По зову сердца - Кэтрин Манн

Генри взял в ладони ее лицо.

– Я никогда не переставал тебя желать. Я просто переживал за тебя и не хотел сделать тебе больно после всего, через что ты прошла.

Его слова прозвучали искренне, и Фиона немного расслабилась. Она решила, что не позволит глупым комплексам лишить ее этой ночи.

Повернув голову, она слегка прикусила его палец и, набравшись смелости, спросила:

– А сейчас что ты думаешь?

Генри нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.

– Что я рад, что твоей жизни и твоему здоровью ничего не угрожает. Я каждый день молюсь, чтобы все так и оставалось.

Она схватила его за запястье, остановив его руку.

– Из жалости? Из страха? Эти вещи определенно не пробуждают желания.

– Это обычное проявление заботы. Ты же знаешь, что я забочусь о тех, кто мне дорог.

Эти слова прибавили ей смелости, и она позволила Генри снять с нее платье и бюстгальтер. Она знала, что ее шрамы побледнели, что грудь осталась прежнего третьего размера, а ее форма, пожалуй, стала еще лучше, но все равно чувствовала некоторую неловкость.

Генри окинул ее обнаженное тело горящим взглядом, за которым последовал восторженный вздох. Затем он потянулся к ближайшему горшку с растением и сорвал цветок.

– Ты так прекрасна, – тихо произнес он, водя лепестками по ее шрамам. – Каждый дюйм твоего тела прекрасен.

– Тебе не нужно этого говорить.

– Разве я когда-нибудь говорил тебе что-нибудь, кроме правды?

– Я что-то не припомню.

– В таком случае поверь мне. Я смотрю на тебя и вижу красоту. Еще я вижу невероятную силу духа, которая возбуждает меня не меньше, чем твои сексуальные формы.

После его признания ее руки заскользили по его плоскому животу. Затем она стянула с него шорты вместе с трусами и толкнула его на шезлонг. Она целую вечность не чувствовала себя такой живой и полной сил.

Генри понятия не имел, что заставило его жену передумать, но он не собирался тратить время на разговоры. За долгие месяцы, проведенные вне супружеской спальни, его тело истосковалось по Фионе, и ему не терпелось снова ею насладиться. Воздерживаться от близости с ней, пока она восстанавливалась, было для него настоящей пыткой.

И вот сегодня произошло чудо, и Фиона по одной лишь ей ведомой причине позволила ему снова к ней прикоснуться. Он так соскучился по ее призывающим взглядам, стонам наслаждения, ищущим рукам и аромату ее волос. Все в этой женщине было сексуально. Он не замечал ее шрамов. Он видел только ее, свою прекрасную смелую жену, которая мужественно перенесла выпавшие на ее долю испытания и самоотверженно помогала другим.

Было бы здорово, если бы она завтра полетела с ним в Аризону, где состоится его следующая игра. Члены команды и их родственники летали на разных самолетах, но он все равно чувствовал, что Фиона где-то рядом. Всякий раз, когда он видел ее на трибуне, у него словно вырастали крылья, и он играл так, словно это был матч за чемпионский титул. Ему так не хватало их разговоров в постели. Она поддерживала его перед игрой и помогала ему расслабляться после нее.

Сегодня Генри словно выиграл джекпот. Он надеялся, что спокойная прогулка по городу пойдет на пользу их отношениям, но о таком даже мечтать не мог. Держать ее в объятиях, ласкать и целовать было так же естественно, как дышать.

Когда сдерживать желание было уже невозможно, он раздвинул нежные складки между ее бедер и погрузил палец во влажную пустоту. Фиона приглушенно застонала и выгнулась дугой. Убедившись, что она готова его принять, он наконец вошел в нее, и они закачались в едином ритме, пока их поочередно не накрыла волна экстаза.

Лежа на шезлонге в объятиях Генри, Фиона думала о том, как бы ей хотелось провести сегодняшнюю ночь. Ей следовало использовать ее по максимуму, поскольку другого шанса насладиться его близостью у нее, возможно, уже не будет. Из-за предстоящей биопсии она не сможет полететь с ним в Аризону.

Если бы она все ему рассказала, это отвлекло бы его от игры, чего нельзя было допустить.

– Мне тебя не хватало, – сказал он, согревая ее макушку своим дыханием.

– Мне этого тоже не хватало. Нам через многое пришлось пройти. Мы оба настрадались и утратили иллюзии. Возможно, если бы у нас все было проще…

– Фиона, мне жаль, что у нас все так вышло. Но у нас могут быть дети. Мы можем усыновить ребенка. Мы будем любить его как своего.

Обещание, которое она прочитала в его глазах, чуть не заставило ее изменить свое решение и уступить, но страх все равно оказался сильнее.

– Было бы неправильно усыновлять ребенка, когда наш брак вот-вот рухнет.

– Изначально ты не была против усыновления. Ты повернула на попятную, потому что не доверяешь мне? Ты сомневаешься, что из меня получится хороший отец?

– Дело не в этом, а в моей плохой наследственности, о которой я узнала относительно недавно. Все женщины в моей семье умерли от рака груди или матки. Я боялась, что меня тоже может постигнуть эта участь. Да, я думала об усыновлении, но одна лишь мысль о том, что наш приемный ребенок может лишиться матери… – Она тяжело сглотнула. – Все это так меня пугает, что я не знаю, что и думать.

– Похоже, мы с тобой и в самом деле не говорили о важных вещах, – заметил Генри.

После того, что произошло между ними сегодня, Фионе хотелось рассказать ему о завтрашней биопсии, но она не смогла себя заставить. Несомненно, он ждет, что она полетит в Аризону, чтобы присутствовать на матче его команды. Он расстроится, когда узнает, что она останется дома, но для них обоих будет лучше, если она пройдет новое испытание одна.

Лежа рядом с Генри на огромной кровати, которая прежде служила им супружеским ложем, Фиона перебирала в памяти драгоценные минуты их близости. Они занимались любовью в оранжерее, в душе и в спальне. Генри уснул в ее объятиях, а к ней сон все не шел, несмотря на то, что уже начало светать. Она слушала тиканье часов в тишине и смотрела, как поднимается и опускается грудь Генри. Он был чертовски сексуален, и ей не хотелось думать, что прошлая ночь была для них последней.

Даже если результаты биопсии окажутся хорошими, никто не знает, сколько еще раз ей придется проходить эту процедуру. То, чего она так боится, может однажды произойти. Она любит Генри и не хочет, чтобы он мучился, видя, как она угасает.

В окно проникли первые солнечные лучи, и густые темные ресницы Генри задрожали.

Фиону охватило чувство вины. Когда ее муж узнает, что прошлая ночь ничего не изменила в их отношениях, он очень расстроится. Ее отсутствие на матче в Аризоне расстроит его не меньше. Оно помешает ему полностью сконцентрироваться на игре, но она ничего не может с этим поделать.

Генри заворочался рядом с ней, шурша простынями. Наткнувшись на нее, он издал довольный стон, и его глаза открылись. Увидев ее, он положил руку ей сзади на шею, притянул к себе и нежно поцеловал в щеку.