Песня малиновки - Эмма Дарси

Елка почти закрывала большой, выложенный плиткой камин. По обе стороны от него стояли высокие, до самого потолка, полированные шкафы из кедрового дерева. Когда Роберт открыл их, взору предстал высококлассный музыкальный центр. Дженни догадалась, что в каждом углу находится встроенный динамик. Они были искусно закамуфлированы под шкафы. Девушка внутренне сжалась, когда Роберт вставил кассету в магнитофон.

— Расслабься, — тихо сказал ей Тони. — Ты не на экзамене. И потом, мне нравятся твои песни. Ты знаешь это. Она скривила губы.

— А может, на пленке все ужасно получилось.

— Не может быть, если они понравились даже такому беспристрастному судье, как наш Роб.

Неожиданно из динамиков раздался ее голос, громкий и чистый.

— Тони называет эти песни “походными”. Я не давала им отдельных названий.

Дженни вздрогнула, услышав, с какими явными эмоциями по отношению к собеседнику звучит ее собственный голос. Стиснув зубы, Дженни пыталась подготовить себя к объяснениям с семейством Найт.

Пленка продолжала крутиться, все молча слушали до тех пор, пока голос Роберта не произнес: “Хватит пока. Надо выпить”.

— Хорошая мысль, — заулыбался Тони.

— Да, думаю, для этого случая как раз подойдет шампанское, — объявил Эдвард Найт и встал со своего места.

Роберт выключил магнитофон.

— Слушай, Дженни, — восхищенно начал Питер. — Все мои друзья сойдут с ума от песни “Время не пришло”. Это просто фантастика!

— А какой великолепный ритм у “походных” песен! — возбужденно подхватила Миранда.

— Мне больше всего понравилась “Песня-пожелание”, — заметила Анабелла Найт. — Только вот музыка не очень запомнилась. Мне кажется, если бы был более сильный контраст между высокими и низкими нотами, то звук выиграл бы от этого, и песня трогала бы больше.

— Да. Именно этого и не хватает, — согласился Роберт.

— Слова просто великолепны, Дженни, — восхищенно сказала Миранда. — Я хорошо запоминаю слова, но я в жизни не смогла бы так складно соединять их друг с другом. Если бы у меня были такие способности, ой, мамочки мои, я бы не знаю чего добилась.

— Ты хороша на своем месте, сестричка, — протянул Тони.

Эдвард Найт вернулся с бутылкой шампанского.

— Подай, пожалуйста, бокалы, Анабелла.

Жена встала, подошла к изящному серванту и достала из него семь красивых хрустальных бокалов.

— Самое лучшее достаю, — улыбнулась она Дженни.

Эдвард Найт торжественно хлопнул пробкой и наполнил бокалы.

— Ну, Дженни, — сказал он, вручая ей один из них. — После всего, что я здесь услышал, хочу сказать одно: первый тост я поднимаю за ваш удивительный талант.

Он раздал всем шампанское и чокнулся с Дженни.

— Надеюсь, мы уговорим вас не зарывать свой талант в землю. Несправедливо, что вашей музыкой наслаждается ограниченный круг людей. — Он повернулся и кивнул старшему сыну. — Давай слушать дальше, Роберт.

Дженни удивил и одновременно обрадовал жадный интерес, написанный на лицах окружающих. Безусловно, ее песни произвели на Найтов большое впечатление. Может быть, Роберт сказал правду, и песни действительно чего-то стоят. Взгляд помимо воли устремился на него. Он сидел в стороне от всех, поближе к магнитофону. Локти сложены на коленях, голова опущена, словно он что-то разглядывает на ковре. Ей захотелось… Дженни в мыслях строго прикрикнула на себя. Глупо тешиться пустыми мечтами. Она почти уже отвела от него глаза, когда он вскинул голову, и их взгляды встретились.

— Это все, — прозвучал в динамике ее голос.

Роберт порывисто встал и выключил магнитофон. Угрюмое выражение на его лице говорило о явном нежелании слушать последнюю песню. Наступило молчание. Дженни стало любопытно, что же скрывается за этим нахмуренным лбом, какие чувства и мысли одолевают этого человека.

Первым подал голос растянувшийся на ковре Питер.

— А “Пожар на ферме Россов”? — недовольно спросил он. — Я его только и жду.

— Ты уже слышал его вчера, — ответил Роберт.

— Но я хочу и сегодня послушать. Это потрясная вещь, — продолжал настаивать Питер.

— Ты же наверняка записал ее, Роберт, — вопросительно заметил отец. — Музыка там слишком хороша, чтобы пропустить ее.

— Да, я записал, — еле слышно отозвался Роберт.

— Тогда давай послушаем, — опять заговорил Питер.

— Питер, я думаю, надо пощадить чувства Дженни. Ведь она написала “Пожар на ферме Россов” накануне Рождества, которое для ее отца стало последним, — тихо объяснил Роберт.

— Ой, я забыл, — сказал Питер и виновато оглянулся на Дженни. — Просто вчера ты нам исполнила эту песню.

— Если хочешь, можешь послушать, — ответила Дженни, не желая больше продолжать спор.

Она посмотрела на Роберта, взглядом поощряя его к действию. Он слегка пожал плечами и включил магнитофон. Дженни потребовалось недюжинное самообладание, чтобы высидеть и от начала до конца выслушать балладу, скрывая при этом бушующие внутри страсти. Она надеялась, что никто не заметит, как полон неги и желания ее голос. Наконец все кончилось.

— По-моему, ты никогда еще не пела эту песню с таким чувством, Малиновка, — заметил Тони. — Это просто прекрасно.

— Да, прекрасно, — отозвалась Анабелла. Удивительно, в глазах у нее стояли слезы. — Это был лучший подарок для вашего отца, — продолжала она. — Как, должно быть, он радовался и гордился вами.

— Спасибо вам, миссис Найт, — прошептала Дженни. Она часто заморгала, чтобы самой не заплакать. Напряжение последних минут лишило ее самообладания.

— Но над “Пожеланием” обязательно поработайте. Из него может получиться прекрасная вещь. Чудесные слова, и музыка очень к ним подходит. — Вдруг ее осенило, и она повернулась к старшему сыну: — Ты мог бы помочь, Роберт.

— Право же, не надо, миссис Найт. Я… я и сама все сделаю, — запинаясь, произнесла Дженни, пытаясь совладать с растерянностью.

— Но иногда бывает крайне полезен взгляд со стороны. А Роберт известен своей конструктивной критикой.

Горячая волна крови бросилась девушке в голову. Дженни строго запретила себе поддаваться эмоциям.

— Миссис Найт, вы очень добры ко мне. Вы и вся ваша семья. Я рада, что вам понравилась моя музыка, но давайте закончим на этом, хорошо?

— Дженни, — мягко, но настойчиво начал Тони.

— Нет, Тони, — не дала она ему договорить. Ее и так весьма вежливо загнали в угол. Но она не хочет, чтобы ее навязывали Роберту. — Это моя музыка. Вы хотели ее послу шать. И послушали. Вы очень настойчивы, но я… но у меня есть и собственное мнение, а…

— …а мы повели себя как эгоисты, — виновато произнес Эдвард Найт.