Леди полуночи - Тесса Дэр

Получается, что выбирать не из чего, и поэтому Торн твердо произнес:

– Мы с ней помолвлены и собираемся пожениться.

Кейт вздрогнула. Разумеется, она ослышалась.

«Помолвлены»? «Собираемся пожениться»?

– Мои поздравления, дорогуша. – Тетушка Мармозет стиснула ей руку. – Возьми еще леденец.

– Вообще-то… – начала было Кейт, обретя дар речи, но большая рука Торна легла ей на плечо и крепко сжала. Это было краткое, недвусмысленное предупреждение: «Молчи!»

– Странно: о том, что вы помолвлены, никто не упоминал: ни викарий, ни ваша хозяйка. – Лорд Дру подозрительно переводил взгляд с Кейт на Торна и обратно.

– Мы пока никому не говорили, – ответил Торн. – Это произошло совсем недавно.

– Насколько недавно?

– Кейт ответила мне согласием сегодня, когда мы возвращались из Гастингса. – Торн заправил выбившуюся прядку ей за ухо, тем самым привлекая внимание к ее растрепавшейся прическе.

Как и было задумано, в ответ на этот жест в разных концах комнаты вскинулись брови.

Ларк просияла.

– О, я сразу поняла, что между вами что-то есть. Почему еще тогда вы могли вернуться домой так поздно и выглядели при этом столь… – Ее глаза скользнули по перепачканной кромке подола Кейт и растрепанным волосам. – …столь естественно.

Ножки кресла резко взвизгнули от скрипа, когда Кейт вскочила и, послав извиняющуюся улыбку присутствующим, сказала:

– Капрал Торн, можно вас на два слова?

По опыту Кейт знала, что в углу, где стояло пианино, можно говорить и никто в комнате их не услышит.

– О чем это вы? Всего пару часов назад вы заявили, что не испытываете ко мне никаких чувств, а теперь заявляете, что мы обручены.

– Я пытаюсь уберечь вас.

– Уберечь? Да вы только что едва ли не в открытую сказали, что мы… что мы…

– Они так и подумали, – уж поверьте. Я привез вас домой поздней ночью, вид у вас был взъерошенный. И потом, подарок… щенок. Что еще они должны были подумать?

Щеки залились румянцем, и Кейт отвела глаза.

– И краснеть совсем ни к чему.

Ну как научиться не вспыхивать по каждому поводу? Лицо у нее разгоралось. А он еще и локон на палец накручивает…

– Мы не станем мужем и женой, так что не волнуйтесь.

– Не станем? – В возникшей тишине Кейт вдруг забеспокоилась, не слишком ли разочарованно прозвучал ее голос. – Ну конечно, не станем. У меня нет желания выходить за вас, о чем я и сообщу сейчас Грамерси.

– Это будет ошибкой. – Его руки опять легли ей на плечи, пригвоздив к месту. – Послушайте меня. Вы слишком взволнованы.

– Я не…

Кейт осеклась. У нее не хватило решимости закончить фразу. Конечно, она взволнована, а еще утомлена и смущена. И все, по крайней мере частично, из-за него. А может, и в большей степени из-за него.

К его чести, он не пытался это отрицать.

– День был долгим, – вздохнул Торн. – Вам досталось сначала от учительницы, потом – от кучера, но больше всего от меня. И еще эти люди начали потчевать вас своими сказками: у них карманы полны сладостей и денег, и вам хочется видеть в них все самое лучшее, потому что у вас характер. Но я повторяю: есть что-то неправильное и в них самих, и в их истории.

– Почему вы так думаете?

Долгая пауза.

– Интуиция.

Она подняла на него удивленный взгляд пронзительных глаз.

– Интуиция? Я думала, вы доверяете только фактам.

Торн не обратил внимания на ее шпильку.

– Вам не известно, чего они хотят, а они, в свою очередь, пока не уверены в вас. Весьма рискованная ситуация, потому что некому защитить ваши интересы. Кроме меня. Но не мог же я объявить себя вашим защитником, не заявив на вас определенных прав…

Прав на нее? Кейт не знала, как отнестись к его словам. Никогда в жизни никто даже не пытался заявить на нее какие-то права, а тут сразу двое, и все в один вечер.

Атмосфера сложилась весьма странная: позднее время, цепочка совпадений, эксцентричность манер Грамерси. Она не знала, чему или кому верить. После того как сама кинулась на шею Торну этим вечером, ее отчаявшееся сердце, судя по всему, меньше всего заслуживало доверия.

Ей был нужен союзник. Он?

– Значит, мы теперь должны изображать помолвленных?

Торн нахмурился.

– Это не театр, мисс Тейлор. Я не собираюсь притворяться и изображать что-то. Мое предложение подразумевает настоящую помолвку, чтобы у меня была реальная возможность вас защищать. Как только все прояснится с этим делом, вы освободите меня.

– Освобожу вас? – отозвалась она эхом.

– От помолвки. Леди имеет право отменить ее в любой момент, и при этом ее репутация ничуть не пострадает. Если будет доказано, что вы одна из Грамерси, никому и в голову не придет, что вы выйдете за меня.

– А если нет?

Брови у него изогнулись.

– И в этом случае тоже никому не будет никакого дела, почему вы приняли такое решение.

Вот тут он ошибается: все будет как раз наоборот. Народ в деревне прекрасно понимал, что они с Торном в социальном плане как вода и масло – субстанции, которые не смешиваются.

– Зачем вам все это нужно? – Она взглядом ощупывала его лицо, пытаясь найти разгадку. – Почему вы беспокоитесь обо мне?

– Почему?… – С недовольным вздохом он отпустил ее. – Это мой долг, мисс Тейлор. Через десять дней я обращусь к лорду Райклифу с прошением об отставке. Если я ни с того ни с сего отдам близкую подругу его жены в руки каких-то проходимцев, лорд вряд ли благосклонно отнесется к моей просьбе.

– О, понятно… теперь понятно.

Что ж, по крайней мере хоть что-то знакомое Кейт услышала в этом суровом, бесстрастном ответе.

Повернувшись к Грамерси, она взяла Торна за руку – попыталась с обожанием заглянуть ему в глаза.

– Прошу прощения. Надо было раньше сказать про нашу помолвку. Это все так внове. У нас даже не было времени сообщить об этом нашим друзьям, правда… – Кейт запнулась, вдруг сообразив, что не знает его имени.

«Ну что там говорят обычно: что-нибудь нежное? «Сердце мое», «дорогой», «счастье мое», «любовь моя»… Все что угодно, только соображай быстрей!»

– …правда, дорогой?

Ах! Именно в этот момент ледяная пелена, застилавшая его глаза, вдруг дала трещину, и он еще крепче сжал ее руку. Кейт испытала странное удовольствие от такого отчетливого выражения досады. Так или иначе, теперь все вернулось на свои места.

Лорд Дру, выпрямившись, стоял в центре комнаты, величие и властность словно лучились из него.