Апостол зла - Фрэнсис Пол Вилсон

Иона снисходительно улыбнулся.

Нет, Кэрол. Ему надо знать о мире все, что можно. Вконце концов, мир когда-нибудь будет принадлежать ему.

Джимми едва удостоил ее взглядом, проковыляв мимо. Кэрол прислонилась к стене, пытаясь сдержать слезы, а из комнаты вновь загремели телевизионные новости.

Северная Каролина

— Какой замечательный фильм! — сказал Раф, когда они вышли из зала.

Лизл улыбнулась ему.

— Не могу поверить, что вы никогда не видели «Метрополис»[9].

— Никогда. Какие декорации! Сколько я потерял, игнорируя немые фильмы! Всегда избегал этой театральщины. Но отныне все будет иначе. Следующая остановка — «Кабинет доктора Калигари»[10].

Лизл рассмеялась. Она часто виделась с Рафом после вечеринки у Кола Роджерса. Ей было хорошо рядом с ним. Больше того, рядом с ним она чувствовала себя уверенно. Ни минуты скуки, никаких перерывов в беседе. Всегда находится тема для разговора — какая-то новая мысль, какая-то новая теория, — ему все интересно. Ум у него жадный неустанно впитывающий и запоминающий, всегда ишущий новых игр, новой пищи. Их разговор о крекерах в тот вечер у Кола как будто бы задал тон многим следующим беседам на протяжении нескольких последних недель. Раф видит особый смысл в каждом мельчайшем человеческом поступке. «Проявления личности» — так он их называет. Он говорит, что намеревается сделать карьеру психолога на учете, подсчете, классификации и анализе таких проявлений. Докторская диссертация станет первым шагом на этом пути.

Проходили недели, и они перешли от закусок к обедам, к долгим прогулкам в парке, к сегодняшнему специально запланированному походу в кино. Раф покуда не делал шагов к сближению, и нельзя сказать, чтобы ее это радовало. Она вовсе не так уж стремится к физической близости с ним, но ему эта мысль — Лизл абсолютно уверена — даже в голову не приходит. Она слишком стара и старомодна, чтобы привлечь такого парня. Просто из самолюбия было бы замечательно получить возможность вежливо дать ему от ворот поворот.

А даст ли она ему поворот? Сможет ли это сделать? Лизл одернула себя. Сексуальная тяга к Рафу? Абсурд. Мечты о близости с ним? Невозможно.

Во-первых, он чересчур молод. Десять лет — огромная разница в возрасте, в опыте, в зрелости....

Впрочем, он вполне зрелый. Рафаэль Лосмара — не типичный аспирант, прошедший колледж и все еще пребывающий в положении начинающего. Раф выглядит состоявшейся, законченной личностью. Господи Боже, бывают моменты, когда он кажется намного старше ее, когда она чувствует себя ребенком, притулившимся к его ноге. Он так ясно все видит. Обладает способностью проникать в суть любой вещи сквозь слои внешней шелухи.

И все-таки, даже если забыть о разделяющих их годах и признать его достаточно зрелым для серьезных отношений Лизл непременно должна задать себе самый важный вопрос: зачем?

Зачем такому богатому, блестящему, талантливому и симпатичному молодому человеку, как Раф Лосмара, который в состоянии задурить голову любой аспирантке или бесчисленным ордам половозрелых студенток, связываться с женщиной в возрасте? С занудной разведенкой, ни больше ни меньше.

Хороший вопрос. И ответить на него нелегко, ибо Раф не дурит головы ни студенткам, ни аспиранткам. Насколько известно Лизл, в данный момент она остается единственной женщиной в его жизни. Ей приходило в голову, что он, может быть, «голубой». Но он вроде бы и мужчинами тоже не интересуется.

В последнее время она отмечает мгновенные легкие прикосновения, взгляды украдкой, как бы намекающие на нечто, бурлящее под его холодной оболочкой. Или она видит в них слишком много, ищет то, что ей хочется видеть?

Как схожи друг с другом Раф и Уилл. Может быть, оба начисто лишены сексуальности? Почему бы нет? И какое это имеет значение? У них с Рафом чудесные платонические отношения, скрасившие столько дней в ее жизни. Почти точно такие же, как с Уиллом. Будем довольствоваться этим, ибо надеяться на что-то большее абсолютно нереально и совершенно безумно.

Раф взял ее руку и сжал. По руке побежали щекочущие мурашки.

— Спасибо, Лизл. Спасибо, что вы меня надоумили. — Благодарите не меня. Скажите спасибо Уиллу.

— Уиллу? — Брови Рафа нахмурились. — Ах да! Этому интеллектуалу газонокосильщику, о котором вы мне рассказывали. Поблагодарите его от меня.

— Если он здесь, сами сможете его поблагодарить.

— Мне бы хотелось с ним встретиться. Судя по вашим рассказам, он весьма интересен.

Лизл оглядела небольшую группу расходившихся зрителей и сразу заметила тонкую, как тростинка, фигуру Эверетта Сандерса, проходившего мимо. Она махнула ему, подозвала и познакомила с Рафом.

— Впечатляющий фильм, не правда ли? — сказал Раф.

— Необычайно.

— Мы собираемся заскочить к «Хайди» выпить, — сообщила Лизл. — Не хотите присоединиться?

Эв покачал головой.

— Нет. Мне надо еще поработать. Кстати о работе: я так понял, что вы собираетесь представить статью на конференции в Пало-Альто?

— Я подумала, попытка не пытка, — отозвалась она, вдруг почувствовав себя неловко. Хоть у нее было полное право представить статью, ей казалось, что она перебегает ему дорогу.

— Я убежден, что она будет блестящей, — сказал он. — Желаю удачи.

— Вы в самом деле не хотите с нами выпить? — спросил Раф.

— Решительно. Я должен идти. Доброй ночи.

— Серьезная личность, как вы считаете? — заметил Раф наблюдая за уходящим Эвом.

— Наверно, поэтому он мне нравится, — ответила Лизл. — Рядом с ним я себя чувствую извращенкой и наркоманкой.

Она продолжила поиски Уилла, но того нигде не было видно.

Странно. Он с таким энтузиазмом встретил известие о том, что университетское кинематографическое общество раздобыло полную восстановленную копию классической ленты Фрица Ланга, и все рассказывал ей о новых, недавно обнаруженных частях фильма. И сегодня днем говорил, что постарается попасть на просмотр. В его голосе прозвучал какой-то печальный оттенок, словно он знал, что такой возможности не представится. Очень жаль. Ему бы понравилось. Лизл когда-то смотрела по телевизору укороченный вариант, и он не произвел на нее особого впечатления. Но сегодня, в кинотеатре, в темноте, на большом экране, калейдоскоп образов завораживал.

Для Рафа это стало своего рода прозрением.