В/ч №44708: Миссия Йемен - Борис Щербаков

Военная техника, поставлявшаяся в Йемен тогда, никакого интереса для западных спецслужб тоже не представляла, если только раритетный даже по тем годам танк Т-34, на котором мне потом, кстати, довелось «покататься»….

Хабиры — военные, может быть, и могли бы рассказать какую «военную тайну», вроде дислокации своего гарнизона в степях Украины, из серии «кто есть твой командир», но на иностранных языках они совсем не говорили, да я думаю, что и эта информация для американцев секрета и большого интереса не представляла. А мы, переводчики, вообще были девственно чисты с точки зрения информации, что и подтвердилось вскоре…

Особисты представляли из себя, вот уже действительно, касту особую — не то, чтоб их боялись, но некая аура загадочности, риска в общении с ними была. Они и не скрывали своей принадлежности к структурам, ГРУ или ПГУ, для нас тогда и разницы большой не было, все было за семью печатями секретности. Но, бог мой, какая секретность для наблюдающих спецслужб, если сразу по приезду особист получал личный автомобиль (это по тем-то временам!!!), снимал отдельную виллу, когда все остальные селились строго в общагу или, на худой конец, «коммунальный дом» на три-четыре семьи??…В общем, белыми нитками была шита вся их секретность, но страху на нас они нагоняли умело, и опасность представляли вполне реальную.

Кто тогда сдал нас и кто прикрыл — вряд ли сейчас это так интересно, важно, что несанкционированный контакт с представителем потенциального противника, как тогда говорили, не привел к массовой нашей депортации, т. е. высылке на Родину, а ведь мог.

Сейчас бы я, наверное, не обратил на него внимания, ну американец и американец, чего тут такого. Тогда же он казался, честно, существом с другой планеты, даже внешне: «ленноновские» очечки, волосы чуть длиннее, чем разрешено (не «битлз», но все же!!) нам, какая-то внутренняя свобода, интеллигентный говорок западного побережья. Джон пригласил нас всех в гости!!! Мы готовились всю неделю, планировали «акцию», а надо было незаметно для остальных «пропасть» на несколько часов в небезопасной близости от вечерних маршрутов движения хабиров в Хабуру, в город и обратно.

Я наслаждался возможностью говорить на английском языке!! Слишком долго я его учил (с 8-летнего возраста), слишком много вложил своих сил и времени, самостоятельно изучал американскую историю, интересовался индейским вопросом, в общем, считал себя почти специалистом по Америке — и тут, на тебе, — живой американец. Который, кстати, не смог перечислить всех президентов США. (Как же я был горд, что я его в этом переплюнул!!! К его несчастью, буквально за полгода до Йемена я нарочно выучил их всех на спор.) Мне дали на какое-то время почитать редкую иллюстрированную книжку про всех американских президентов, ну вот я и почитал.

Помню, нас поразил аскетизм «приема»: вода, соленые орешки, виски со льдом (который в арабских странах употреблять небезопасно по причине крайней антисанитарии в его приготовлении — воду-то замораживают самую обычную, что называется, из под крана!!)…Сидение по-арабски, на подушках в плохо освещенной комнате…. Какие же это «гости», ей богу??!! Подмывало сыграть в «алаверды», пригласить к нам, показать, как умеют принимать гостей русские, пельмешков наварить, борща, да под гармонь… Но в этом мы, разумно, вовремя остановились. Переводческая вольница и так была притчей во языцех среди хабиров, они бы не преминули «заложить» всех, и тогда — прощай Йемен, здравствуй Родина.

Буквально на следующей встрече уже присутствовали «друзья» Джона, из Посольства. Просидели скучно в углу весь вечер, проболтали на ни к чему не обязывающие темы («прощупывали»!) и удалились… и больше не появлялись. Как оказалось, для «црушников» мы интереса не представляли. И слава богу…

По моей просьбе, из очередной командировки домой, в США, Джон привез-таки вожделенную «Эвиту»… Ну, и как обычно это бывает, когда чего-то долго ждешь и надеешься, разочарование меня постигло серьезное. Нет, это не esus Christ!!! (А никто и не обещал, впрочем.) Справедливости ради, надо сказать, что несколько арий, музыкальных тем из оперы крутятся в голове с регулярностью до сих пор, так что все-таки хорошая опера, добротная.

Вот тут как раз и жил наш американец

А потом Джон пропал, в его доме поселились какие-то другие люди, где он и что с ним, никто не знал. Окно в другой мир приоткрылось и захлопнулось, а память о посиделках с орешками в качестве основной закуски осталась. И самописная копия рок-оперы Тима Райса и Э.Л. Веббера «Эвита»….

В 1977 г. не было мобильных телефонов и Интернета, хотя в это сейчас нелегко поверить. В СССР за использование радиотелефона могли вполне впаять срок, и слово «компьютер» поражало воображение космическим, неземным звучанием, насквозь иностранным, и потому тоже запретным. Коммуникации 1977 г. в Йеменском исполнении выглядели весьма примитивно.

Газеты и журналы, особо политические, все сотрудники ГСВС обязаны были выписывать за свои кровные риалы, независимо от того, что срок доставки был гарантировано двухнедельным. ВО «Межкнига» бессовестно выполняло план зарабатывания валюты на нас, бессловесных. Для «толстого» журнала (сейчас уже забытый формат; это были такие литературные журналы, публицистические, которые в отличие от еженедельных выходили раз в месяц или в два и служили своеобразной духовной пищей в условиях полного отсутствия какой-либо свободы слова в прессе и СМИ вообще) — две недели опоздания — это не критично, для ежедневной прессы — как-то даже бессмысленно. Но так как в советское время никаких особых новостей из газет все равно ждать не приходилось, то и с этим можно было смириться. В самом деле, какая разница, прочитаешь ли ты заметку о перевыполнении комбайнером Пронькиным заданий ХII — ой пятилетки в день выхода этой потрясающей новости, либо через 2–3 недели после нее — ей богу, непринципиально. Вневременные Постановления ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета, обязательные для изучения на политзанятиях, тоже не успевали терять своей исторической сущности за какие-то две-три недели. А уж вечные ценности, вроде незабвенной «Малой Земли» Л.И.Брежнева, так они вечными и мыслились, тут спешка не нужна вовсе….

Письма, по сути, являлись единственным каналом эмоциональной связи с родными, друзьями, оставшимися в Советском Союзе, или работающими где-то за рубежом, как и я. Стандартные две-три (если надо везти куда-то вне Саны, например, в Ходейду или в Таизз) недели на доставку обеспечивали принципиальное устаревание любой новости, кроме отсутствия оной. Письма привозили, естественно, самолетом, раз в неделю, перед этим их накапливали, собирали со всего Союза, в «экспедиции», отделе корреспонденций МИДа, в Москве, на Смоленской площади в течение нескольких дней. Москвичам было много проще — можно было подъехать к МИДу, подгадав срок отправки очередной партии, и твое письмо гарантированно уходило, улетало адресату день в день. Еще быстрее было передать письмо с отъезжающими командировочными — сбор писем представлял собой обязательный ритуал для отъезжающих, и в ту и в другую сторону, отказать в передаче письма родственникам, знакомым, считалось неприличным, несмотря на то, что перевозка вещей, равно как и писем, принадлежащих другим лицам, через границу была строжайше запрещена.