Древо Иуды - Арчибальд Кронин

— Сам, значит, явился, — сказал Дуглас, не улыбаясь, и протянул руку.

— Отец, — выпалила Мэри, — Дэвид с отличием сдал экзамен, он среди первых в списке.

— Значит, ты теперь врач. Ладно, уже кое-что.

Он повел их за собой из пекарни наверх, в гостиную, где Уилли сидел за расчищенным столом и делал уроки, а тетушка Минни вязала у окна. Мальчик радостно улыбнулся при виде Мори. Тетка, однако, даже не взглянула в его сторону, продолжала вязать, хмуро уставившись на мелькающие спицы.

— Садись, парень, садись, — сказал маленький пекарь. — Сегодня мы выпили чайку пораньше, не как обычно… но… может, позже, если проголодаешься, Мэри принесет тебе перекусить.

Дэвид опустился у стола на жесткий стул, Мэри придвинула ближе к нему свой стул и тоже села.

— Выйди из комнаты, Уилли, — сказала тетушка, воткнув наконец спицы в вязание и одарив Мори холодным взглядом. — Слышишь меня, Уилли!

Мальчик ушел.

— Итак, Дэвид, — начал пекарь, — ты должен понять, что для всех нас это было потрясение…

— И для всех прочих тоже, — встряла тетушка Минни, возмущенно качая головой. — Весь город гудит. Просто скандал и позор.

— Да, — снова заговорил Дуглас. — Мы оказались в весьма неприятной ситуации. Моя дочь обручилась с достойным человеком. У него хорошие связи, в округе его уважают. Она не только обручилась, но уже назначили день свадьбы… когда ни с того ни с сего, без всяких причин, она вдруг все отменяет ради какого-то незнакомца.

— Причина была, сэр, и очень весомая. Мы с Мэри полюбили друг друга.

— Полюбили! — воскликнула тетка неописуемым тоном. — Но до того, как вы прикатили на этой своей проклятой тарахтелке, как какой-нибудь… какой-нибудь недоделанный Лохинвар,[28]она любила Уолтера.

— Ничего подобного. — Мори почувствовал, как Мэри украдкой коснулась его руки под столом. — Она никогда его не любила. И я убежден, что она никогда не была бы с ним счастлива. Вы назвали Стоддарта достойным человеком. Я же считаю его напыщенным, самодовольным, бесчувственным ослом.

— Хватит! — резко перебил его Дуглас. — Уолтер, возможно, не без странностей… но мы знаем, что нутро у него крепкое.

— А про вас даже этого не скажешь! — бросила тетка.

— Мне жаль, что вы обо мне такого плохого мнения. — Мори с укоризной посмотрел на Минни. — Надеюсь, позже вы его измените. Помолвки расторгают довольно часто. Лучше поздно, чем никогда.

— Верно, — тихо шепнула Мэри, — Уолтер мне никогда не был нужен.

— Тогда почему же ты раньше об этом не сказала, окаянная твоя душа? Теперь ты настроила Стоддартов против нас. И они всегда будут нас ненавидеть. Сама знаешь, каково теперь придется твоему отцу.

— Да, хорошего теперь не жди… но чем меньше разговоров по этому поводу, тем лучше.

— А я все-таки выскажусь, Джеймс. — Тетушка наклонилась вперед, обращаясь к Мори: — Вам может вздуматься, что у нас тут все легко и гладко. Но это не так. Совсем не так. Со всеми этими большими комбайнами и хлебом, выпеченным автоматами, а еще прибавьте доставку грузовиками, что утюжат наши дороги, не говоря уже об изменениях, которые мы должны внести по новому закону о фабриках, моему зятю много лет приходится нелегко, он трудится в поте лица, а ведь здоровье у него уже не то. А Уолтер определенно пообещал, что через своего отца…

— Хватит, Минни. — Дуглас поднял руку. — Чем меньше сказано, тем быстрее забудется. Мне пока удается стоять на собственных ногах. Так было и, надеюсь, с Божьей помощью, так и будет.

Наступила тишина. Мори, пожав руку Мэри, обратился к пекарю. Никогда еще он не представал в таком выгодном для себя свете, его свежее умное молодое лицо так и сияло от искренних чувств.

— Я сознаю, что причинил вам много неприятностей, сэр… и боли. Мне искренне жаль. Но есть такие вещи, против которых ты бессилен… например, молнии… случается, они ударяют. Вот так и произошло со мной и Мэри. Быть может, сейчас вы обо мне не слишком высокого мнения. — Он повернулся к тетушке Минни. — Но я вам еще докажу… Вы не пожалеете о том, что я стал вашим зятем. У меня есть диплом, причем хороший. Я легко получу работу, и пройдет совсем немного времени, как я обзаведусь первоклассной практикой. Я хочу лишь одного — чтобы Мэри была со мной — и уверен, она тоже этого хочет.

Он улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого, своей застенчивой, обаятельной, трогательной улыбкой.

Все молчали. Несмотря на решение проявить твердость, пекарь не смог удержаться от одобрительного кивка.

— Хорошо сказано, Дэвид. И раз уж ты высказался, я тоже признаюсь, что с самого первого раза… как и моя Мэри… — он улыбнулся дочери, — я проникся к тебе симпатией. Мне понравилось, что ты многого добился. А раз чему быть, того не миновать, я согласен на вашу помолвку. Что касается женитьбы, то нужно подождать для приличия, да, нужно подождать, чтобы не допустить в городе скандала. Поработай месяца три или четыре, а там поглядим. Что скажешь на это, Минни?

— Что ж… — смягчилась тетка. — Нечего плакать над разлитым молоком. — Даже на нее произвела впечатление пылкая маленькая речь недавнего студента. — Наверное, ты прав… нам не стоит поступать с ними слишком сурово.

— Спасибо, папа… спасибо, тетушка Минни. — Мэри вскочила и бросилась их целовать. Щеки ее пылали, на лоб упал выбившийся из прически локон, и она отбросила его назад с торжествующим видом. — Я знала, что все будет хорошо. А сейчас, тетушка, можно, я принесу Дэвиду немножко поесть?

— Принеси ему печенья и сыра. И захвати несколько вишневых кексов из свежей партии. Я знаю, он их любит. — Она бросила на Мори косой взгляд. — В прошлый раз шесть штук проглотил.

— И еще одно, папа, — с ангельским видом взмолилась Мэри. — Можно Дэйви остаться здесь на ночь? Пожалуйста. Я так давно его не видела.

— Ладно… но только на одну ночь. Завтра ему придется уехать, искать работу. — В голову маленького пекаря закралась какая-то мысль, и он сурово добавил: — А если ты рассчитываешь на прогулку сегодня вечером, то Уилли пойдет с вами.

Мэри заметалась между кухней и гостиной, выстроив перед Мори тарелочки с отборным угощением, но после всего пережитого в этот волшебный день кусок не лез ему в горло, аппетита почти не было. Когда он поужинал, она надела шляпку и пальто. Каждое ее движение казалось ему особым и значительным, дорогим, неповторимым, восхитительно женственным. Они вышли рука об руку и побрели в темноте вдоль городской стены, а Уилли крутился где-то рядом. Мальчик, взволнованный тем, как повернулись события, болтал не останавливаясь и забрасывал Мори всевозможными вопросами, а у того не хватало духу сказать, чтобы он не мешал им. Зато Мэри, терзаемая тем же желанием, оказалась сообразительнее.