Мой шейх - Лиз Филдинг

— Почему? Почему ты это делаешь? — Она решила сразу пресечь его рассуждения о том, что страна его гостеприимна, что надо помогать людям в беде, что это традиция… Здесь что-то другое. — Ты мог решить эту проблему на расстоянии, Хан… — Ее голос сорвался на его имени. Этот человек был сыном эмира, короля, а она говорила с ним так, как будто знала всю жизнь. — Ты мог переложить все заботы на Захира. Или передать меня посольству.

— Да, — Хиниф не стал отрицать. — Мог.

— Тогда почему привез меня сюда? Не обязательно было самому ухаживать за мной.

— Возможно… — сказал он и, помолчав, договорил: — Возможно, мне это необходимо.

Люси открыла было рот, чтобы спросить, почему он так говорит, но тут же передумала, не желая быть навязчивой и бестактной. Ханиф хмурился, казалось, что эти слова просто вырвались у него.

И вместо того чтобы расспрашивать, Люси решила дать ему время прийти в себя. Она взяла пирожное и постаралась сделать вид, что только оно ее и интересует. Ханиф вышел, и Люси с облегчением вздохнула. Но тут же услышала за спиной его голос:

— Готова?

Ханиф вернулся, катя перед собой инвалидное кресло.

— Нет, — запротестовала она. — Я могу ходить.

— Это слишком далеко. Мы возьмем с собой костыли, а как только доберемся до летнего домика, ты сможешь сама походить по саду.

— Ты уверен? — спросила она, чувствуя себя ужасно неудобно. И не только из-за того, что наврала о том, что хотела погулять по саду, хотя теперь эта идея ей очень нравилась, но и потому, что он так заботился о ней. Вряд ли он привез кресло из больницы: это было полностью автоматизированное кресло, оно явно когда-то принадлежало его жене.

Люси понимала, что все, что он делает для нее, вызывает у него болезненные воспоминания, но не могла не подчиниться.

— Если ты уверен, — сказала она тихо. — Не хотелось бы отвлекать тебя от работы.

— Запад ждал четыре столетия, чтобы насладиться красотой слога Абу Ждафра, подождет и еще два часа.

Он дал ей руку, чтобы она смогла подняться и пересесть в кресло, затем убрал ее волосы, чтобы они не мешали.

— Я их подстригу, как только вернусь домой. Очень коротко.

— Но почему? — Ханиф мог понять, почему ребенок решает отстричь тугие косички, но зачем взрослой женщине лишать себя такой красоты?

— Они мешают. Просто неудобно. Я хотела подстричься сразу после похорон бабушки, сделать боб, очень игриво, по-моему. — Вообще-то она хотела заняться этим задолго до похорон, чтобы шокировать всех тех старух, которые портили ей жизнь, пока она не выросла и не избавилась от их влияния. Все ее встречи с ними ограничивались приветствием, когда она приводила и забирала бабушку из церкви.

— Твоя бабушка не могла запретить тебе распоряжаться собой, по крайней мере последние десять лет.

— Нет, не могла. На самом деле она думала, что я так и поступлю. — Точно так же, как и Люси думала все годы, что бабушка тогда от нее откажется. — Когда я стала заниматься хозяйством сама, то стала покупать хороший шампунь, бальзам и носила волосы распущенными.

— Чтобы поиздеваться над ней?

— Я же говорила тебе, что была не очень хорошим ребенком.

— Значит, да. — Ханиф взял прядь ее волос в руку, наблюдая, как играет солнце на роскошных волосах. — Ты делала это и для себя, ведь так? Я найду тебе шпильки, — сказал он, снимая со своих волос кожаную тесьму и стягивая её волосы в пучок. — А пока, может, это сойдет.

Они не проронили ни слова, спускаясь вниз в небольшом лифте, оформленном в арабском стиле. И потом, когда он катил ее мимо арок из бело-голубых плит в ивовый сад, по которому протекал небольшой ручей. Тепло окутало их как одеяло, и Люси улыбалась от удовольствия.

— Ты прав, Хан, — сказала она. — По сравнению с этим Англия действительно холодная и неприветливая страна. Ты много времени там провел?

— Школа, университет. Не пойми меня неправильно, твоя страна красива и мне там очень нравилось. Но вечный дождь…

— Знаю. Но за зелень надо платить…

— Сначала это было экзотикой для меня, — сказал он, подбодренный ее смехом. — Я выбегал на улицу, только чтобы почувствовать, как капли падают на лицо.

— Готова поспорить, этот период был недолгим.

Он остановил кресло около дома, покрытого пышными розами. Рядом был бассейн причудливой формы. Ханиф положил книгу в кожаной обложке около нее.

Она взяла ее и открыла.

— Это переведенные поэмы персидского поэта Хафиза. Он использует сад в своих сравнительных эпитетах для выражения любви во всех ее формах.

— Нет ничего лучшего для чтения в таком месте. — Люси взглянула на него поверх книги. — Знаешь, тебе не обязательно оставаться здесь со мной, Хан.

Нет. Ему не надо было оставаться. Но впервые в жизни он не торопился вернуться к своей работе. Посидеть рядом с Люси, пока она читает, пообедать с ней было гораздо приятней для него.

— У меня есть книга, сад. Я и так достаточно тебя отвлекла.

Раненая, несчастная, она привнесла в его жизнь какую-то особую атмосферу, что-то, чего ему не хватало. Злоба привела эту женщину в Рамал-Хамра за ее мужем, гнев заставил угнать машину, она рисковала всем, пересекая пустыню. Ханиф подумал, что если он коснется ее губ своими, то тоже испытает полноту чувств, проснется от долгого сна.

— Иди, — сказала она, открывая книгу. Какая-то фраза сразу же захватила ее внимание. — Обещаю не делать ничего глупого, например, не падать в воду.

Ее смех эхом отдавался в нем, напоминая о давно забытых беззаботных и счастливых днях. Здесь он сидел с Hyp, читал ей, в то время как ребенок, которого она любила больше мужа, забирал ее жизнь. Он знал, что каждый вздох приближал горестный час, уносил ее от него все дальше и дальше. Знал, что никакие деньги, никакая власть не смогут спасти ее…

— Ну, если ты обещаешь, то я оставлю тебя в покое.

В воздухе витали тонкие ароматы трав и цветов. Люси наблюдала за стрекозами, в глубине души ожидая, что Ханиф вернется.

Но он так и не появился. Зато пришел слуга и принес графины с водой и с соком, а также ее костыли на тот случай, если ей захочется пройтись по саду. Он поставил рядом с ней телефон и подключил его. Затем протянул ей записку на толстой кремовой бумаге. Почерк был четким и твердым.

Люси, если тебе надо позвонить домой, просто подними трубку и нажми 0, в трубке появятся гудки. Код Великобритании — 44. Если тебе понадобится что-либо еще, нажми 1.

Хан

Она вздохнула.

Следовало бы позвонить агенту по недвижимости, которому она поручила продажу дома.

Ей хотелось купить что-то поменьше, более современное, с центральным отоплением и горячей водой.