Двойная засада - Сергей Самаров

Вздохнув, я выехал на федеральную трассу, загруженную в это время суток только в одном направлении. Машины спешили до наступления вечера добраться до города. Обратное направление движения, то, что выбрано мной, было открыто для быстрой езды, чем я с удовольствием и воспользовался, вдавив педаль акселератора в пол, хотя и не лихачил. Через двадцать километров свернул с федеральной трассы на боковую дорогу, тоже неплохую, и здесь уже погнал в пределах допустимого, поскольку двигатель моей «БМВ» позволял эти пределы при необходимости без проблем игнорировать. Я пока не игнорировал, но понимал, что если меня и будут караулить на дороге, то именно на этой. А попасть в быстро едущую машину трудно. Правила я нарушал беззастенчиво, прекрасно понимая, что высокая скорость представляет не меньшую опасность, чем выстрел.

До военного городка на окраине райцентра я добрался без происшествий и, не заезжая домой, сразу отправился в штаб бригады. Вернее, я решил сначала проехать мимо здания штаба, чтобы посмотреть, в каких окнах горит свет.

Свет в кабинете командира бригады горел.

Тогда я смело свернул в сторону служебной стоянки…

2

По крайней мере, со следователем, как считал Капустин, им повезло однозначно. С Иваном Дмитриевичем Растегаевым вполне можно было плодотворно работать. Нудный и скучный в обыденной жизни человек, с которым вряд ли найдется желающий посидеть за одним столом, он был дотошным и вдумчивым в работе, никогда не делал скоропалительных выводов, но когда выводы делал, они всегда были правильными и логичными. Капустин уже несколько раз работал с ним в одной упряжке и всегда чувствовал удовлетворение от совместной работы с ним.

Конечно, время наступило такое, что каждый следователь прокуратуры не слишком уверенно себя чувствовал, потому что в течение месяца все следователи должны были перейти из прокуратуры в недавно созданный следственный комитет, и такая реорганизация доставляла не только лишние хлопоты, но и беспокойство – вдруг что-то будет не так, вдруг да не подойдет кто-то по своим деловым качествам для новой структуры. Это сказывалось на работе, нервировало людей. Но внешне Иван Дмитриевич Растегаев казался спокойным, и подполковник Капустин считал, что на него можно положиться.

Едва подполковник вернулся вместе с капитаном Аристарховым в кабинет, как ему привезли копии всех протоколов от Растегаева. Иван Дмитриевич, в дополнение ко всему, был еще и человеком обязательным. Приходилось только удивляться, почему многие опера ФСБ вообще и РОСО, в частности, не любят с ним совместно работать.

Капитан Аристархов мельком просмотрел протоколы и переложил их на стол Капустина. Тот их читать не стал, потому что сам подписывал все, кроме одного, который заверял подполковник Буслаев, но и с ним он уже успел познакомиться. И просто сразу подшил все бумаги в папку с делом.

– Я вообще-то считаю, что спецназ ГРУ и спецназ МВД и все прочие наши многочисленные спецназы, – капитан внезапно решил пофилософствовать, – не менее опасны для общества, чем затаившиеся боевики. А спецназ ГРУ втройне опасен…

– Откуда такая уверенность? – спросил Капустин холодно.

– Это же естественно… Я вообще не понимаю, почему спецназ ГРУ участвует в антитеррористических мероприятиях. Они же не антитеррористы. Они по своему профилю террористы… За счет государства отлично, можно сказать, великолепно обученные террористы… И ни один бандит из чеченских гор в мастерстве террора с ними не сравнится… Я, конечно, понимаю, что огульно судить обо всех нельзя… Но мало ли что может случиться с человеком. «Уйдут» его из спецназа по какой-то причине, из армии метлой погонят… И гуляет по стране профессиональный террорист, который, кроме террора, ничем заниматься не может… Не умеет другого делать, кроме как взрывать и убивать…

– Молодой человек. – Капустин тяжко вздохнул для того, чтобы взгляд был внушительным, еще и очки снял. – Они не террористы. Они – диверсанты… Диверсанты, прекрасно обученные, великолепно обученные, и ни одна современная армия мира не в состоянии быть достойной уважения, если она не имеет таких профильных частей. А таких качественных частей, как наш спецназ ГРУ, не имеет вообще ни одна страна мира. Это уже многократно проверено на совместных учениях со спецназовцами разных стран… Поэтому ты сейчас говоришь глупость, и я буду только рад, если ты говоришь это по глупости, а не по убеждению… На этом предлагаю подобные разговоры прекратить и не возобновлять впредь… И вообще офицеру антитеррористического подразделения ФСБ положено видеть разницу между профессиональным диверсантом и террористом… Сейчас время даром не теряй, а подготовь-ка мне план своих действий, потом согласуем его с моими планами… Можешь в своем кабинете заниматься делом. Телефон твой, полагаю, в справочнике есть… – Ладонь подполковника легла на тонкий справочник внутренних телефонов управления.

– Есть, товарищ подполковник. Разрешите идти? – Аристархов обиделся на отповедь, но перед старшим по званию постарался обиду не показать, хотя не заметить ее было трудно.

– Подожди… Сначала вот что сделай… По всем возможным базам данных проверь всех троих убитых и доложи мне… Потом планами занимайся… Иди…

Капитан ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, которая так и норовила хлопнуть на сквозняке. Другой бы на его месте мог умышленно дверь отпустить, чтобы хотя бы стуком свое несогласие выразить. Этот не решился…

* * *

Капустин помнил приказание полковника Сазонова явиться сразу после возвращения, он позвонил командиру, но того на месте не оказалось – вызвали для доклада в областное управление ФСБ. Чтобы не терять время и чтобы было что сказать полковнику, Капустин сразу сел за составление своего плана следственно-розыскных мероприятий и не снимал очки до тех пор, пока не позвонила дочь:

– Пап, ты сегодня-то хоть появишься?

– Постараюсь… Я сегодня до девятнадцати часов дежурю в следственной бригаде… После этого планирую отдохнуть дома… Мама не звонила?

– Три раза… Тебе в кабинет дозвониться никак не могла, мобильник твой не отвечает…

– Я же позавчера сим-карту сменил… Не успел сообщить… Я сам ей позвоню… Вечером жди… Сразу после сдачи дежурства…

Положив трубку городского телефона, подполковник подумал, вытащил мобильник и набрал номер сотового телефона жены.

– Привет… Номер высветился?

– Привет… И номер, и ты высветился… А то совсем в тень спрятался…

– Это мой новый номер… На старый стали слишком много SMS присылать… Все больше с предложениями познакомиться… Как у тебя дела?

– По-прежнему… И неизвестно, сколько это продолжится… По крайней мере, месяц здесь точно пробуду… Маму поддержать надо…

У отца жены недавно случился инсульт, у него парализовало правую половину тела, и жена спешно уехала помогать матери ухаживать за больным отцом. Рассчитывала, что уедет всего на неделю. Но мать одна – с трудом справлялась с больным, и пришлось задержаться. Уже третью неделю ухаживает. И жена не знает еще, что Игорь Евгеньевич собирается на полгода ехать в Чечню. Вопрос о командировке решился уже после ее отъезда. Лучше будет сразу сообщить, когда уже все будет известно и дату назовут. В любом случае, дочь уже взрослая, первокурсница технического университета, человек она серьезный, и оставить ее одну не страшно. С квартирой справится…