Случайная заложница - Екатерина Орлова

Ее улыбка сползает с лица, и она слегка хмурится.

– Но ты же заручился поддержкой полиции.

– Она негласная. Мне помогают и прикрывают, но не защищают. Так что и у тебя нет защиты.

– А нельзя твоего человека из полиции попросить меня защитить?

– Лучше меня это никто не сделает, Мишель, ― возражаю я. Даже если сделает, я не готов ее отпустить и полагаться на чужие навыки. ― Теперь я ― твоя единственная и самая надежная защита. Ты мне не доверяешь свою безопасность? ― спрашиваю немного игриво, чтобы расслабить ее хотя бы на секунду.

Она выдыхает и напряженные плечи опускаются.

– Доверяю, ― бормочет тихо, заглядывая в чашку с молоком.

– Пей, остынет. Если ты доверяешь мне, тогда и я могу доверять тебе. Правда? ― Она кивает. ― В таком случае ты не обязана возвращаться в подвал. Только если тебе захочется побыть наедине с самой собой. Остальные комнаты в доме не обставлены, там даже присесть не на что.

– А где ты спишь?

– Обычно я сплю на втором этаже, но там только валяется матрас. Последние ночи сплю здесь на диване.

– Почему?

– Чтобы слышать, если ты вот так, как сегодня, начнешь колотить в дверь. Теперь ты будешь спать со мной на кровати.

– С тобой?

Я киваю.

– Другого места для сна нет, я же сказал.

– А диван?

– От него адски болит спина.

– Ну, ты же как-то спал на нем.

– Я почти не спал. А раз уж ты теперь на свободе, ― Мишель кривится, когда я произношу это, ― то и нужды спать на диване больше нет.

– Я не могу спать с тобой.

– У тебя выбора нет. Ну, или снова в подвал.

Она кусает нижнюю губу, обдумывая наш диалог, а потом кивает.

– Ладно. Но пообещай, ― она смотрит на меня, немного прищурившись, ― что не тронешь меня. Не прикоснешься.

Я крепко сжимаю челюсти. Не хочу такое обещать, потому что прикоснусь. Рано или поздно я сделаю это. И лучше бы рано, иначе мои яйца взорвутся. Я плохо думаю, когда они не опустошены. Мысли только о Мишель. Но выхода другого нет, поэтому мне приходится кивнуть.

– Хорошо. ― А потом я улыбаюсь и добавляю: ― Не притронусь, пока сама не попросишь.

Мишель забавно фыркает и дергает плечом.

– Никогда.

Посмотрим, детка, посмотрим.

― Идем кормить собак, ― зову я. Мишель отрывается от ноутбука и с ужасом смотрит на меня. ― Ты же любишь животных. Откуда такой страх перед собаками?

– А ты знаешь, что сила укуса питбуля составляет тысячу триста пятьдесят ньютонов? ― умничает она, но все равно натягивает свои кеды и встает с дивана, а я усмехаюсь. ― И они считаются одними из самых неуправляемых собак в мире. И самых опасных, ― заключает она, приподняв брови и подняв вверх указательный палец. Я его перехватываю, и Мишель смеется.

– Ты слишком зацикливаешься на опасности этих собак, ― отвечаю я. ― Но ни разу за все время не задала мне вопрос: занимаюсь ли я дрессировкой?

– А ты занимаешься? ― спрашивает, слегка склонив набок любопытную головку.

– Занимаюсь, ― отвечаю, открывая дверь и пропуская Мишель вперед, но она хватается за мой рукав и испуганно смотрит на улицу.

– Ты первый.

– Идем, трусишка.

Мишель семенит за мной следом.

– Но они же старые, чтобы дрессировать.

– Полноценная дрессировка уже закончилась. Я вожу их к кинологу, чтобы он проверял, нет ли отклонений в психике. Так становится понятно, будут ли собаки и дальше послушными.

– У них глаза красные, ― тихо говорит Мишель, забавляя меня. ― Почему они так на меня смотрят?

– Потому что еще не знают тебя.

Я издаю короткий свист, и собаки тут же подбегают ко мне. Нежно прикусывают пальцы и толкаются головой в ладони в ожидании того, как я потреплю им холку. Что я и делаю, присев на ступеньки.

– Мои зверюги, ― ласково произношу, а они еще больше сходят с ума. ― Знакомьтесь: это ― Мишель. Сегодня она будет кормить вас.

– Я не…

– Ты ― да, Мишель. Иди сюда. ― Я протягиваю руку и усаживаю ее к себе на колени, обнимая одной рукой. ― Не показывай им страха. Не делай резких движений. Дай обнюхать себя.

Я крепче прижимаю ее к себе и медленно поглаживаю спину. Наверное, можно сказать, что знакомство с собаками ― это только предлог, чтобы коснуться ее. Но на деле животные должны видеть, что Мишель дорога мне. Или я это придумал только что? Какая разница, если я кайфую от этой близости?

Виста с Баксом настороженно ведут мокрыми носами, обнюхивая ноги и руки Мишель, при этом постоянно настороженно поглядывают на нее. Когда они заканчивают, я чувствую, как спина Мишель расслабляется, и она перестает трястись.

– Нормально? ― спрашиваю я.

– Да, ― выдыхает она мне прямо в висок, как будто прошивая его пулей. Блядь! Это пытка, которую я, кажется, сам для себя придумал.

– Тогда идем кормить этих тварей.

Я поднимаюсь с места вместе с Мишель, а потом ставлю ее на ступеньки. Беру за руку, чтобы показать собакам, что она со мной, и Мишель совершенно не сопротивляется. Наверное, это можно назвать прогрессом в наших отношениях. То, что она доверяет мне настолько, чтобы под тяжелыми взглядами двух собак-убийц топать к постройке, где хранится их корм. То, что так держится за мои пальцы, давая мне возможность большим поглаживать нежную кожу тыльной стороны ее ладони. И меня накрывает удовольствием от этого невинного жеста и того, как она поглаживает мою ладонь в ответ. Хочется поднять руку и поцеловать нежные пальчики, вдохнуть запах ее кожи.

Мы подходим к постройке, я открываю ее, и собаки тут же начинают негромко лаять, как делают всегда, когда голодны. Мишель вжимается в мое тело. Я протягиваю руку в сарай с инструментами и кормом, и вытаскиваю оттуда большой мешок. Хватаю также две кости из холодильника и даю их Мишель.

– Держи, это ― твоя ноша, я понесу мешок.

Она берет кости, по одной в руку, потому что те слишком большие. Как только мы разворачиваемся, Виста подскакивает к Мишель и выхватывает кость из одной руки. От неожиданности Мишель вскрикивает, бросает вторую кость и виснет на мне. Я хохочу, глядя на то, как Бакс выхватывает брошенное на произвол лакомство и быстро утаскивает к вольеру. Прижимаю Мишель ближе к себе и шепчу в ее волосы:

– Трусишка.

Она фыркает и пытается оттолкнуться от меня, но я держу крепко. Мишель поворачивается ко мне лицом. Мы стоим близко. Очень близко. Настолько близко, что я могу рассмотреть крапинки в ее бездонных глазах. Мы замираем, взгляд Мишель опускается на мои губы, и она неосознанно облизывает свои. Мое тело тяжелеет, как, полагаю, и взгляд. Я с трудом сглатываю и слегка наклоняюсь вперед. Не буду ее целовать, я ведь обещал не прикасаться, хотя из-за ее страха уже дважды нарушил это обещание. Но я хочу, чтобы Мишель тоже сходила с ума от желания. Чтобы она сделала первый шаг. Пускай инстинктивно и не подумав. Пускай об этом скажет не она, а ее тело. Но сейчас ее взгляд снова становится испуганным, и она на несколько миллиметров отшатывается. Мое напряженное тело тут же расслабляется, и я опускаю руку, которой держал Мишель. Она делает нерешительный шаг назад, все время поглядывая на меня.