Посетитель - Алекс Баркли

Дорогой детектив Лаккези!

Шум нынче утром был почти невыносимый. Невозможно отобразить его в буквах и словах. Я вылезаю из постели. Не знаю как. Два направления. Это ужасно! Я иной раз впадаю в тревогу, если так случается. А то, что мне на самом деле нужно, — это мир и покой. Чтобы найти дорогу сквозь все. Не было смысла просто тут валяться. Шаг вперед, шаг назад. Я варю кофе, яйца всмятку. Я все еще знаю, как это делать. Не все это могут. Не думаю, что сумею это определить без мира и покоя. Басы и барабаны. Бывают моменты, когда я почти там…

Джо остановился, потер виски. Перевернул страницу и продолжил чтение.

Письмо все тянулось и тянулось — бестолковый набор слов, разрозненные мысли и неясное ощущение, что за всем этим скрывается нечто, какая-то история, которую знает только автор. То, что Джо прочитал на шестой странице, наконец прояснило, почему письмо адресовано именно ему. На полях справа сверху вниз было написано:

«Лежит здорово избитый. Лоури — это результат. Не думаю, что могу что-то сделать иначе».

Джо вдруг почувствовал ледяной холод где-то в районе шеи. Он быстро просмотрел остальные страницы, описания каких-то комнат, другие истории, подсчеты, угрозы. Письмо завершалось на шестнадцатой странице обещанием:

«Скоро последуют и другие. Которых я прихвачу в подходящий момент».

— О Господи! — вздохнул Джо. — Что ж это за хрень такая?! — Он окинул взглядом остальных детективов: — Парни, я только что получил письмо об Итане Лоури.

— Письмо? — удивленно переспросил Дэнни. — От кого?

— От наобумника.

— А кто это такой — наобумник?

— Случайный человек. Никому не известный человек. Я подцепил это словечко в Ирландии от приятелей Шона.

— И что этот наобумник пишет? — осведомился Ренчер.

— Всего понемногу. У нас теперь есть куча сведений о том, где у него в кухне хранится соль, чтоб посолить яйца, сваренные утром в микроволновке, а еще всякая прочая чушь о том, что ему нравится делать в разные дни недели — с подробностями.

— Он его подписал? — спросил Ренчер.

— Ну конечно, — ядовито заметил Дэнни. — От киллера с любовью.

— Заткнись, твою мать! — рявкнул Ренчер.

— Помолчите, ребята! — вмешался Джо. — Я прочитаю письмо вслух.

После сеанса декламации все какое-то время молчали. Потом Ренчер спросил:

— И что? Это надо воспринимать всерьез?

— Думаю, надо, — ответил Джо.

— Но ведь «лежит здорово избитый» можно было встретить в сообщениях СМИ, тут нет никакой эксклюзивной информации.

— Полагаю, кое-что тут все же есть.

— «Скоро последуют и другие. Которых я прихвачу в подходящий момент», — процитировал Дэнни. — Значит, будут новые жертвы?

Джо пожал плечами.

— Интересно, а в чем смысл этого письма? — задумчиво произнес Мартинес.

— Кто-то протягивает нам руку, — предположил Ренчер.

Джо снова посмотрел на исписанные листы:

— Возможно, кто-то и впрямь пытается нам помочь.

— А может, это все-таки весточка от самого преступника? — Ренчер оглядел всех присутствующих.

— У меня нет впечатления, что это безумный убийца, — откликнулся Кален. — Правда, тут есть такие слова: «Лоури — это результат. Не думаю, что могу что-то сделать иначе».

— Ладно, — сказал Джо, — я сейчас сделаю с письма несколько копий, а если у кого-то возникнут какие-нибудь идеи, сразу выкладывайте.

— Может, исследовательский отдел обнаружит что-то интересное? — без особой надежды предположил Ренчер.

— Вряд ли, — покачал головой Джо. — Бумага, конверт, ручка — все это совершенно обычное, ничего особенного. Но если мы получим еще одно письмо, эксперты подскажут, от того же самого оно парня или нет. И если у нас возникнут какие-то затруднения, когда мы его наконец возьмем, они смогут воспользоваться этими образцами почерка для сравнения. Вот и все пока. А сейчас я отдам письмо криминалистам — наверняка на нем есть отпечатки пальцев. И вот еще что: неужто тот, кто это писал, не знает, что оставляет очень серьезный след? У нас есть время и место, откуда письмо было отправлено — все указано на почтовом штемпеле. Я сейчас свяжусь с этим почтовым отделением — может, удастся заполучить записи с камер видеонаблюдения. Кстати, Бобби, дай-ка мне дело Ортиса. — Пока он медленно перелистывал страницы досье, остальные детективы вполголоса переговаривались между собой. — Ты на него форму ВИКАП[9]заполнял? — Джо поднял взгляд на Бобби.

— На Ортиса?

— Ну да.

— Кажется, не заполнял.

— Ты не заполнил форму ВИКАП, Бобби? — Детективы притихли, и голос Джо прозвучал в помещении очень громко.

— Ну да. Можно подумать, что ты всегда их заполняешь. — Бобби обвел взглядом присутствующих, как будто ища у них поддержки. — Там сотня идиотских вопросов, от которых никакой пользы. Да сейчас никто во всей стране эти формы не заполняет. И всем это известно. К чему попусту тратить время, когда можно просто выйти на улицу и прихватить там какого-нибудь сукина сына?

— Стало быть, ты не понимаешь, что любая зацепка в деле Ортиса может помочь нам в деле Лоури?

Бобби промолчал, но недовольно засопел.

— А отвечая на твой вопрос, могу сказать: да, я всегда заполнял эту форму. И теперь заполняю…

— И к чему это ты ведешь? — угрюмо спросил Бобби.

Джо опустил глаза и ответил спокойным, нейтральным тоном:

— Если я работаю с группой детективов и они не заполнили форму ВИКАП, мне приходится делать это за них.

Кармен, мать Уильяма Ането, жила над принадлежащей ей бакалейной лавкой на Сто шестнадцатой улице в Южном Гарлеме. Мартинес позвонил в дверной звонок, но ответа не дождался. Дверь была недавно покрашена в ярко-зеленый цвет, а дверной молоток — под золото; он воспользовался им, чтобы постучать по филенке.

— Отлично пахнет, — сказал Дэнни, заглядывая в лавку. И потянулся к кнопке звонка.

Мартинес шлепнул его по руке и нажал на кнопку сам:

— Сегодня я солирую.

Миссис Ането наконец отворила дверь и уставилась на них усталым, измученным взглядом. Это была маленькая женщина немного за пятьдесят, одетая в темно-синий костюм и туфли на низких каблуках. Волосы убраны в аккуратный пучок, никакой косметикой она, как видно, не пользовалась.

Мартинес поздоровался с ней по-испански и представил себя и Дэнни.

— Я понимаю, почему ко мне прислали именно вас, — сказала она Мартинесу.