Поиски любви - Френсин Паскаль

— Я… я не могу сказать, — ответил он. — Пока не могу. Слушай, мне пора на урок. Поговорим позже. — И он побежал по коридору, лишив Лилу возможности узнать у него то, чего не должен был говорить.

— Ну что ж, посмотрим, — сказала Лила ему вслед, и лицо ее сразу стало жестким: она не привыкла, чтобы ей отказывали. И ей это не понравилось.

Элизабет Уэйкфилд огляделась. Она только что вошла в здание, где находился офис отца. На лестничной клетке никого не было, Лиз оглядела коридор. Она чувствовала себя немного глупо в роли детектива, но решила не отступать, поскольку пришла к выводу, что никогда не узнает, чем занимается ее сестра, пока не увидит собственными глазами. Целую неделю Джессика допоздна задерживалась в офисе, и ее объяснения вызывали все меньше доверия. Сколько же времени нужно, чтобы навести порядок в подсобке?

При входе в здание Элизабет должна была расписаться у ночного сторожа. Она специально неразборчиво накарябала свое имя: ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал его. Она была рада, что надела куртку. Волосы были спрятаны под капюшоном, который плотно облегал ее голову, оставляя открытым лишь лицо. Так ее проще будет спутать с Джессикой. Собираясь войти в лифт, она вдруг увидела Роджера Барретта. Он шел по вестибюлю со шваброй и ведром. Не желая быть замеченной, она проскользнула к лестнице и пешком поднялась на четвертый этаж, на котором находился офис отца.

Затем она на цыпочках направилась к офису. Через матовое стекло двери офиса она увидела два силуэта, стоявших прижавшись друг к другу. По звукам, доносившимся из-за двери, можно было догадаться, что там обсуждают не юридические проблемы.

— Ммм… — слышался шепот Джессики. — Никто так не умеет целоваться.

— Я могу еще и не так, — отвечал Деннис. «Итак, это все-таки мальчик», — подумала Элизабет. Ее тайные подозрения подтвердились.

— А так тебе нравится? — нежно спрашивал Деннис после того, что, очевидно, было одним из самых долгих поцелуев в истории Ласковой Долины.

— Великолепно, — отвечала Джессика, прижимаясь к нему. — Но, послушай, тебе не надоело, что мы все время торчим в этом офисе?

— Ну я бы не сказал, что мы тут очень мучаемся, правда?

— Нет, конечно… — начала Джессика. Деннис продолжал:

— Кроме того, куда мы еще можем пойти? Твой папа думает, что ты здесь делаешь уроки. А что, если он позвонит, и никто не подойдет к телефону?

— — Я имею в виду не только будни, — намекнула Джессика.

— Мы только начинаем узнавать друг друга. У нас еще много времени впереди, — ответил Деннис. — К чему спешить?

Джессика вздохнула.

— Наверное, ты прав. — Сдаваться быстро было не в ее духе, но ей не хотелось, чтобы Деннис думал, что это ее так волнует.

Светловолосый юноша провел пальцем по губам Джессики.

— Эти губы нельзя морщить. — Он нежно поцеловал ее, затем еще раз, более настойчиво. — Знаешь что, давай пойдем куда-нибудь прямо сейчас.

— А как же папа?

Деннис на секунду задумался.

— Позвони ему и скажи, что собираешься зайти куда-нибудь перекусить перед тем, как идти домой.

— Отличная мысль, — просветлев, сказала Джессика. Она встала и пошла к телефону.

Элизабет поняла, что должна стать невидимкой. Ступая осторожно, как пантера, она спряталась за ближним фонтанчиком и подождала, пока они выйдут из офиса.

Юноша помогал Джессике надеть свитер.

— Значит, мы пойдем к Гвидо? Это рядом, а потом я провожу тебя к машине, — говорил он по пути к лифту.

Обычно Джессика уходила раньше Денниса, и к машине ее провожал охранник.

— Я надеялась, что ты меня подвезешь, Деннис. Я сегодня без колес. Сестра упросила меня одолжить ей машину, а я не могу ей отказать.

Элизабет была возмущена тем, что ей отведена роль благовидного предлога.

Сегодня днем машина была нужна их матери, и поэтому мама не дала ее Джессике. Только поэтому вечером машина оказалась у Элизабет. Сестрам разрешали пользоваться маленьким красным «фиатом» только тогда, когда он не был нужен для работы их матери, дизайнеру по профессии. Элизабет знала, как рассердятся родители, если узнают истинную причину, по которой Джессика просила у них машину на прошлой неделе. Джессика убедила их, что автобусы ходят очень редко и что ей понадобится машина, если она будет допоздна делать уроки в офисе.

К счастью для Джессики, в дизайнерской работе Элис Уэйкфилд в это время было затишье, поэтому ей не нужна была машина так часто, как обычно. Кроме того, она была очень рада тому, что ее легкомысленная дочь становится такой серьезной и ответственной.

Деннис нежно касался губами лба Джессики. Он, естественно, понятия не имел о ее лжи.

— Какое невезение! — воскликнул он. — У меня сплошные проблемы с машиной, и сейчас она в мастерской. Я тоже должен ехать домой на автобусе. Мне ужасно жаль, Джес.

Джессику это похоже не смутило.

— Все в порядке. Мы подождем автобус вместе.

В это время подошел лифт.

— Двери лифта раскрылись, и из них вышел Роджер Барретт. На нем была зеленая униформа уборщика, а в руках — ведро и швабра. Смятение охватило его, когда он узнал Джессику. Джессика тоже сильно смутилась. Но оба не произнесли ни слова. Элизабет почувствовала, как у нее все внутри заныло от жалости к мальчику. Завтра утром опять он станет всеобщим посмешищем. Элизабет должна была действовать, и действовать быстро. Она проскользнула к лестнице и тихонько спустилась вниз. Она подождала, пока Джес и Деннис скрылись из виду. Затем расписалась в журнале и поспешила по улице в противоположном направлении. Вскочив в «фиат», оставленный на боковой улице, она быстро включила зажигание. Она хотела быть дома задолго до прихода Джессики.

Роджер знал, что попался. Ему надо было с кем-нибудь посоветоваться. Едва придя домой, он быстро бросился к телефону и набрал номер Оливии.

— У меня неприятности, Лив, — признался он ей.

Звонок Роджера был неожиданностью для Оливии. Она устранилась с его пути и избегала его с тех пор, как он выиграл соревнования, а вместе с ними, судя по всему, и сердце Лилы Фаулер.

Видеть их вместе было больно для Оливии. Она понимала, что многого она лишилась и как дорог был ей на самом деле Роджер.

— Что случилось? — озабоченно спросила Оливия.

— Во-первых, я должен тебе кое-что объяснить. Помнишь, я говорил тебе, что почти все свое время трачу на уроки. Я врал. Лив. Моя семья гораздо беднее, чем я говорил, и поэтому я должен работать. Каждый день после школы я работаю уборщиком в одном учреждении.

Несколько секунд на другом конце провода была тишина: Оливия переваривала новость.

— Ну что, скажи наконец, — продолжал Роджер. — Тебе стыдно, что ты дружишь с уборщиком. И если ты больше не хочешь дружить со мной, я пойму, только…