Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

Однако тестирующую программу, всё-таки, запустил. И спустя две минуты они оба созерцали результаты тестов. Полный порядок. Все системы работают без сбоев. А в камеру в последний раз поместили труп, за это она могла поручиться любым незаменяемым чипом. Если не верите, уважаемые сахе, извольте убедиться.

В качестве аргументов компьютер выдал какую-то дичь, почти сплошь на латыни. Латынь для Лукаса была родным языком, но медицинские термины от этого не стали понятнее.

Наличие выраженного апоптоза… Освобождение из цитоплазматических структур ферментов, усугубляющих деструкцию клеток, что влечёт за собой аутолиз… Морфологические проявления в вакуолизации ядер. Появление гиперхромного материала вблизи ядерной мембраны… Феномен кошачьего глаза… Изоэлектрическая энцефалограмма….

Он покосился на Луизу, которая стояла рядом, одной рукой опираясь на спинку его кресла, второй — на стол перед монитором. Луиза глянула на него.

— Понимаешь, что-нибудь? — спросили оба хором.

— М-да, — сказал Лукас после паузы. — Думаю, эксперимент стоит повторить.

Луиза постаралась не очень откровенно ухмыляться, глядя, с какой поспешностью преподобный отец покинул своё кресло. Она воздержалась от того, чтобы невзначай коснуться ладонью его обнажённого плеча — не стоило быть слишком жестокой, всё-таки, десять месяцев без отпуска… Вполне достаточно того, что бедный рыцарь в течение двух минут чувствовал на своей щеке её дыхание. Луиза видела, как чем дальше, тем сильнее билась жилка у него на виске, и как прокатывались под кожей желваки.

Забавно. Священников у неё ещё не было.

Хотя, конечно, заполучить в койку рыцаря Десницы не великий подвиг — эти ребята, натуралы они, или нет, в отпусках отрываются на всю катушку. Другое дело, что на планеты они спускаются нечасто, предпочитая космические станции. А Луиза как раз космос терпеть не могла. Ну, а коль скоро пересеклись пути-дорожки, надо успевать. Тут, главное, не спешить. А то спугнёшь святого человека, лови его потом по всему кораблю. На Акму, вон, всем кагалом ловили — не поймали.

Ага! А под скафандрами они ничего не носят, оказывается. Как и следовало ожидать. Эти скафандры, по слухам, хитрая штука. Интересно, рыцари все такие красавчики, или Лукас — особенный?

— Если всё будет нормально, — тот придержал уже закрывающийся колпак, — выключи её. Лечиться мне сейчас некогда.

— А если ненормально? — поинтересовалась Луиза.

— Тогда она сама выключится, — напомнил Лукас, — скажет, что опять труп подсунули.

…Про труп витакамера ничего не сказала. Выдала на монитор рекомендацию не беспокоить пациента в течение трехсот часов, после чего сообщила, что начала подготовку к анабиозу.

Луиза, спохватившись, распорядилась приостановить работу, данные, на всякий случай, сохранила, чтобы, если уж удастся запихать упрямого рыцаря на лечение, приборы не заморачивались с анализами по новой, и задумалась. Лукас, значит, живой. А она, выходит, не живая? Очень интересно!

Костюм свой он надевал и снимал, похоже, с одинаковой скоростью, то бишь, моментально. Р-раз, и уже с головы до ног в блестящей шкуре. Результат тренировок, не иначе. Луиза ещё со времён училища помнила, какая это непростая наука, мигом одеться по тревоге. Убыры драные, но что же с ней не так?

— Может быть, дело в кибераптечке? — предположил Лукас.

От портативного медика он избавился ещё перед тем как забраться в камеру, однако тот успел сделать свою работу, напичкал организм всякой дрянью, ускоряющей регенерацию, и, наверное, это могло сказаться на показаниях приборов. Наверняка сказалось.

— Анализ крови? — предложил преподобный так, как будто речь шла о чашечке кофе.

А ведь мысль здравая. Подсунуть дурной системе всё по очереди. Кровь. Срез тканей. Пробу слюны. Что там ещё нужно будет? Короче, всё, что затребует, и посмотреть на результат.

Луиза сунула ладонь под хищно выдвинувшийся манипулятор, слегка напряглась, потому что сдавать кровь всегда побаивалась… И даже боли не почувствовала, когда игла клюнула в палец.

— Не понимаю, — пробормотал Лукас.

Крови не было. Но это случается, когда нервничаешь. Сейчас всё будет…

Крови не было. Даже когда Лукас, решительно буркнув: «извини…» полоснул Луизу по запястью своим ножом. Она и дёрнуться не успела. Уж, конечно, никак не ожидала от преподобного такой выходки. А потом дёргаться уже и не хотелось. Порез был небольшой — несколько миллиметров, филигранный, можно сказать, порез. Только крови из него должно было натечь, ну, хоть сколько-нибудь, а? Кровь, мать её, всегда течёт, если порежешься. Такое, на хрен, убырство. Не бывает так, чтобы тебя порезали, и не больно, а под кожей только розовое что-то, вроде пластикового наполнителя! Не бывает так!!!

И после прямого попадания из станкового пульсатора люди тоже не выживают.

— Но я же… — Луиза не знала, что хочет сказать. Что-то нужно было сказать, непременно, обязательно, но что?!

— Ты живая, — серьёзно произнёс Лукас, — даже не сомневайся. Ты — живой человек, и я тебе это говорю со всей ответственностью.

— Откуда тебе знать?! — взвыла она, как перепуганная фермерша. Как будто и впрямь могла вдруг оказаться неживой.

— Эй, — Лукас щёлкнул пальцами у неё перед глазами, — ты, дочь моя, за последние полчаса слишком привыкла со мной спорить. До такой степени, что, кажется, позабыла, с кем разговариваешь.

Она аж всхлипнула от облегчения, мигом вспомнив, что он же и правда… святой. Столько раз повторяла эти слова, что их смысл как-то стёрся. Лукас — священник, и он знает, что говорит. Лучше любого врача знает.

— А вдруг я… заразилась? — пробормотала она, подавляя желание спрятаться у него в объятиях. — Вдруг я псионик?

— Псионики не заразны, — Лукас обнял её сам, и притянул к себе, поглаживая по голове, — пси-способности не вирусная болезнь. Луиза, у меня есть кое-какие мысли по этому поводу, но сначала нам нужно освободить Эффинда. Думаю, он уже десять раз дозрел до мысли о сотрудничестве.

— Думаешь? — она только сильнее прижалась к нему. — С чего бы вдруг Эффинду с нами сотрудничать?

— Да не с нами, а с церковью, — кажется, Лукас поцеловал её в макушку, — с церковью в моём лице. Ваш маркграф сошёл с ума и посмел выступить против меня, но Эффинд-то не сумасшедший. Так что давай пойдём сейчас, отпустим его, пусть приготовит что-нибудь поесть, и поговорим, ладно?

— Ты меня хочешь? — пробормотала она.

— Я сейчас взорвусь, — честно ответил Лукас, — но нельзя.

— Почему?

Лукас вздохнул и аккуратно отцепил её от себя.

…С сегодняшнего дня для него начались два года траура, два год воздержания и поста. Казалось бы, что проще объяснить это? Сказать вслух. Луиза поймет, любой бы понял, в конце концов, и миряне соблюдают траур по близким, пусть и всего сорокадневный.