к ней неравнодушен. Ведь их ждет такое прекрасное будущее! Но она решила не торопить события и настроилась ждать и терпеть. Как советовала Соколова, дать ему возможность определиться, потому что, видите ли, нужно «уважать его желание самому во всем разобраться».

Что поделать? Пахом все-таки был парнем, и, чтобы сообразить, что в его жизни появилось нечто столь же важное, как учеба и лошади, ему требуется время.

В четверг на занятия он не пришел.

Но Лена почему-то почти не расстроилась. Даже когда Аня с Женькой мягко намекнули, что не стоит остальным оставаться кормить лошадей. Она лишь шепнула подруге: «Узнай, где Пахом, что он обо мне думает». И весь вечер ждала звонка. Но Аня выключила мобильный! А по стационарному телефону Лене ответили, что Ани еще нет дома.

Весь вечер пятницы Лена была в спокойном, чуть приподнятом настроении. Сделала уроки, чтобы все выходные провести на конюшне, навела порядок в своей комнате. Соколова постоянно внушала им, что «парень, как будущий мужчина, – хищник, охотник и завоеватель, и ему надо непременно преодолевать трудности и добиваться внимания девчонки».

Что ж, Лена не собиралась звонить ему и преподносить себя на блюдечке с золотой каемочкой! Она была сильной и гордой девчонкой! И не сомневалась, что в выходные они снова поедут вдвоем на романтичную прогулку. С Аней они поделили дни: в субботу на конюшне должны были остаться Лена с Пахомом, а в воскресенье – Аня с Рачуком.

В субботу Пахом не появился.

Лена, как обычно, оторвалась от кровати в шесть тридцать, наскоро привела себя в порядок, позавтракала, оделась и вышла в ночь. Зима неумолимо приближалась, рассветало поздно – в семь утра еще была полная темнота, горели фонари, машины ездили с зажженными фарами.

Пока Лена ждала на остановке тридцать первую маршрутку, пока спускалась с горки на стадион – ее просквозило. Было ровно восемь утра. Замерзшими пальцами она нашарила ключи в укромном уголке, долго пыталась открыть застывший замок.

Зашла в раздевалку, температура там была лишь чуть выше, чем на улице. Включила обогреватель и села почти вплотную к нему, чтобы хоть как-то согреться. Но это не помогало. Тогда она решила быстро переодеться и взяться за работу. Работа ведь всегда согревает!

Недалеко от стадиона был родник, там брали воду для лошадей. Лена взяла ведра и вышла в темноту. В сентябре-октябре этот путь ей казался гораздо короче. Теперь же, когда намело много снега и ноги то проваливались, то скользили, он вдруг стал каким-то неимоверно длинным и трудным. Хорошо хоть, лошади с похолоданием стали меньше пить! Особенно по утрам.

Напоив всех, Лена уже чувствовала себя разбитой, словно она весь день разгружала вагоны. А еще нужно было таскать сено, раздавать овес. Благо, за ними никуда ходить не требовалось: все лежало в большом помещении мини-спортзала, где в углу был привязан Полигон. Для сена был выгорожен досками и зашит ДВП целый угол. В другом лежали или стояли мешки с овсом, отгороженные длинными досками, прибитыми крест-накрест к балке.

Лена до этого не понимала, зачем отгораживать корм этими досками, под которые приходилось подлезать, что с полными ведрами в руках делать было очень неудобно. А сегодня она обнаружила, что Полигон каким-то образом отвязался и радостно пошел ей навстречу. Как хорошо, что к овсу ему было не подойти! Ведь лошади, добираясь до еды, жуют, пока не лопнут – не могут вовремя остановиться. А потом у них или колики, или сердце не выдерживает, и еще ноги отекают. Могут и вообще слечь. А если лошадь не встает – она уже не жилец.

– Ах ты, негодник! – Лена ласково потрепала своего любимца по шее. – Пойдем-ка на место, – и она привязала коня в его законном уголу.

Подошла к мешкам с овсом. И у нее возникло четкое ощущение, что кто-то забирался в мешок. Зерно вокруг было неряшливо просыпано, чего конюшенные никогда себе не позволяли. Лена взглянула на Полигона. Потом на прибитые крест-накрест доски. Нет, это нереально – как такое большое животное могло бы там пролезть? В самой высокой точке в том углу был всего метр высоты.