Легенда - Анна и Валентина Верещагины

И резко остановилась, будто налетела на невидимую стену. Судорожно сглотнула, пытаясь выровнять дыхание, с ужасом рассматривая открывшуюся картину. У лестницы расположился ее ночной кошмар — Гурдин и не таился, нарочито растягивая удовольствие. В его огромной лапище билась, пытаясь вырваться белоснежная кошка. Страх прокатился по спине королевы, заставил онеметь, в то время, как услужливое воображение уже рисовало темное будущее. Всего пара секунд потребовалась Мирель, чтобы совладать с собой. Для этого пришлось стиснуть пальцы и глубоко вдохнуть, а затем отчетливо произнести:

— Отпусти!

— Иначе что? — ир'шиони разрешил кривой, холодной улыбке лечь на свои твердые, четко очерченные губы, и поднял вторую руку, показывая, что в любой момент завершит начатое.

Беглянка уже не билась в смертельной хватке, она прижала уши и тяжело дышала, будто из последних сил. Мирель не могла позволить убить свою любимицу. Спасение кошки казалось настолько важным, что Мира не думала, просто говорила.

— Иначе я убью тебя! — вложила в короткую фразу всю ненависть, на которую была способна.

Гурдин громко расхохотался в ответ, угроза ничуть не встревожила его. Услышав его издевательский хохот, Мирель, сгорая от желания спасти Беглянку, перестала соображать и напала на обидчика. Толкнула его в грудь — проще сдвинуть скалу, но от неожиданности Гурдин отступил, его пальцы разжались. И умница кошка бросилась бежать. Мира не отступила, она выплескивала всю свою ненависть, всю ярость, которая скопилась в ее душе. Раз за разом она поднимала сжатые кулачки и била ими Гурдина, нанося удары, куда придется. Он опешил, с удивлением принимая все тычки, по-новому рассматривая нападавшую девушку. Лишь когда надоели ее бессмысленные попытки причинить ему настоящую боль, Гурдин решил показать свое превосходство. С легкостью перехватил ее мельтешащие перед лицом руки, завел за спину и зафиксировал запястья, крепко стиснув своими грубыми шершавыми пальцами. Вторая рука демона схватила Миру за волосы и потянула их назад, срывая с приоткрытых губ девушки невольный стон. Больше она ничем себя не выдала, лишь смотрела в его пылающие глаза и не отводила дикий, яростный взгляд.

— Не смей! — Тэйна выскочила и замерла. Сердце девушки остановилось, но она постаралась сказать так, чтобы голос не выдал охвативших ее чувств. — Или я позову Риана! — в этот миг Тэйна жалела, что самого старшего из братьев нет в замке.

— Этого шута? — Гурдин иронично вздернул темную бровь.

— Шут уже здесь! — на шум, возникший во время ссоры, сбежались слуги, они и пригласили брата лорда. Риан поднялся по лестнице, обошел древнего и, не задумываясь, приказал:

— Отпусти!

Гурдин нарочито изумленно спросил:

— Ты. Мне. Приказываешь? — он цедил каждое слово, давая явный намек.

— Да! — Риан знал, что отступать нельзя, иначе древний растопчет и забудет.

— Мальчишка вырос? — выглядело так, будто Гурдина порадовало заявление младшего из близнецов.

— Причем давно! — Риан выхватил из ножен короткий меч и направил его острие в сторону древнего.

Гурдин присвистнул, разом потеряв интерес к пленнице, отпустил ее и оскалился, глядя в упор на Риана.

— Ты вызываешь меня?

— Да! — Риан не дрогнул под тяжелым, испытующим, будто прожигающим насквозь взором древнего.

— Сейчас? — казалось, Гурдин насмехается.

Кровь бросилась в виски Риана и застучала там молоточками. Порывистый бард, в отличие от своего хладнокровного расчетливого брата, поддался эмоциям и изрек:

— Немедленно!

Тэйна вскрикнула и прикрыла рот ладонью, но ее не услышали. Два демона: древний и совсем юный, смотрели друг на друга и безмолвно договаривались о поединке. Мигом, так что Мирель даже вздохнуть не успела, Гурдин и Риан развернулись и двинулись к лестнице. Слушая звуки их удаляющихся шагов, Мира украдкой ущипнула себя, чтобы убедиться — происходящее не сон. Два демона разругались из-за нее, пленной королевы, врага! Порадоваться бы, вот только не хотелось. Муть стояла перед глазами, дыхание срывалось, от того Мирель растеряно хлопала глазами. Тэйна выглядела еще более странно. Она открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, тянула руки, вероятно, надеясь удержать брата, но оставалась на месте, не срываясь, чтобы догнать Риана и Гурдина.

Спустя короткую паузу Мира расслышала бессвязное бормотание подруги:

— Он может погибнуть… Нельзя… Но разве я не могу?.. Пока все будут заняты… Я должна… Или нет… Риан он… А тот… чужой…

Мирель подошла, понимая, что промедление может стоить Риану жизни. Королева желала смерти второму участнику поединка, но отлично понимала, что младший из близнецов эрт Шеранов Гурдину не соперник. Мира хорошенько встряхнула растерянную Тэйну:

— Соберись!

Подруга бросила на Мирель безумный взгляд, отошла, схватилась за голову.

— Ты понимаешь, что может произойти? — Мира снова попыталась позвать Тэйну, но та пребывала в замешательстве и вела мысленный диалог сама с собой.

И королеве ничего не оставалось, как решить возникшую проблему в гордом одиночестве. Но едва она сорвалась на бег, Тэйна догнала и схватила ее за руку.

— Подожди! — глаза девушки лихорадочно блестели.

— Что с тобой? — нахмурилась Мирель, гадая, что беспокоит подругу и почему она медлит и не торопиться спасать брата.

— Потом, — отмахнулась Тэйна и заговорила так быстро, как могла, чтобы Мира не успела задать новые вопросы. — Сделай одолжение — сходи к домикам для птиц и попроси слуг отправить ворона Роану. Он на границе, должен поторопиться!

— Хорошо, — Мирель кивнула, она и сама хотела сделать это. — А ты чем займешься?

— А я… — у Тэйны возникла заминка, и девушка поторопилась сбежать. — А я спасу его! — и исчезла на полутемной лестнице.

Мире некогда было задумываться, она поспешила захватить накидку, чтобы не замерзнуть на улице.

Битый час королева Ар-де-Мея потратила на то, что уговаривала нерадивого слугу отправить ворона лорду, говоря о деле чрезвычайной важности. Узнав, что Гурдин собрался проучить гуляку Риана, неприятный старик, ухаживающий за воронами, расхохотался Мирель в лицо и твердо сказал:

— Нет!

— Как ты смеешь? — Мира выпрямилась, голос ее напоминал перезвон льдинок, ударяющихся друг о друга.

Старик обнажил в гнусной ухмылке гнилые пеньки зубов.

— Командуй в своем проклятом крае! А у нас — лучше молчи! Расправившись с шутом, по недоразумению являющимся братом нашему хозяину, палач Нордуэлла займется тобой!

Мирель не отступила, сурово поджала губы и процедила:

— Ты пожалеешь! — осознав, что разбираться с простым слугой, чье сердце давно сгорело в пламени ненависти, бессмысленно.

Она развернулась и с гордым видом, кожей ощущая, насколько сильно старик мечтает вонзить нож в ее идеально ровную спину, отправилась прочь.