Дешево и смертельно - Наталья Александрова

– Хотела уходить, хорошо, что соседка меня обнадежила насчет твоего прихода…

– Спасибо, Александра Васильевна, – обреченно пробормотал Евгений, открыл дверь своим ключом и пропустил Риту вперед.

– Женя, кто там пришел? – раздался в глубине коридора хорошо поставленный голос, в котором звучали интонации заученной фальшивой доброжелательности, с которой тетки – работники загсов – говорят новобрачным: «Объявляю вас мужем и женой».

Дверь комнаты открылась шире, и на ее пороге появилась невысокая худощавая женщина неопределенно пенсионного возраста с гладко уложенными темными волосами на маленькой, как у змеи, головке и с намертво поджатыми губами врожденной свекрови.

– Светлана Федоровна? – осведомилась Рита. – Впрочем, кому здесь еще быть… А я – Маргарита, Маринина сестра.

Вся показная доброжелательность моментально слетела с лица хозяйки, и она стала похожа на разъяренную кобру.

– Евгений! – возопила Светлана Федоровна. – Что здесь делает эта женщина?

– Не волнуйся, мама. – Евгений шагнул к матери. – Тебе нельзя волноваться, тебе может стать хуже.

– Мне уже не может быть хуже! Если прямо ко мне в дом врываются падшие женщины, чтобы обделывать у меня на глазах свои грязные делишки…

– Что?! – Рита мгновенно разъярилась и тоже повысила голос на полную мощность. – Это вы говорите о грязных делишках? Вы называете «грязными делишками» то, что я хочу узнать, куда вы дели мою сестру и вашу, между прочим, единственную внучку?

– Я не хочу слышать об этой женщине! – прошипела мамаша, слегка отступая перед Ритиным молодым напором, и, повернувшись к сыну, простонала: – Евгений! Огради меня…

– Мама, мама, не волнуйся, – проблеял ее сын и посмотрел на Риту умоляющим взором. – Я прошу вас, уйдите, мама болеет, ей плохо…

– Да? – язвительно проговорила Рита. – Вы думаете? А я, честно говоря, подозреваю, что она прекрасно себя чувствует. И все эти разговоры о болезнях – только театр одного актера… И одного зрителя, чтобы вернее прибрать тебя к рукам.

– Евгений! – Светлана Федоровна схватилась за сердце. – Или ты не мужчина? Твою мать оскорбляют, а ты молчишь! Немедленно вызови полицию, чтобы нас оградили от этой бандитки! Уже в собственном доме нельзя чувствовать себя спокойно!

– Да-да. – Рита заговорила гораздо спокойнее, на этот раз в голосе у нее звучала злая насмешка. – Вызови, вызови полицию, я так полагаю, что твоя мамочка решила сделать чистосердечное признание!

– Какое признание? – испуганно вскрикнул Евгений, затравленно переводивший глаза то на мать, то на бывшую свояченицу. – О чем вы говорите?

– Но ты ведь не подписывал разрешения на выезд дочери. – Рита била наудачу, но почти уже не сомневалась в своей правоте. – Значит, это твоя мамочка, змея гремучая, подделала разрешение!

– Евгений, зачем тебе полиция! – вскричала Светлана Федоровна, как будто не она только что требовала эту полицию вызвать. – Неужели ты сам не можешь выпроводить из квартиры эту нахалку, которая оскорбляет твою родную мать?

– Нет, не может! – расхохоталась Рита. – Уж это ему точно слабо! Так что, Светлана Федоровна, лучше выкладывайте все, что знаете – как вы избавились от невестки?

В пылу разговора Рита уверилась, что именно Маринкина свекровь – причина всех бед.

– В собственном доме… – Пожилая женщина отступила еще на шаг, прижалась спиной к стене, и эта опора на родные стены, видимо, придала ей новых сил. – В собственном доме я должна выслушивать такие оскорбления! Вот, Евгений, теперь ты видишь, с какими людьми ты едва не породнился по своему слабоволию! Ее сестрица была такой же наглой тварью!

– Была? – вскрикнула Рита. – Значит, ты, старая сколопендра, убила Марину?

Скандал набирал обороты и дошел уже до такой стадии, когда враждующие стороны себя не помнят и кричат невесть что.

– Что вы! – воскликнул Евгений, совершенно бледный от ужаса. – Марина уехала.

– Даже если она не убила ее своими руками, она все сделала, чтобы отделаться от нее навсегда… Да если бы твоя мамочка могла задушить Маринку, не боясь тюрьмы, она ни на секунду бы не задумалась.

– Вон! – Светлана Федоровна шагнула вперед и замахнулась на Риту сухоньким кулачком. – Ты такая же дрянь, как твоя сестра! А сестрица твоя… да на ней пробы ставить негде было! Сколько у нее было мужей? И эта падшая женщина сумела обольстить моего Женечку… Да любая мать на моем месте все сделала бы, чтобы защитить своего ребенка!

– Своего ребенка? – как эхо повторила Рита. – А его ребенка? – Она показала на Евгения. – Свою родную внучку вы отправили неизвестно куда, ни секунды не раздумывая? Да есть ли у вас хоть капля совести? Вы просто чудовище! Неужели ничего не шевельнулось у вас в душе? Да какое там, разве у вас есть душа! За год даже не вспомнила, что у нее есть внучка!

– Да моя ли это внучка! Твоя сестрица такая оторва, что я сильно сомневаюсь в том, что это Женечкин ребенок!

– Да? – Рита сделала еще шаг вперед. – Во всяком случае, судя по тому, какая Лялька хорошенькая, ваш урод-сыночек действительно может быть ни при чем…

– Вон! – снова завопила старуха и, схватив первое, что попалось ей под руку, – бронзовую пепельницу в форме свернувшейся кобры, которая стояла на тумбочке под зеркалом в прихожей, запустила в незваную гостью.

Рита увернулась от кобры, подобрала ее и швырнула в зеркало. Зеркало с жалобным звоном рассыпалось на мелкие кусочки, а Рита победно улыбнулась и, громко сказав:

– Хорошая примета, Светлана Федоровна! – покинула поле боя.

Рита вернулась домой, просто кипя от злости. Подумать только, она рассчитывала на этого ненормального со своей стервой-мамашей! Господи, как угораздило Маринку выйти за него замуж? Быть настолько неразборчивой! Ведь сразу же видно, что козел! Даже Сережка разобрался при первом же взгляде. Одно непонятно, как мамаша позволила ему жениться? И на старуху, как говорится, бывает проруха…

Но как женила, так и разженила. Подумать только, совершенно не интересоваться единственной внучкой! Да, теперь ясно, что такой, с позволения сказать, папаша, который понятия не имеет, где находится его ребенок, Рите не помощник. Но что же ей делать? Самой обращаться в консульство? Она понятия не имеет, что она там скажет. Никаких документов о том, что Маринка ее двоюродная сестра, она не может представить. Как она уехала – по туристической визе или по приглашению, – Рита не знает. Если по приглашению, то кто ее приглашал? Если от турфирмы, то как она называется? Ни адреса того агентства, ни даже его названия Рита не знает. Тут еще такой вопрос, как паспорт. В паспорте у Риты прописка, естественно, не петербургская, пустят ли вообще ее в консульство? Можно, конечно, идти с Сережкой. Он совершеннолетний, скажет, что разыскивает мать, которая такого-то числа выехала во Францию. Но во-первых, Сережка сказал, что делать этого не будет – у него сильная обида на мать. А во-вторых, французы начнут разыскивать Маринку официальным способом, то есть с помощью полиции. А если у нее и вправду не все там гладко? Как бы не навредить… Вполне могла Маринка там влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю… Доверилась кому-то, языка не знает. Порядков французских тоже не знает… ох, как тяжело на сердце! Не зря тетя Люба переживала…