Муравьиный царь - Сухбат Афлатуни

– Я последний раз очень прошу…

– Сердце кровью обливается! Кто у тебя еще близкие? Кто еще тебе так, как мы? Поехали сюда с тобой, все твои фантазии на задних лапках исполняли!

– Лидусь, не отвлекай ее за рулем…

– Ничего страшного, пап. Давайте все выскажемся. Кто еще хочет свои пять копеек вставить, пожалуйста!

– Лен…

– Пожалуйста! Нет желающих? Тогда давайте я скажу.

– Николай, дай мне сумку, там валидол!

– Лен, мать пожалей!

– А ты ее сам очень жалел тогда? Когда уходил? Когда так дверью хлопнул?

– Ну, зачем так?

– Затем… В общем, дорогие мои и хорошие… Всем вам большое спасибо. Но спектакль закончился. Всё. Всем спасибо.

– Лена, зачем в конце все портить?

– Почему «портить»? Сыграли все неплохо, особенно наша приглашенная звезда, Лев Аскольдов, поаплодируем! Ну, аплодируем, громче! Ну, громче же!

– Лена!

– Господи…

Чуть не врезаюсь, машину заносит влево…

– На, попей еще.

Мотаю головой.

Пустое поле, лес вдали, машины проносятся.

Подходит мама:

– На, кофту накинь.

– Как сердце? – спрашиваю.

– А насчет нас с мамой, – говорит папа, – мы тут решили попробовать снова объединиться.

Я смотрю на них:

– А как…

– Мы с Адой давно уже как кошка с собакой.

Вот, значит, почему тогда приперлась. «Шарфик! Шарфик!» Бедная.

– А что раньше не сказали?

– Сами только вчера решили.

Проезжает грузовик. Автобус. Вспоминаю Гену. Он бы меня сейчас коньяком своим поганым напоил, и все было бы хорошо.

– Ну что, ты как, Леночка? Может, поедем уже? Ты в состоянии?

– В состоянии.

Сажусь за руль. Лёник все сидел здесь, в мобильном копался.

Кладет мне ладонь на колено.

– Пристегнись, пикает.

Пристегивается, не убирая ладони. Ладно, пусть. Мне уже все равно.

Мама спит у папы на плече. Папа тоже посапывает. Вот нервная система, супер.

Еще одна эсэмэска. От Коваленка.

– Может, прибавишь скорость? – смотрит Лёник.

– Ты тоже заметил?

– Уже минут пять сигналит.

Смотрю в боковое. «Жигуль» обшарпанный.

Снова мигает.

Прибавляю скорости, отрываемся.

«Жигуленок» исчезает.

Темнеет.

Лёник шепотом:

– Лена, надо поговорить.

– А зачем?

Гладит меня по щеке, шее.

– Граждане пассажиры, не отвлекайте водителя… И тут – не надо… Хочешь, чтобы я во что-то врезалась, да? Ну не надо здесь. Родители же, ну…

Ну что с этими его руками делать? Ладно, сижу терплю.

– Лен… Еще прибавь.

– Что?

– Догоняют.

– Может, остановимся?

– Нет, не надо. Это, наверное… которые нас в Бултыхах пасли.

– Думаешь, это…

– Я же специально, говорю, все время за тобой ходил.

– Так. Если ты хочешь, чтоб оторвались, убери руки. Вот так.

Блин!

Железнодорожный переезд, шлагбаум, торможу.

– О-х…

Родители открывают глаза. Лёня смотрит в потолок.

«Жигуленок» тормозит сзади.

Дверца распахивается, выскакивают какие-то мужики.

Из «жигуленка» почти вываливается Генка. Голова в бинтах.

Бегут к нам, волоча Генку.

Генка машет букетом роз в забинтованных руках.

Долго ищу ключи.

Нащупываю, вытаскиваю. Падают. Руки трясутся.

Поднимаю. Смотрю на дверь. Нет, ничем не обмазана. Чистая.

– Ну, вот и дома…

Вожусь с замком.

Нет, изнутри. Лешка, значит, уже приехал.

Звоню, шаги за дверью.

Стоит заспанный.

– Привет! На, сумку возьми…

– Привет, мам.

Что это с ним, уже года три «мама» не говорил. Берет у меня сумку.

– Что стоишь? Иди отнеси в комнату мне.

Сейчас выдаст что-нибудь свое фирменное.

Нет, идет, относит. Молча.

– Леш… Все нормально?

– Что?

– Хорошо съездил?

– Супер. Я тебе тоже сбросил.

Что сбросил? Фотки. Стягиваю куртку, кед пытаюсь ногой снять.

– А что мне не звонил?

– А у нас мобильные, по правилам, собрали, мы же крестоносцы, я тебе эсэмэску бросил.

– Эсэмэску? Да… – Прохожу по коридору, на кухню. – Слушай, а что у нас так чисто, а? Сына, ты что, сам… убрался?

– Не, это Лена. А я ей помогал.

– Какая… Лена?

– Из 11-го «Б». Моя девушка. Я ее в лесу от дракона защитил.

– А, от дракона… Понятно.

– Ну, это по игре, короче, такие правила.

– Не, я поняла. Ты ее спас от дракона, и она пришла и вылизала нам всю хату…

– Мам, что с тобой? Она очень хорошая. И у нас серьезные отношения.

– Ты с ней… Вы с ней уже…

– Нет! Мама, я же сказал, у нас с ней серьезные отношения.

– Леш, повтори, пожалуйста.

– Что серьезные?

– Нет, как ты меня назвал.

– Как? Мама.

– Повтори вот это.

– Мама. Мама… Еще?

– Не забывай меня так называть, ладно?

Принцесса хватает Короля за парик и макает в торт.

По залу ползет запах пены для бритья. Публика хлопает.

– Лев Аскольдов? – В фойе дожидается человек в форме; рядом пара актеров, еще в гриме. – Пройдемте.

Уменьшающееся здание театра в заднем стекле машины.

Вот и полтора года пролетело. Даже больше.