Дзен-софт - Алексей Верт

«Чем это лучше остальных наркотиков? — порой размышлял Гудвин. — Чем отличается выбросившийся из окна под виртуальными глюками наркоман от обдолбанного святоши, который лезет под колеса транспорта, не осознавая этого? Ничем. Только на одном стоит штамп „легально“, а на другом — нет. Все дело в этикетке».

И вот сейчас его собирались казнить, по сути, за отсутствие этой самой этикетки. Ситуация даже в чем-то выглядела смешной, если посмотреть со стороны. Но с каждым шагом к Башне сознание Гудвина становилось все менее отрешенным. Если за несколько часов до этого он мог отстраненно наблюдать за тем, как его задерживают и сажают в машину, то теперь эмоции затопили его с головой. Он с трудом давил иррациональное желание вырваться. Убежать было невозможно, так как механизм сопровождения преступников на казнь был великолепно отработан — конвойные и палачи действовали как отлаженная программа.

Мир вокруг неожиданно стал цветным и очень притягательным. Хотелось задержаться, вглядеться в лицо каждого прохожего, чувствовать порывы ветра от проносящихся мобилей, слышать дребезжание монорельса.

Все нерешенные вопросы вдруг показались ужасно важными. Кто вывел на Гудвина рэкетиров? Давно ли он был под колпаком безопасников или именно парень с серебристыми татуировками в отместку выдал его городским информационным службам? Кто ему все-таки звонил, и главное — как? Вопрос же «Почему не срабатывает ЭлБа?» отдавался в мозгу при каждом шаге.

И всего этого Гудвин Гейт никогда не узнает. Ни-ко-гда. Жизнь после смерти уготована лишь просветленным, а преступники отправляются в Ад с выжженным мозгом. И процесс этого самого выжигания — последнее, что Гудвин ощутит на себе.

У него задрожали руки. В солнечном сплетении вырос противный ком, от которого к горлу ползла тошнота, скручивало живот, а ноги начинали подгибаться. Всего два осколка мыслей не давали Гудвину по макушку провалиться в ужас.

Паранойя ликовала — наступил момент ее триумфа. Сбылись все ночные кошмары и опасения.

А еще, как ни странно, дарило надежду любопытство. Оно шептало: «А все-таки интересно, что там дальше? А вдруг?..»

— Вдруг… — пробормотал Гудвин и шагнул на первую ступень лестницы, ведущей к смотровой площадке. Ее первый уровень регулярно использовался для казней. Хороший обзор с любой точки площади — всё для удобства зрителей.

Пока мужчина «при параде» зачитывал скучным голосом список прегрешений осужденного и приговор, Гудвин смотрел вниз, на толпу. Хотя «толпа» — это громко сказано.

Несколько групп просветленных со знаками отличия, из тех, кто ходит смотреть на казни, как на работу. Некоторых Гудвин узнал — они порой брали у него легкую наркоту. Вот как, смешивали, значит, ребята. Два-в-одном: утром — во славу Небес; вечером, тайком, у себя дома — стимуляторы во славу кайфа.

Праздношатающаяся молодежь, невзначай оказавшаяся в центре и не пожелавшая пропустить случайное зрелище.

Вот мелькнула вдалеке лысина с серебристым отблеском — никак, главный рэкетир самолично решил удостовериться в том, что их несостоявшегося клиента уберут.

Операторы новостных каналов с камерами, патруль скучающих законников, заинтересованные детишки, которым родители решили продемонстрировать, что конкретно случается с теми, кто ведет себя плохо и нарушает закон. И всё.

Гудвину на мгновение показалось, что пахнет апельсинами. Он помотал головой. Какая глупость. Девушки в оранжевом не было видно, но даже если бы она и была на площади, то, во-первых, запах вряд ли донесся до Гудвина, а во-вторых, ему не очень хотелось, чтобы она видела процесс его умерщвления.

Двое конвойных синхронно шагнули ближе и крепко взяли его за руки. Один шепнул дежурную, по всей видимости, фразу: «Хоть раз дернешься — угостим электрошоком, и будешь умирать с дополнительными ощущениями. Понял?»

Следователь, плавно обратившийся в палача, надел на голову жертве очищающий обруч.

— Хотите сказать что-нибудь на прощание, господин Гейт? — спросил он скучающим тоном человека, который хочет побыстрее уйти с работы домой.

Гудвин промолчал.

Затем нажали на кнопку, и почудилось, что весь мир сжался до одной светящейся точки.

А потом и ее не стало.

Законники подхватили обмякшее тело и потащили его вниз по лестнице. Челы на площади потоптались еще немного на месте и медленно стали растекаться по своим делам.

Через пару минут в сети уже можно было скачать ролик «Свежая, сегодняшняя казнь! Преступник — опаснейший хакер-убийца!»

Джером смотрел его на экране домашней видеосистемы и судорожно жевал чипсы. Крошки сыпались на диван, прямо на пол и на его любимые домашние штаны, но сейчас на них было наплевать.

Когда на площади возле Башни никого не осталось, за исключением впавших в транс просветленных, оттуда ушла и девушка, записавшая весь процесс казни на коммуникатор. В этот раз платье на ней было не оранжевое, но от волос все так же пахло изысканными духами из последней коллекции авторского дома ароматов «Цитрусовый рай».

Глубоко внизу под Новым Вавилоном располагается Ад. Туда попадают тела и души преступников, а также тех, кто не сумел сделать в своей жизни достаточно для посмертного вознесения.

Так думают жители Нового Вавилона. Что ж, это их право.

Правда в том, что под городом действительно лежит ад, но он не таков, каким его описывают. Вполне логично, ведь никому еще не удавалось вернуться оттуда.

Никаких котлов со смолой и поджаривающихся грешников. Языки пламени не вырываются из земли, а орды демонов не слоняются вокруг да около в надежде насладиться чужими мучениями.

Всё совсем не так.

Зеленые джунгли, влажный воздух, теплые дожди и мягкий ветер. Челы — по крайней мере, внешне они выглядят вполне по-человечески — занимаются привычными делами.

Утилизация отходов Нового Вавилона. Использование того, что еще можно использовать.

Создание того, что надо создать. Отлаженный механизм контроля, проверки и ремонта. Случаются сбои, но они быстро локализуются и исправляются.

Город-государство под Новым Вавилоном мало напоминает ад, хотя там происходит именно то, чему положено происходить в аду. Сортировка тел и душ. Останки и остатки.

Местные жители называют свою землю Биосом. Название «Ад» им не то чтобы не по душе — такого понятия просто нет в системе их миропонимания.

Общество, которое они построили, есть наиболее разумный вариант. В почете трудолюбие и порядок. Полезные инновации поощряются, вредительство запрещено. Никто не имеет права только распределять, не создавая.

Многолетнее воспитание и контроль на протяжении всего становления личности приучают ее к жажде познания и созидания. Общество растит очередного консолидированного одиночку, который должен занять свое место среди остальных индивидуумов и трудиться во благо.