Пушкинский некрополь - Михаил Артамонов

Толстой-«Американец» вел жизнь, полную приключений, был отчаянным картежным игроком и бретером. Вот какую характеристику ему дал его двоюродный племянник Лев Николаевич Толстой: «Граф Федор Иванович Толстой, прозванный Американцем, был человек необыкновенный, преступный и привлекательный». А сын Льва Николаевича Толстого Сергей Львович писал: «…Он был человек храбрый, энергичный, неглупый, остроумный, образованный для своего времени и преданный друг своих друзей». О чрезвычайной доброте Федора Ивановича много говорили, он мог отдать последнюю копейку бедному, был честен и не способен на обман. В то же время ему ничего не стоило обыграть в карты до нитки! И не из-за денег, а ради острых ощущений, которые он, по-видимому, испытывал во время картежной игры. К тому же, по свидетельству самого Пушкина, Толстой был внешне похож на генерала А. П. Ермолова – героя 1812 года. Конечно, такой человек не мог не заинтересовать поэта. Пушкин познакомился с Толстым в октябре 1819 года в Петербурге и, уезжая в южную ссылку, расстался с ним по-приятельски. Вскоре до него дошел слух, что Толстой будто бы в письме к князю А. А. Шаховскому высказал о нем нечто обидное, а князь показал письмо своим знакомым.

Известно, что Александр Сергеевич был весьма щепетилен в вопросах чести, поэтому он глубоко переживал это событие и даже думал покончить с собой, о чем писал П. Я. Чаадаеву и просил у него совета. Поэт благодарил Петра Яковлевича за поддержку в послании «Чаадаеву» (1821), где одновременно клеймил своего обидчика. Помимо этого, Пушкин ответил на клевету Толстого эпиграммой «В жизни мрачной и презренной…». К Чаадаеву же поэт обращался так:

В свою очередь Толстой написал на Пушкина ответную эпиграмму, узнав о которой поэт собирался представить его «во всем блеске в 4-й главе «Онегина»». В первый же день приезда в Москву из ссылки он поручил своему другу С. А. Соболевскому передать Толстому вызов на дуэль. К счастью, Толстого тогда в Москве не оказалось, а затем приятели помирили их, они вновь стали друзьями и часто встречались. А через три года Федор Иванович, как старый знакомый Гончаровых, был посредником в сватовстве Пушкина к Н. Н. Гончаровой. Тогда же Толстой присутствовал у С. Д. Киселева на чтении Пушкиным «Полтавы». В мае 1836 года Пушкин последний раз посетил Ф. И. Толстого в Москве, перед отъездом графа за границу.

С Федором Ивановичем похоронены: его жена, цыганка Авдотья Максимовна, урожденная Тугаева (1797–1861), дочь Сарра Федоровна (1821–1838) – талантливая поэтесса, которую Пушкин очень ценил, дочь Прасковья (ск. 1887), в замужестве Перфильева. Пушкин знал их всех.

Сергей Львович Толстой в своей книге рассказал о женитьбе графа Федора Ивановича Толстого на цыганке, что по тем временам было неординарным событием. Федор Иванович не был долго женат, но уже много лет содержал цыганку Авдотью Максимовну. Она ему родила не одну уже дочку, но жениться на ней графу мешали сословные предрассудки. Однажды Федор Иванович в «пух и прах» проигрался в карты. Нужно было срочно платить долг, а денег не было. И он загрустил. Эту грусть чутко заметила любящая его женщина, и после уговоров граф рассказал ей о своем проигрыше. «Не кручинься, милый, это дело поправимое», – сказала цыганка и через несколько минут принесла ему груду золотых колец, браслетов и других украшений с ценными камнями. Изумленный граф спросил Авдотью Максимовну, откуда у нее такое богатство. «Так все это многие годы дарили Вы мне, милый граф». Толстой был потрясен такой преданностью и любовью и, невзирая на возражения родственников и пересуды высшего московского общества, женился на своей цыганке. Жили они, по-видимому, счастливо: Авдотья Максимовна родила ему двенадцать детей, но они умирали один за другим в малом возрасте. Толстой решил, что его карает Бог за убитых на дуэлях. Тогда он в свой поминальник вписал всех одиннадцать павших от его руки на дуэлях. Часто поминал их в церкви. Когда умирал его ребенок, он вычеркивал из поминального списка одного убиенного. Но когда умерла одиннадцатая – дочь Сарра, Федор Иванович, вычеркнув последнего, одиннадцатого из поминальника, сказал: «Ну, а ты, цыганенок, будешь жить долго!» И действительно, последняя его дочь Прасковья прожила долгую жизнь.

Друзьями Ф. И. Толстого, кроме А. С. Пушкина, С. А. Соболевского, были многие литераторы, в том числе П. А. Вяземский, Д. В. Давыдов, К. Н. Батюшков и другие. Да и сам Федор Иванович был незаурядным литератором, автором злых эпиграмм и пародий.

С Сергеем Дмитриевичем Киселевым (1793–1851) Пушкин также был в приятельских отношениях. Участник Отечественной войны и заграничных походов, он в 1821 году вышел в отставку полковником, после чего жил в Москве почти безвыездно, находясь в знакомстве со многими выдающимися людьми – литераторами, музыкантами, дипломатами и общественными деятелями. Он брат Павла Дмитриевича и Николая Дмитриевича Киселевых, о них велась речь в главе о Донском монастыре.

В 1828 году С. Д. Киселев познакомил поэта на балу в Благородном собрании с сестрами Ушаковыми. Пушкин стал часто бывать у Ушаковых на Пресне и коротко сблизился с этой семьей. Александр Сергеевич ухаживал за старшей сестрой – Екатериной Николаевной и посвятил ей несколько стихотворений. Младшая сестра – Елизавета Николаевна (1810–1872), была невестой С. Д. Киселева. Ей Пушкин в 1829 году посвятил такие строки:

Елизавете Николаевне принадлежал альбом с рисунками Пушкина, в нем были шаржи и на Сергея Дмитриевича. В 1830 году она стала его женой. Пушкин часто писал Сергею Дмитриевичу из Петербурга в Москву: «На днях приехал я в Петербург, о чем и даю тебе знать… Адрес мой у Демута. Что ты? что наши?.. Весь твой Пушкин. 15 ноября 1829».

С 1837 года С. Д. Киселев был московским вице-губернатором. Видимо, поэтому Киселевы были похоронены по 1-му разряду – вблизи церкви, на 14-м участке. На могиле в невысокой кованой ограде – массивная черная гранитная плита. За могилой никто не ухаживает, вероятно, потомков не осталось. Автор этих строк иногда надевает рукавицы и выпалывает на их могиле сорную траву…

На втором 14-м участке Есенинской аллеи, слева во втором ряду, нетрудно заметить за низкой металлической оградой два громоздких диких камня. На большем из них лежат как бы вырубленные из этого же камня три книги с надписями: «Теория поэзии», «История русской словесности» и «История поэзии». А на его стесанной боковой стороне можно прочитать: «Учитель русской словесности, профессор Московского университета, академик С. П. Шевырев. Друзья, товарищи и ученики». На другой стороне камня: «Род. в 1806 г., умер в Париже в 1864 г.». Рядом похоронена жена – Шевырева Софья Борисовна (1809–1871), с которой Пушкин был знаком тоже.

Степан Петрович Шевырев – русский критик, историк литературы и поэт. Принимал участие в организации и издании журнала «Московский вестник», печатал в нем свои стихи, критические и теоретические статьи, рецензии. Был горячим поклонником творчества А. С. Пушкина, с которым они часто и дружески встречались. Пушкин ценил Шевырева и как критика, и как поэта. Его стихотворение «Мысль» (1828) считал «одним из замечательнейших стихотворений текущей словесности»: