Святое дело - Михаил Серегин

Священник кивнул и подумал, что нападение, похоже, разбудило в нем уснувшую было обиду за не слишком удачные «разборки» на «Зарнице». Они стремительно прошли в церковный двор, и отец Василий с трудом завел своего битого-перебитого «жигуля», сел за руль и только тут понял, что понятия не имеет, куда ехать.

– Давай на Вишенки, – назвал Бугров один из самых элитных районов города. – Там недалеко его коттедж.

Священник кивнул и тронул машину. Он выехал на Московскую, и только тогда до него дошло, что, если они появятся у Бачи вдвоем, тщательно продуманная легенда о раздельных и якобы конкурирующих одна с другой группировках просто не состоится. Но, вместо того чтобы расстроиться, он вдруг почувствовал необычайное облегчение: он принял этот план без особого желания, а теперь хоть врать не придется.

* * *

Стоящий на самом отшибе микрорайона Вишенки коттедж был полон огней и шума. «Так... без мордобоя не обойдется...» – крякнул священник, впервые пожалев, что остановил Виктора Сергеевича и не позволил ему собрать своих «орлов».

– Давай, Хохол! Вот молодца! – хохотали за высокой витой оградой парни. – Во дает!!!

Виктор Сергеевич прокашлялся, потерю каждого своего юного «бойца» он переживал очень тяжело.

– Ну что, пошли? – повернулся к нему священник и увидел, как судорожно сжимаются и разжимаются набитые на многочасовых тренировках кулаки главного городского патриота.

Отставной капитан издал странный звук, почти вслепую выбрался из машины и на негнущихся ногах, словно зомби из хренового импортного видеофильма, побрел на путеводные крики. Он был вне себя.

– Витя, подожди меня! – кинулся закрывать дверцы своей пусть и битой, но пока еще хотя бы никем не краденной машины отец Василий. – Витя, не торопись! Ну куда тебя, блин, понесло?!

Он закрыл наконец водительскую дверцу и кинулся вслед. Бугров уже подходил к калитке.

– Куда?! – попытался остановить капитана охраняющий вход бугай, но получил удар в бок и беззвучно повалился на брусчатую дорожку.

Священник побежал. Он перепрыгнул через распростертое у калитки тело охранника, но нагнать Бугрова не успевал, тот уже подходил к импровизированной танцплощадке под огромным навесом.

Отец Василий стремительно окинул взглядом антураж и увидел, что Бача все обустроил «по уму», в строгом соответствии с целевым назначением. Огромная крытая навесом площадка была окаймлена низкими, как в спортзалах, скамейками, и наблюдать за развитием событий в центре можно было с любого места. Что бы там ни происходило: декламация стихов под музыку или дамская борьба по колено в спагетти. Но только сейчас там происходили обычные танцы.

Одетые в легкомысленные распашонки фигуристые девушки с выставленными напоказ пупками энергично двигали бедрами, а меж них сновали все пять или шесть подростков, недавно перекинувшиеся к Баче от Бугрова. Похоже, они и были «героями дня» на этой «концертной площадке». И в самом центре выделывал совершенно недвусмысленные и абсолютно нецеломудренные па а-ля Майкл Джексон тот самый Хохлов. «Группа поддержки» из старших товарищей пила пиво из маленьких импортных бутылок и веселилась вовсю.

– Во Хохол дает! – гоготали они. – А ну, покажи ей, что такое настоящий мужчина!

Естественно, Хохол старался изо всех сил.

Бугров ввалился на площадку и встал в самом центре, как статуя Командора: черный от гнева и загара и страшный своей внутренней непоколебимостью.

Музыка резко стихла, видно, кто-то выключил магнитофон, и ребятишки растерянно заморгали. Увидеть своего бывшего тренера здесь они никак не ожидали.

– Где твой тельник, Хохлов? – каменея на глазах, мрачно поинтересовался Виктор Сергеевич. – Тот, что я тебе выдал?

– Снял, – сглотнув, набычился тот.

– Почему?

– Потому что не заслужил, – подал голос кто-то из наблюдателей, и отец Василий сразу опознал раскатистый Бачин баритон. – Рано ему еще тельник носить.

– Пиво хлестать не рано, а тельник рано? – чуть ли не пуская из ноздрей пар, поинтересовался Бугров.

– А вот пусть с мое в десанте послужит, тогда и наденет, – зло отозвался Бача. – С полным правом. Только я что-то не пойму, ты чего сюда приперся? Я тебя не приглашал.

– А я без приглашения, – шутовски согнул спину Бугров. – Праздник решил вам испортить!

– А вот это напрасно, – протянул Бача, и только тогда священник увидел его, вставшего со скамейки – рослого, плотного. Бача недобро усмехнулся и жестко распорядился: – Выкинуть его! В овраг!

Вокруг Бугрова замаячили крепкие, мускулистые фигуры, и отец Василий, перекрестясь, рванул вперед. Но не успел. Бугров мощно отбил первую атаку, буквально за пару секунд уложив на брусчатку пять или шесть противников, но когда священник пробился к нему, Виктора Сергеевича уже сбили с ног, затем подхватили на руки и бегом потащили к воротам.

– Что вы делаете?! Остановитесь! – крикнул отец Василий. – Что вы...

Бугрова протащили мимо него сквозь неширокую калитку и, по треску сухого камыша было слышно, швырнули в бегущий к Волге овраг.

– Напрасно ты так, – покачав головой, повернулся к Баче священник. – Он, между прочим, Родину защищал...

– Я тоже... – сглотнул Бача. – Всю Чечню на «коробочке» прошел. А он меня за пацана держит.

Отец Василий хотел возразить, сказать, что «зачищать» российскую землю от российских же граждан и драться с афганскими духами на чужой земле не одно и то же, но заткнулся. Потому что еще неизвестно, что тяжелее.

В этот миг он остро пожалел, что вообще приперся сюда. Его более всего не устраивали языческие Бачины замашки, но он понимал, что ни в грязных разборках, ни даже в честном кулачном бою эту битву не выиграть – другая весовая категория у идейных сражений.

– Проводите батюшку, – усмехнулся Бача, и попа сразу же взяли под локотки.

Сказать в точности, что произошло в следующий миг, отец Василий не смог бы. Может быть, ему показалось, что кто-то подпихнул его к воротам чересчур бесцеремонно, а может быть, просто сказались его вколоченные до мозга костей боевые навыки, но только ни к какой калитке он не пошел.

Первых двух он отшвырнул к застонавшему от удара железному забору; третьего, садистски вывернув ему руку, бросил к Бачиным ногам, а дальше пошло-поехало, да так, что он не все и упомнил. Одно он зафиксировал абсолютно точно: когда прибежал выползший из оврага перепачканный илом Бугров, стало вдвое легче. И они рубились и рубились так, словно от этого зависела их жизнь, а не дальнейшая судьба нескольких подростков. И только когда протрезвевший Бача понял, что дело принимает хреновый оборот и вместе эти гаврики могут слишком многое, и уж точно не сдадутся, он подал команду к отступлению.

– Хорош! Хватит с них! Хорош, я сказал!

Крепкие парни, как напившиеся крови клещи, помаленьку поотваливались, и дышать сразу стало легче.