Первозданные - Дэвид Линн Гоулмон

– Не сходите с ума, мистер Латтимер. Возвращайтесь в лагерь вместе со мной. Не стоит вам оставаться здесь одному, – возразил молодой человек, нервно оглядывая пещеру. – Не знаю, кто прячется снаружи, по крайней мере не уверен в этом на сто процентов, но вряд ли тем существам нравится, что мы явились сюда.

– Сынок, суеверия меня не пугают. Я слышал истории, которые рассказывают индейцы, – все сочиняют подобные байки, чтобы держать в узде детвору и не давать ей ночью соваться в леса. А теперь иди и захвати с собой это. Вы, ребята, легко сможете найти дорогу обратно.

Латтимер вложил дневник в руки Чарли, и лицо старателя вдруг исказила жестокая гримаса.

– И позаботься о том, чтобы о моей находке никто ничего не услышал. Понял, мальчик? – добавил он угрожающе.

Элленшоу ответил не сразу.

Он сжимал в руках древний дневник, уверенный, что старый Латтимер запросто убьет его на месте, если услышит неправильный ответ.

– Да, сэр, я никому ничего не расскажу. И я перешлю по почте дневник вашему отцу, – сказал он послушно.

На лицо Латтимера как по волшебству вернулось возбужденное ликование. Он улыбнулся и похлопал Элленшоу по спине.

– Удачи, сынок. Перейди через реку, не мешкая, и держись подальше от северного берега, понял?

Чарли промолчал. Он просто повернулся и, сунув дневник в карман рубашки, торопливо зашагал в темноту. Он шел, почти безнадежно надеясь, что никакие твари из легенд не поджидают его снаружи.

* * *

Латтимер смотрел на сваленные в груду мешки с золотыми «двойными орлами». Будет нетрудно пустить в ход американскую валюту, не обратив на себя слишком пристального внимания. Он заявит, что у него имелись золотые вклады, что он купил этих золотых «двойных орлов» много лет тому назад. Покачав головой, старик провел рукой по бороде.

Потом старатель смастерил несколько факелов и укрепил их в трещинах стен. Мерцающий свет озарил наскальную роспись, которая привлекала внимание этого парнишки, Элленшоу, и Латтимер впервые тоже стал рассматривать ее.

Вынув из щели один из факелов, он поднес его к пещерной росписи и начал внимательно ее изучать. Старатель приблизил свет к изображению большой, смахивавшей на ленивца, твари… И застыл. Фырканье, низкое глухое фырканье раздалось позади него. Золотоискатель замер, закрыл глаза – и тут же в ноздри ему ударил дикий, острый запах.

До ушей Латтимера донесся громкий скребущий звук. Старик повернулся в сторону выхода из пещеры как раз в тот миг, когда проникавший в нее лунный свет погас: кто-то или что-то заслонило вход. Старатель двинулся к передней части пещеры и вдруг услышал, как монеты, оставшиеся в одном из многочисленных мешков, медленно посыпались на пол. Позади него перевернули мешок и вываливали его содержимое на землю.

Латтимер сделал резкий выпад факелом, чтобы осветить то место, где хранились мешки с тысячами «двойных орлов», – и увидел, кто издавал все те звуки, которые он слышал в течение многих странных ночей, проведенных в лесах близ Стикина.

Тварь была гораздо выше десяти футов и стояла свесив могучие руки. Пустой мешок выпал из ее громадной ручищи, глаза гиганта смотрели на Латтимера. В свете факела они сияли ярко-желтым и казались разумными. Эти глубоко посаженные глаза лишь слегка повернулись в орбитах, когда золотоискатель поднял факел повыше, чтобы лучше рассмотреть чудовище.

– Не тронь мое золото, – пробормотал Латтимер себе под нос, и безумие собственных слов заставило его широко распахнуть глаза.

Он видел перед собой не загадочное неведомое существо, а всего лишь вора, похищающего приз, который старатель искал всю жизнь.

Огромная обезьяна заворчала и сделала шаг к Латтимеру. Ее громадная левая рука поднялась, словно животное что-то предлагало человеку, но старый золотоискатель отказал вору даже в малейшем доверии. Он замахнулся факелом на гигантское существо и ударил его по массивной руке, заставив животное сердито взреветь.

Огромная голова запрокинулась, и пещера задрожала от громового крика боли и ярости.

Внезапно – старатель даже не успел понять, что происходит, – еще несколько громадных животных появились за спиной первого, и старику окончательно отказал разум. Он завопил и ринулся на тварей из старинных легенд, на животных, которым полагалось исчезнуть за десятки тысяч лет до 1968 года. А хозяева пещеры сомкнулись вокруг Л.Т. Латтимера, и вскоре секрет Стикина остался ждать, когда его откроет кто-нибудь другой.

Следующие Позади поджидали, когда человеческий род вернется в затерянную долину, бывшую их домом в течение двадцати тысяч лет.

* * *

Студенты испугались, что Чарли Элленшоу бесследно пропал. Но далеко за полдень он, спотыкаясь, вернулся в лагерь. Сколько его ни расспрашивали, где он был, Чарльз держал рот на замке. С дневником в руках он сел на тот самый камень, где сидел прошлой ночью. Он завернул тетрадь в полотенце, никому не позволив прикоснуться к своей находке. Когда остальные начали укладывать вещи, готовясь к обратному походу вниз по реке, Чарли нехотя принялся помогать. Его молчание действовало другим на нервы, но они не приставали с расспросами о том, почему Латтимер не вернулся. Чарли сказал, что старик продолжил путь вверх по реке, разыскивая свое золото.

Когда надувные лодки оттолкнули от берега Стикина, все мысли о разбитом самолете вылетели у Чарльза из головы. Осталось только воспоминание о рисунках на стенах пещеры и о том, что было на них изображено. Наблюдая, как исчезают вдали деревья, окружающие лагерь, он думал лишь об одном: «Они наблюдали».

Сиэтл, штат Вашингтон. Наши дни

Престижное столетнее здание Раньер-билдинг было куплено в 1991 году и полностью перестроено. Первые шесть этажей теперь занимали совершенно обычные, хоть и дорогие, квартиры с двумя и тремя спальнями. Но семнадцатый и восемнадцатый этажи принадлежали одному-единственному человеку, владельцу дома, разработавшему его внутренний дизайн: Валерию Серте, сыну русского иммигранта и наследнику громадного состояния, которое досталось ему после смерти отца в 1962 году. Его семейное состояние зиждилось на вырубке обширных древних лесов северо-запада: лес наполнял карманы семьи Серта начиная с конца двадцатых годов и щедро снабжал рынки США древесной продукцией и бумагой.

Прислуга Серты состояла из двенадцати человек, из которых минимум двое проживали с ним круглосуточно. Старик не позволял этим людям бездельничать, донимая их властными приказами. В старости он остался без семьи, и, если не считать одного-двух друзей по лесозаготовочному бизнесу, его навещал только внук, который теперь учился в Гарварде. Почему-то (причину этого никто не мог вообразить) Валерий Серта мог без устали слушать об уничтожении вековых лесов, испокон веков росших на северо-западе. Он закрывал глаза, внимая новостям о том, что еще одна полоса земли была расчищена, а стоявшие на ней деревья беспощадно уничтожены. Это наслаждение брало истоки в страшных историях, которые рассказывал ему отец, никогда не объясняя, почему леса Северной Америки заняли такое темное место в его душе.