…И я посмотрел на небо - Валерий Квинт

детское увлечение латынью я вспомнил чуть ранее, пока перед моими глазами проносилась жизнь.

Вивакс оценил этот жест:

— Мы давно знаем своё место, и уже смирились с этим. Но лишиться статуса смертника… Это дорогого стоит. Благодарю.

— А теперь пошли отсюда. Чем быстрее, тем лучше. — я распахнул створки окна.

Однако снизу раздались обеспокоенные голоса: "Это он?" "А где Стрейна?" Гонимые сильным ветром облака приоткрыли небольшой участок неба, и окрестности залило светом Лунного Хвоста. Я сумел разглядеть униформу этих людей — солиды, двое.

Оба двинулись к основанию здания, прямо под пожарную лестницу, по которой я планировал спуститься. Испугавшись, я нырнул обратно в помещение, но где-то у стены послышалась возня. Стрейна приходила в себя.

Вивакс же просто стоял с симуляцией в руках и смотрел на меня. Сделав очередной глубокий вдох я почувствовал боль. Очевидно, ни Вивакс, ни я, со сломанными рёбрами, не сумели бы проявить себя в открытом сражении.

Однако мне хотелось спасти этого робота. То ли из жалости, то ли из уважения, но хотелось попробовать.

По лестнице его пришлось буквально тащить за руку — настолько неуверенно робот перебирал ногами. Хотя к концу он приноровился, и поднимался почти сам. По крыше мы могли сбежать через другую пожарную лестницу.

И я почти поверил, что у нас это получится. Бежали мы уверенно, опьянённые шансом на спасение. Как вдруг раздался пистолетный выстрел, и я замер: у меня перед глазами мелькнула лужа крови, которую я видел днём. Вивакс врезался мне в спину, потеряв равновесие, и еле устоял на ногах.

— Ни шагу больше, товарищ конфицер! — крикнула в нашу сторону Стрейна.

Повернувшись, я увидел направленное в нашу сторону дуло пистолета — ветер выдувал из него дым. Тут же за её спиной оказались ещё два солида. Их лица я хорошо запомнил: у одного было надменное выражение лица, а второй был будто постоянно испуган.

Хех. Когда при мне расстреляли моего друга — я сильно распереживался. Но оказалось, что это было совсем не страшно. Не страшно по сравнению с тем, когда напротив себя видишь палец, лежащий на спусковом крючке…

Впрочем, она не выстрелила, а просто поправила что-то на униформе. Скорее всего, именно тогда она включила нагрудную камеру:

— Вы не могли бы повторить, Клеменс? Какое имя вы дали этому роботу? Мне ведь не показалось?

Правильно ответить на её вопрос было невозможно. Я не мог сохранить своё лицо, и не мог спасти свою жизнь. Я просто молчал.

— Эй! — крикнула она одному из подчинённых. — Сначала выруби железяку! Потом разберёмся с конфицером.

Один из прихвостней неуверенно полез в кобуру за шокером. Я уже почти сорвался в слёзы от истерики… но тут в небе раздался характерный гул.

Все тут же подняли головы вверх. Действительно, к нам подлетел полётник. Да, посреди ночи, да на крышу здания — от этого мы все встали в ступор. Пронёсшись по облачному небу, полётник совершил небольшой вираж и начал медленно опускаться между нами и Стрейной. Открылась дверь, и оттуда показался Пи:

— Так вы и симуляцию уже стащили! — сказал он первым делом. — Сюда, быстрее!

Пи… Я и не ожидал, что испытаю радость при следующей встрече. На угнанной машине, сбежавший из-под надзора, но… Я просто был рад его видеть. Однако, не был расторопен.

С противоположной стороны транспорта послышался удар. Пи испугался, повёл рулём, и полётник начал приближаться к нам. Я успел пригнуться, а вот Вивакс получил по лбу придаточным крылом. Зато сумел удержать равновесие.

На корпусе, выгибая дверь, сидела Стрейна. При виде этого монструозного действия у меня по спине тут же пробежали мурашки. Пи просто спас нас своим появлением.

Однако теперь в опасности оказался он. Полётник постепенно поднимался, но Стрейна умудрилась оторвать дверь. Транспорт совершил крутой маневр — я даже не думал, что на нём можно сделать мёртвую петлю. Девушка беспомощно мотылялась на своём протезе, но в следующий момент запрыгнула внутрь, и… транспорт резко ушёл вниз, вонзившись носом в поверхность крыши. Покрытие под ногами хорошо тряхнуло.

Из открывшейся двери вывалился человек в белом халате. Затем из корпуса полётника показалась полупрозрачная пластиковая рука. Я уже успел испугаться за друга, но в этот момент раздался ещё один толчок: машина провалилась в здание.

Крыша начала рушиться. Я побежал прочь, и в последний момент успел соскочить с падающей бетонной плиты. Однако сразу наткнулся носом на чей-то кулак, и с размаху свалился на землю.

— Нихрена себе! — послышался надо мной грубый голос. — Она совсем с катушек слетела?

— Блин, я её не вижу, — второй солид прокашлялся, — одна пыль.

С моего положения обстановка внизу тоже не просматривалась. Но впереди, на другой стороне пропасти, я увидел Пи. Взъерошенный, измазанный кровью… но целый.

— Так, я пойду за тем придурком, а ты этого вяжи! — приказал грубый голос.

Я уже приготовился быть схваченным, но… ничего не произошло. Да и вообще, стало очень тихо. Подняв голову, я увидел над собой крупный силует. Один солид находился в захвате и жалостно смотрел наверх, второй неподвижно лежал под огромной ступнёй.

На лице Фаута протянулась небольшая струйка из запёкшейся крови. Он смотрел на меня спокойно, и очень сурово. Задал лишь один вопрос:

— Где мой пистолет?

***

Это был ужасный вечер. Но как же много поводов было для радости! В настолько обречённый момент появился мой верный телохранитель, и я снова почувствовал себя как за каменной стеной. Всё что от меня требовалось — не мешать ему.

Пыль постепенно оседала — обстановка внизу стала просматриваться. Лёжа у самого края обвала, я увидел под собой движение. Это был Вивакс: он не успел убежать, и провалился внутрь. Впрочем, его это не беспокоило. Он стоял около одного из стеллажей, и пытался прикрепить руку другому роботу.

Когда у него получилось, он приложил к нему симуляцию. Выглядело как-то нелепо. Но тогда мне показалось, что у второго гуманоида двинулась рука.

— С чем пожаловали, товарищ рестенант!? — донёсся голос Стрейны.

— Ты мне напрочь отбила чувство юмора! — рявкнул Фаут. — А ну брось пистолет!

Стрейна находилась в другой части лаборатории — их с Виваксом разделял полётник. Она сидела опёршись локтями о колени, с понурой головой. Пистолет лениво висел в левой руке.

Громила предусмотрительно стоял к ней боком: так он был полностью закрыт телом солида, которого он держал перед собой. Было видно, как у того трясутся колени.

— Я больше твои приказы исполнять не буду! — голос Стрейны звучал устало, она явно была измотана. — Я никому не