Невинная настя или 100 первых мужчин - Эдуард Тополь

- Настя, Новый год, я хочу себе Гошу Кольцова. Вот хочу его, и все! Я говорю: Без проблем! Забирай. А ты как же? А я сейчас с его братом закручу… И я пытаюсь както познакомиться с братом, но наше с ним знакомство происходит ровно за пять минут, после чего мы оказываемся в постели и уже целуемся, обнимаемся. Тут как раз прозвучал бой курантов, и под этот бой мы с ним целовались и пили шампанское, разбавленное водкой. Это было здорово! Так я встретила новый, двухтысячный год.

На следующее утро у моей сестренки очень сильно болела голова, а у меня нет. Я вообще была рада, что этот год начался так. Новое тысячелетие, новый век, и я перевернула новую страничку в своей жизни и заполучила себе нового парня. Класс! Все было новое. Только, к сожалению, в Москве все оставалось постарому. И, вернувшись в Москву, я поняла, что надо чтото делать, надо менять свой образ жизни, иначе я от скуки сойду с ума. Правда, в школе у меня все шло нормально. Я, как и прежде, хорошо училась, ездила на олимпиады. Но это уже девятый класс, мне надо сдавать экзамены. Пять экзаменов - два письменных и три устных. Хорошо, думаю я, буду готовиться к экзаменам. И вот иду както в библиотеку, а передо мной останавливается машина. И там сидит симпатичный парень и говорит:

- Ну что, красавица, подвезти тебя? Я, конечно, не отказываюсь, сажусь с удовольствием:

- Мне в библиотеку. Хм, он был в шоке. Говорит:

- Ты такая красотка и еще по библиотекам ходишь? Я говорю:

- Да, мне нужно в библиотеку. Мы с ним познакомились. Оказалось, ему двадцать два года и у него своя компания из двадцати классных пацанов. Знаете, все, как на подбор, красивые, но он, Леша, был самый симпатичный. И он был у них главарем. При этом он учился в институте, был обеспеченным парнем, ему родители никогда ни в чем не отказывали. Ну и я ему нравилась, наши отношения складывались очень хорошо. Правда, когда я первый раз пришла в его компанию, я испугалась. Все высокие, красивые, накачанные, я подумала, что сейчас он отдаст меня этим пацанам на растерзание. Но он этого не сделал. Он сразу же представил меня как свою девушку и потребовал от них уважения ко мне. Так оно и вышло. Все эти ребята меня уважали, ценили мое мнение и прислушивались к моим советам. У них была квартира, где мы могли проводить время. Это была большая четырехкомнатная квартира, и вся наша тусовка постоянно там собиралась. Я стала среди них своей девушкой и даже своим, можно сказать, пацаном, потому что у них все разговоры были только матом. Говорили все время о девках, о выпивке, о саунах. Они, оказывается, часто ездили на дискотеки, знакомились там с обеспеченными девушками, а потом разводили их на деньги и кидали. Для коллекции - это у них было как хобби. Или, например, у Лешкиного друга, его звали Портвейн, было такое развлечение. Вы, конечно, знаете, что в Москве нужно всегда с собой паспорт носить, потому что в метро постоянные проверки, в дискотеках и вообще. А они брали и из паспортов своих девушек вырывали первую страницу - ту, где записаны имя, фамилия, отчество, дата рождения и фотография. Вырывали для своей коллекции и друг перед другом хвастались. Я боялась, что и Леша со мной такую штуку проделает. А ведь паспорт очень трудно восстановить. Но у нас с Лешей начался роман понастоящему, и я себя правильно поставила, у меня к нему было только два требования: вопервых, чтобы он открывал передо мной дверь - и машины, и простую, обычную дверь. И вовторых, чтобы он подавал мне пальто, плащ, куртку - не важно, одежду. Это, я думаю, очень положительно сказалось, Леша меня зауважал и заставил всю компанию следовать этому правилу. Однажды они приехали за мной, сидят во дворе и ждут, когда я выйду. А я решила прикольнуться, пошутить. Надела парик - я вообще люблю парики, у меня есть парик из белых волос, короткий такой; есть под брюнетку, как у француженки; и рыжий есть - такие длинные волосы. И вот я надела рыжий парик, нарядилась в одежду, которую они на мне еще не видели, и выхожу. В темных очках и так, чтобы волосы падали на лицо. Иду, а они все сидят на лавочке, ждут, что я выйду. И рядом их машины стоят. А я прохожу мимо них, стуча каблучками. И тут этот мальчик, Портвейн, говорит:

- И эту девку ктото ебёт! Вы прикиньте, пацаны, какой класс!

То есть он в этом как бы не участвовал, а ему это нравилось как зрелище. Но както, когда мы с ним занимались любовью, он выпил таблеточку и говорит:

- Настенька, у меня есть камера, я хочу все снять. Я думаю: почему бы и нет? И говорю:

- Конечно. Все для тебя, зайка! Он ушел за камерой, а я оделась, вышла покурить на балкон. Тут ко мне подходит Портвейн и говорит:

- Настя, не делай этого. Я сначала не поняла, говорю:

- Извини, ты мне будешь указывать, что мне делать, а что не делать? А он опять:

- Насть, не делай этого. Он же будет всем пацанам показывать. И тут до меня дошло: он выпил таблеточку для крепости, чтобы похвастаться, как он долго со мной сможет. Конечно, мне это было неприятно, обидно. Но я и на это закрыла глаза, поскольку очень уж меня устраивало их общество. Я всегда знала, что если у меня возникнет хоть малейшая проблема, если ктото на меня хоть искоса посмотрит или сделает мне больно, не важно как - морально или физически, то ответит за это очень сильно. Жизнью ответит. И меня это устраивало. Но однажды произошел такой случай. Мы сидели в этой квартире, там было несколько парней - наверное, человек восемь. И я себе позволяла многое - я, например, могла сесть к пацану на колени. При этом он не должен был меня ни трогать, ни обнимать, ни лапать - ничего такого он не мог себе позволить. Леша их об этом всегда предупреждал. И они меня не трогали, они меня уважали. И вот я лежу у парней на руках, а тут заходит еще один пацан, Антон, с новой девушкой и представляет ее:

- Познакомьтесь, это Вера. А ей он представил всех пацанов и сказал про меня:

- А это Настя. Я машу ей ручкой, говорю:

- Привет! И тут эта девчонка взглянула на меня таким взглядом, каким, знаете, мужики смотрят на шлюху, когда хотят ее снять. Они думают: сколько стоит? И вот так смотрит на меня эта Вера и говорит:

- Ой, у вас тут уже своя шлюшка есть. Я была в шоке. Меня считать за шлюху! Если я себе чтото позволяю, то это не значит, что я какаято девка уличная. Я окинула ее взглядом, посмотрела. А Вера выглядела очень даже симпатичной - у нее была миниюбочка, туфельки на высоком каблуке и кофточка на трех пуговичках. Да, она хорошо выглядела, но у нее был слишком длинный язык. И пацаны поняли, что сейчас чтото будет. Я встала с дивана, и все сразу же встали. Потому что так их учил Леша, он всегда говорил: когда Настя встает, все должны вставать. И они до того это усвоили, что всегда вставали - даже когда его не было.

И вот все встали, и образовалось такое кольцо вокруг меня и Веры. Я попросила Антона отойти от нее и говорю:

- Значит, ты, девочка, считаешь меня шлюхой? Шалавой, да? Но я тебе покажу, кто из нас шалава. Хочешь посмотреть? Она оторопела, она не могла понять, в чем дело. И попыталась перевести все в шутку, сказала, что не хотела меня ничем обидеть. Но я уже завелась, я прекрасно знала свою власть в этой квартире. У меня, как у девушки главаря, были тут некие права. Я подхожу к ней ближе и смотрю ей в глаза. А у нее в глазах стопроцентная уверенность, что она выйдет сухой из воды. И меня это еще сильней разозлило. Если бы она сказала: «Прости меня, пожалуйста, извини, я не хотела, я нагрубила…» - да, конечно, я бы поняла, что она раскаивается. Но она не раскаивалась! И тут я решила: ах так? Что ж, девочка, отвечай за свои слова! И со всей силы рванула на ней ее кофту - так, что все эти пуговички полетели в разные стороны. Да, она была очень сексуальна, у нее была очень красивая грудь. И вот я смотрю на нее таким оценивающим взглядом и вдруг чувствую за спиной взгляды парней. Парней, у которых все штаны уже полны желания. Они уже все хотели эту девочку. Думаю: ноу проблеме! Раз пацаны хотят, разве я могу спорить? Я говорю ей: