Легенда о свободе. Мастер Путей - Анна Виор

После того как Эбонадо Атосааль и его приспешники покинули Город, здесь воцарились мир и покой, и единственное, что отчаянной тревогой гложет каждого жителя, – возможность их возвращения во главе с Древним.

Став придворным, Гани пересмотрел свой гардероб, вернее – выбросил старый и приобрел новый. Он лично заказал лучшего шеалсонского шелка с росписью: алые соловьи на фоне вечернего неба. Служащим у короля больше года советникам тот жаловал титул графа и земли в западной Тарии. Когда Гани станет графом, на его гербе непременно будет алый соловей, если до того времени останутся еще Король-Наместник и Тария…

Из этого шелка ему сшили три кама, и еще несчетное количество – из парчи, шерсти, бархата: различных цветов и оттенков, украшенных вышивкой и отделанных золотом, с широкими, как крылья, и узкими по руке рукавами, с высоким воротом и большим вырезом. О туниках, штанах, поясах, туфлях, сапогах и говорить не стоит. Под гардероб у Гани теперь отведена целая комната, и ему не верилось, что совсем недавно все его перемены одежды вмещались в заплечный мешок.

С таким разнообразием не так-то просто выбрать поутру, что надеть к завтраку. Еще одно преимущество придворной жизни – завтрак тут начинался не спозаранку, а когда солнце было уже достаточно высоко, чтобы дать Гани время хорошо выспаться.

Он облачился в желтый кам и высокие, по дворцовой моде, сапоги самостоятельно, хотя по званию ему положены слуги. И таковые у него были… не слуги – одно название! Эй-Га и Харт конечно же не стали бы его одевать, а если бы они и выразили такое желание, то сам Музыкант не позволил бы этим немытым дикарям дотрагиваться до его новенькой одежды. Но они хотя бы годились в охранники, когда Гани нужно было пройтись вечером по Городу Огней в это неспокойное время. Еще у него была служанка – Ата. Но эту Дочь снегов он уж точно к себе близко не подпустит. Поначалу у него была наивная надежда, что приученная к физической работе северная женщина будет хорошо наводить порядок и стирать его одежду. Куда там! Хорошо она умела только поучать и командовать на свой дикарский лад. И еще пыталась лечить его от каких-то неведомых болячек путем окуривания и протыкания иглами, похожими на пыточные. Будто он – Гани Наэль, королевский советник, знакомый с самим Верховным, не мог получить помощи от лучших Целителей Силы. Да и не было у него никогда никаких болячек! Ни искры, ни пламени!

Почему вообще эта женщина, которая обещалась было, – он помнил, – следовать за Человеком с крыльями, то есть прилипнуть к Вирду, а не к Гани, до сих пор ошивается около него? Гани подозревал, что разгадка в том, что ей приглянулся Эй-Га. Маленьким женщинам часто нравятся очень высокие мужчины…

Так что его «прислуга» находилась сейчас где-то в крыле для слуг огромного дворца, Эй-Га и Харт играли в кости, слушали наставления Аты и не спешили, в отличие от товарищей по ремеслу, к своему господину. Гани непременно заведет парочку настоящих слуг. Лучше всего для этого наведаться в Шеалсон и переманить у Фенэ ее бывших рабов – те-то приучены к порядку! А можно подговорить какого-нибудь «прыгуна», переместиться в Ару, купить там несколько рабов, затем освободить здесь, в Городе Семи Огней, и они будут служить из одной только благодарности так, как не смог бы ни один горожанин даже за солидные деньги.

С Мило Вторым завтракала уйма народу: титулованные особы, двор, иностранные послы, советники и прочие, и прочие… но Гани было отведено почетное место – седьмым справа от короля.

Сегодня соизволила выйти к завтраку и ее величество Алиния, что бывало редко. Младшая дочь королевы Ливада (там трон передавался по женской линии, и ее сестра должна была стать следующей королевой) не отличалась особой красотой: жесткий властный взгляд, резкие черты лица, прямой, чуть загнутый на кончике нос, светлые волосы, брови и ресницы, тонкие поджатые губы, худощавая, почти тощая фигура. Но все же нечто привлекательное в ней было, больше не во внешности, а в уверенной манере держаться, умении пошутить и понять шутку, решительности и безупречном вкусе.

Гани часто замечал на себе взгляд Алинии и прекрасно понимал, на что намекают ее глаза: не зря королеве так нравится его музыка; но в ответ он лишь косился на Мило Второго – ни к чему лишний риск, когда дела только начали идти в гору. «По-крупному рискуют только те, у кого слишком много или у кого ничего нет», – учил его отец, а Гани не относится сейчас ни к тем, ни к другим.

Алиния и сегодня, едва усевшись, принялась сверлить голубыми глазами Гани, пока Мило Второй был занят беседой с сидящим рядом с ним «придворным Одаренным» – так называли Мастера Облаков Иниго Абодо, первого советника короля. Конечно же Мастера Силы не могли оставить без присмотра неодаренного тарийского правителя, впрочем, Король-Наместник – не так, как арайский император, – решал очень мало, а если что и решал, то лишь с позволения и одобрения Верховного или Совета Семи.

Напротив Гани сидела аппетитная брюнетка – баронесса Марфиа Лихлис. Гани вздохнул и уставился в свою тарелку – если не стоило сердить короля и отвечать на взгляды королевы, то и Алинию также нежелательно было злить, пялясь во все глаза на прелести Марфии.

– Слыхали ли вы, Мастер Наэль, – склонилась к нему его соседка справа – пожилая графиня Инстос; с ней можно было болтать без оглядки на королевскую ревность, – что портной Лайс Полто умер?

Гани удивленно уставился на нее. «Вот так новость!» Он видел Полто только вчера – забирал у того новый кам для торжеств, и портной выглядел довольно бодрым и здоровым.

– От чего он умер?

– Говорят, страшная болезнь. Как бы не было в Городе эпидемии… Кожа у него на лице и на руках вся слезла.

– Эпидемии? Для этого есть Целители. И если бы Полто был болен, то кто-нибудь из Мастеров Силы непременно позаботился бы о его исцелении – ведь он их одевал! Всесильные Мастера камов не шьют – портных, тем более таких, как Полто, нужно беречь!

– Может, вы и правы, Мастер Наэль. Но как тогда объяснить его смерть?

Гани помрачнел. Об еще одной подобной смерти он знал – прислужника Верховного Атосааля – Хатоя. И как эту смерть объяснить, увы, смутно догадывался.

– Не знаю, графиня, не знаю… – ответил он, отправляя в рот отрезанный кусочек отлично приготовленной телятины. Мясо было мягким и пряным, а вино, которым он его запил, и вовсе выше всяких похвал. Отличное вино – букет и аромат!

Графиня Инстос спешила поделиться с ним еще дюжиной новостей не столь значительных, но более объемных и содержательных в ее устах, и, в конце концов, она так забила ему голову, что Гани не сразу понял, о чем речь, когда Алиния решила втянуть его в какой-то спор о политике:

– А вы как считаете, Мастер Наэль: есть ли опасность вторжения Ташира в Ливад?

Гани не спеша поставил на стол бокал, который держал в руке, быстрым взглядом оценил, кто из гостей смотрит на него и как, а пока он собирался с мыслями, королева дала некоторые пояснения:

– Мой супруг утверждает, что Ташир не осмелится на столь решительные действия, пока союз Тарии и Ливада скреплен нашим браком. Я же опасаюсь, что прослышав о войне с Арой и перевороте в Городе Семи Огней, король Ташира Архон не преминет воспользоваться случаем и рискнет отхватить себе ливадские западные поля. Вот Мастер Абодо, например, со мною не согласен, и он, кажется, считает, что женщине о таких вещах лучше не задумываться, что наш удел – зеркала да наряды, балы да поцелуи, но не более. – Конечно же если Абодо так и считал, то вслух и при Алинии такого никогда не говорил – он сидел сейчас весь красный и не знал, куда девать глаза. Королева частенько подшучивала таким образом над своими подданными, особенно над замкнутыми тихонями, вроде «придворного Одаренного».