Пираты Сомали - Никита Филатов

— Посмотрим, что скажут врачи.

— Да, конечно. Но, по-моему, некоторая воздержанность в пище пошла им даже на пользу…

С некоторых пор человек, сидящий напротив мистера Дженкинса, считал себя полноправным хозяином значительной части сомалийского побережья. Под его командованием постоянно находилось до полутора тысяч прекрасно вооруженных и неплохо обученных солдат, а при необходимости он мог бы достаточно быстро поставить под ружье еще две или три полноценные пехотные бригады из местных жителей, прекрасно знающих горные пограничные тропы и имеющих многолетний опыт военных действий.

Впрочем, в отличие от большинства других сомалийских полевых командиров, этот человек специализировался на морском разбое. Для этой цели в его распоряжении имелась целая военная флотилия, состоявшая из сторожевика, отнятого пару лет назад у правительственной береговой охраны, пары траулеров, переделанных для скрытной транспортировки в открытый океан штурмовых групп и средств их доставки, нескольких современных быстроходных катеров, а также бесчисленного множества рыбацких моторных лодок.

Считалось даже, что в сомалийских территориальных водах без его разрешения — или, по крайней мере, без его ведома — вообще не могло совершиться ни одного нападения на проходящее судно и что даже самые самодеятельные пираты неизменно присылали ему долю добычи или процент от выкупа…

Звали этого человека Али Сиад Юсеф.

Это был подтянутый, крепкий для своих шестидесяти лет чернокожий мужчина с бритым черепом, прекрасными, крепкими зубами и широкой улыбкой, которую он часто и охотно демонстрировал собеседнику — даже перед тем, как выпустить ему в живот очередь из автомата.

Пират носил очки в серебряной оправе, а по-английски говорил практически без акцента.

— Ничего, мистер Дженкинс. Все хорошо, что хорошо кончается, не правда ли?

— Вы уверены, что у них хватит топлива до ближайшего порта?

— Да, конечно. Мы позаботились также, чтобы команде хватило воды и продовольствия.

Господин Юсеф отогнал рукой особо надоедливую муху и в очередной раз улыбнулся:

— В конце концов, никто ведь не остается внакладе. Мой несчастный народ получает хоть какую-то компенсацию за долгие века колониальной эксплуатации. На укрепление собственной государственности надо так много денег… Владелец судна и владелец груза без особых проблем получают страховку, перекрывающую все их убытки, морякам тоже выплачивается все, что положено, и даже сверх того: двойные оклады за каждый день пребывания в плену у кровожадных пиратов, различные премии… А ведь и вы имеете с каждого доллара выкупа свои комиссионные, не правда ли, мистер Дженкинс?

При последних словах собеседника британский адвокат непроизвольно оглянулся по сторонам.

Хотя любопытных ушей можно было не опасаться.

Даже если бы в заведение забрели сегодня случайные посетители или кто-то из завсегдатаев, мест для них все равно бы не оказалось — все три столика, за исключением того, за которым расположились сам мистер Дженкинс и его собеседник, были заняты вооруженными с ног до головы чернокожими боевиками из личной охраны Юсефа.

Время от времени откуда-то, из-за пыльной, покрытой огромными жирными пятнами занавески, оберегавшей от посторонних глаз кухню и внутренние помещения, на террасу высовывался хозяин кофейни. Удостоверившись в очередной раз, что почтенные гости ни в чем не нуждаются, он исчезал так же бесшумно, как и появлялся.

— Скажите, вы ведь гарантируете, что на обратном пути этот контейнеровоз не перехватят еще раз?

Работяга-буксир развернул судно в сторону наполовину разрушенного маяка, так что теперь оно стало напоминать большого, доброго слона, которого вывели прогуляться. Мимо берега медленно проплывал черный борт сухогруза, демонстрируя старую краску под обнажившейся ватерлинией.

— Никто их больше не тронет. Это бизнес, мистер Дженкинс, а бизнес мы делаем честно. Потому что честность — лучшая политика. Кажется, именно так говорится в старинной английской пословице?

— Совершенно верно.

Вообще-то, много лет назад, еще совсем молодым человеком, Али Сиад Юсеф закончил факультет журналистики Ленинградского университета — и поэтому вполне мог бы общаться с собеседником не только на английском, но и на русском языке.

Хотя, разумеется, никакой необходимости в этом не было…

В сущности, биография нынешнего предводителя морских разбойников вполне могла бы послужить наглядным пособием по новейшей истории Сомали.

Когда в тысяча девятьсот шестидесятом из остатков британской и итальянской колоний образовалась независимая Сомалийская Республика, Юсефу едва исполнилось десять лет. Юность его пришлась на период правления генерала Барре, захватившего власть в результате военного переворота и объявившего курс на строительство социализма с исламской спецификой.

Президент Баре считал себя большим другом советской страны — в кабинете у него висел портрет Ленина, и на протяжении некоторого времени даже всерьез обсуждался вопрос о вхождении Сомали в состав СССР. Впрочем, куда более веским залогом нерушимости дружбы между народами следовало считать пятитысячный контингент советских военных специалистов, размещенный в стране.

Получив в Ленинграде приличное образование, Юсеф вернулся на родину и сразу же был назначен руководить всем государственным сомалийским радиовещанием. Впрочем, довольно скоро его безбедному существованию в Могадишо, как и всему периоду относительной стабильности в регионе, наступил конец…

Уже тогда было ясно, что Африканский Рог, расположенный на перекрестке мировых коммуникаций, безусловно, имеет и будет иметь не только стратегическое, но и геополитическое значение. Отсюда можно осуществлять контроль над южным побережьем Красного моря и в случае необходимости наносить удары по главному пути доставки ближневосточной нефти на западные рынки. Потопление здесь даже одного или двух танкеров с нефтью имело бы катастрофические последствия для американской и европейской экономики…

Все это, разумеется, прекрасно понимали и западные аналитики…

История так до сих пор не нашла вразумительного ответа на вопрос, отчего две соседние страны — Эфиопия, которая, если верить официальной советской пропаганде, вступила на социалистический путь развития, и Республика Сомали, находившаяся на том же самом пути, — оказались вдруг в состоянии полномасштабной войны. Считалось ведь, что оба режима, правивших в этих странах, поддерживал Советский Союз, ежегодно тративший на военную и экономическую помощь им десятки миллионов долларов.

Тем не менее в войне с Эфиопией сомалийцы потерпели сокрушительное поражение, центральное правительство утратило контроль над страной, а еще спустя какое-то время под угрозой захвата столицы повстанческими армиями президент Сомали вообще сбежал в соседнюю Кению. Потеря сама по себе оказалась бы невелика — однако вместе с президентом исчезли правительство, парламент, налоговая и судебная система, армия, полиция, промышленность, больницы, телевидение, пресса… Наступил хаос. Страна распалась на части, контролируемые враждебными друг другу племенными и криминальными группировками.