Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл

Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 72
Перейти на страницу:

Тогда я подключила Эрика. Вечером после работы он поехал в «Асторию»[17]. Эрик полагал, что в этом квартале непременно найдутся лавки, которые держат настоящие эмигранты, а настоящие эмигранты должны понимать всю прелесть хорошей мозговой косточки. Однако оказалось, что настоящие эмигранты давно переняли современный образ жизни; поиски Эрика обернулись провалом.

Хитклиф заканчивал работу на выставке только после семи, а я в этот вечер должна была вернуться домой в девять. На ужин я готовила жареного цыпленка по рецепту Джулии. Для соуса требовалось измельчить желудок, и я вдруг поняла, что не знаю, как он выглядит. Я знала, что внутри курицы обычно есть мешочек с потрохами и желудок должен быть где-то там. Печенку я кое-как опознала, но что именно было желудком среди оставшихся внутренностей, так и осталось для меня загадкой. (Прочитав мое нытье на эту тему, отец Эрика позвонил мне и внес ясность: желудок — это такая штука, похожая на два сердечка, соединенных вместе; сердце выглядит как половинка желудка.)

На следующий день Эрик с Хитклифом объединили силы. После работы мой муж отправился на электричке в Верхний Ист-Сайд, а братец — в Ист-Виллидж. Но обе мясные лавки — «Лобелс» и «Оттоманелли» — к тому времени, когда мои преданные охотники за мозговой костью добрались туда, были уже закрыты. Видимо, мясники строго соблюдают правило «сна красоты». Правда, брат успел заскочить в зоомагазин перед самым закрытием и купить мышей для кормления нашей ручной змеи по имени Зу-зу. Всякий раз, когда Хитклиф приезжает к нам, я, пользуясь случаем, сваливаю на него обязанности по кормлению змеи. Этого пятифутового шаровидного питона подарил мне он, когда я еще училась в колледже и считала, что все должны иметь домашних животных. После этого я решила, что именно он и должен нести кармическую ответственность за всех тех грызунов, которые за десять лет были принесены в жертву змеюке. Я вернулась домой около десяти, заказала пиццу и рухнула на диван. Эрик разбудил меня на полминуты, чтобы я сняла линзы. Будить меня, если я заснула на диване, — занятие не из веселых.

А потом наступило одиннадцатое сентября две тысячи второго года. Я встала в пять утра и к семи была уже на работе. Все утро провела на ногах. Стоя в углу битком набитого зала для пресс-конференций и выслушивая сладкоречивых, полных энтузиазма политиков, я пыталась определить, куда смотрит Нейт: на меня или куда-то в пустоту. Потом пришлось долго стоять на площади возле нашего здания. На противоположной стороне улицы, где раньше возвышались две башни… а теперь зияла яма, в скорбном молчании собрались родственники погибших. В микрофон зачитывали имена всех, кто погиб в терактах. После двенадцати настало время пригласить гостей в семейную комнату.

Раньше в этом помещении на двадцатом этаже был конференц-зал, но теперь его переоборудовали, поскольку окна его выходили на место гибели чьих-то братьев, сестер, мужей и сыновей. Стены от пола до потолка были увешаны фотографиями, стихами, цветами и памятными вещицами. Здесь была книга посетителей, много диванов, игрушек и настольные игр для детей. Кроме того, в семейной комнате они могли спокойно побыть рядом с местом гибели своих близких, не подвергаясь нападениям навязчивых торговцев кепками с эмблемой пожарного управления Нью-Йорка и туалетной бумагой с Усамой бен Ладеном или же туристов, позирующих перед камерой на фоне ограждения, будто они находятся на плотине Гувера. Я никогда не любила кладбища и, глядя вниз на эту зловещую яму, думала отнюдь не о Боге, ангелах или тех, кто упокоился на том свете; нет, у меня перед глазами были лишь куски человеческих тел. И я понять не могла, как люди, потерявшие близких в этой зияющей яме, вообще могли смотреть на нее.

После утренней мемориальной акции все пошли в семейную комнату и снова стали смотреть на яму. Родственники принесли с собой еще больше фотографий и стихов и прикалывали их булавками к стенам. На стенах скопилось столько этого добра, что тем, кто пришел впервые, негде было поместить фотографию и понадобилась помощь в поисках свободного места. Аккуратно сдвигая чью-то фотографию на полдюйма влево, а чью-то — на дюйм вправо, я втискивала между ними снимок, привезенный миниатюрной женщиной из Эквадора, чей сын в тот роковой день мыл окна в ресторане башни, откуда открывалась панорама Нью-Йорка. Тем, кто раньше не был здесь, приходилось нелегко: не только потому, что все стены были уже завешаны или они никого здесь не знали, в отличие от тех, кто приходил сюда чаще, но и потому, что со дня трагических событий они впервые приехали сюда — кто-то ехал из-за границы и плохо говорил по-английски, а у кого-то были непростые отношения с погибшими близкими. Так что я раздавала салфетки братьям-гомосексуалистам из Германии и воду в бутылках чудаковатым английским тетушкам, которые смущенно похлопывали по спине рыдающего вдовца из Белиза. Таковы были обязанности младших служащих на годовщине трагедии одиннадцатого сентября — ну, по крайней мере, некоторых из нас. Этим занимались секретарши, но не стажеры из отдела городского планирования, не девчонки-пиарщицы и не ребята из отдела программного планирования. Только женщины, и ни одного мужчины, — именно женщины целыми днями подносили кнопки, ручки, воду, салфетки и ключи от туалета в коридоре. Может, оттого, что все наши начальники — республиканцы, они твердо убеждены в том, что женщины от природы деликатны и чувствительны, и это несмотря на то, что их собственная компания изобиловала примерами, опровергающими этот стереотип. А может, они просто понимали, что двадцатипятилетние мальчики из «Лиги плюща» вряд ли сумеют правильно оценить ситуацию, если их отправят разгребать эмоциональные завалы.

Между тем мозговую косточку мы так и не нашли. Эрик предложил привлечь к поискам Салли, но мы так и не выяснили, живы ли ее родители или же стали жертвами психа с винтовкой, поэтому обращаться к ней с подобным предложением было рискованно, мы могли нарваться на взрывную ситуацию.

— А что могло случиться с моими родителями? Что?! О господи, неужели я тебе так и не перезвонила? — Салли была в шоке.

Эрику никогда раньше не приходилось разговаривать с человеком, чьих родителей, возможно, прикончили при ужасных обстоятельствах, но он не исключал, что когда-нибудь и до такого может дойти.

— Да нет же, нет, с ними все в порядке. Просто мои грузчики не приехали. Они должны были приехать с Род-Айленда, но так и не появились. Извини, конечно, надо было позвонить! Они чехи и, кажется, сидят на наркоте. Я имею в виду грузчиков. На случай, если мы с ними снова договоримся, диван еще у вас?

Эрику даже в голову не пришло поинтересоваться у Салли, зачем ей нанимать для перевозки дивана чехов, сидящих на наркотиках, да еще с самого Род-Айленда. После готовности к тяжелому разговору он не сразу переключился на привычную интонацию и после глубокого вдоха заявил, что она, конечно, может забрать диван (который по-прежнему стоял вверх тормашками на нашей лестничной площадке), но только в том случае, если поможет нам найти мозговую косточку.

— Конечно! С радостью! А что такое мозговая косточка?

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?