Трое в песках - Юрий Никитин

Он уже осип, но что еще делать, как не дудеть, когда в ушахпослышался слабый голос:

— Играет!.. Да еще про коров и цветочки!

Дудочка выпала из пальцев. Таргитай завопил:

— Олег!.. Олег, как ты до меня докричался?

Он дико оглянулся, голос прозвучал еще слабее:

— Я в своей темнице. Мрак уже разбил голову и кулаки о двестены. К счастью, что двери — что голова и кулаки… Но он бьется, а ты — надуде!

Таргитай счастливо завопил:

— Олег, ты лучший из волхвов! Ты что-нибудь придумаешь!

Голос Олега донесся еще тише, медленно истончаясь:

— Я как раз придумал, но Мрак боится именно того, что япридумал. Ты пока что не бейся головой о стену, она у тебя мягкая. Голова нестена. Я пока с Мраком…

Голос истончился до комариного писка, пропал. Таргитай внедоумении огляделся, будто Олег должен сидеть рядом. В темном углу шуршало,скреблось. Таргитай всматривался до рези в глазах, но подойти и пощупать стенуне решился.

Олег напряженно метался мыслью — только мыслью! — покаменному мешку, искал щелочку. Спина затекла от неподвижности, но он не двигалдаже глазами: отвлекало все, что напоминало о теле.

Неприятно загремел засов. Пронзительно заскрипела тяжелаядверь, появилась яркая щель. Блеснули обнаженные мечи, на пороге встала всопровождении двух рослых воинов рыжеволосая женщина. Лиска, так она назвалась.Рядом с воинами она выглядела игрушечной.

Лиска была в дорогих доспехах, сапожках, начищенном шлеме.Кольчужная сетка ниспадала на плечи, оберегая их от острого меча. Олег хмуроподумал, что это в здешних жарких песках оберегает, здесь все мелкие, а отсекиры Мрака ничто не спасет. Даже он, Олег, ежели хрястнет жезлом, перебьет,как молодой стебелек…

Кроме меча на поясе Лиски висел еще и кинжальчик — вукрашенной драгоценными камнями перевязи. Крупные желтые глаза блисталиторжеством, пухлые губы раздвинулись, зубы ровные и белые, как у молодогозверька. Широко расставленные глаза да еще улыбочка от уха до уха такрастягивала ее противное рыло, что оно казалось почти нечеловеческим. Заточеловеческим был крупный кровоподтек под правым глазом — Олег покосился на свойкулак, в душе сладостно запели небесные девы.

— Пришла насильничать? — прохрипел Олег, не дал раскрытьрот, заговорил нагло, ехидно: — Давай, изгаляйся… Мне самому портки снять альты желаешь поиметь и от этого удовольствие?

Рослые стражи переглянулись. На глупых рожах появилосьподобие ухмылки. Лиска вспыхнула, щеки зацвели, как алые маки.

— Грязное животное!.. Я пришла показать тебе настоящееположение. Я здесь, а ты — там. Я повелительница, а ты — раб!

— Как не понять? — ответил Олег тупым тягучим голосом. Онглупо раскрыл рот, подражая Таргитаю, закивал так, что ударился подбородком вгрудь. — Иметь будешь сейчас? Аль потешишься споначалу: яствами заморскими данапитками хмельными себя усладишь, да и меня заодно, чтобы, значитца, силыбыли?

Улыбки на рожах стражей стали шире. Уши выдвинулись из-подшлемов, глаза косились на Лиску. Воительница топнула ножкой, но каблучок ушел вглину. Она дернула ногой, едва не упала, выволокла на подошве пуд желтой грязи.

— Я потешусь, — пообещала она таким тихим голосом, что Олегупослышалось шуршание в углу. — Еще как потешусь!.. У нас кожу любят сдиратьмедленно, без спешки!

— Это хоть сейчас, — обрадовался Олег. Он смотрел в еекрупные глаза, уже белые от бессильного бешенства. — Даже знаю, с какого местаначнешь.

Воин справа от Лиски не выдержал, заржал как конь. Второйпобагровел, раздулся как петух. Лиска метнула испепеляющий взор — хорошо, немагия, — повернулась к воинам:

— Приготовить для пытки!

Голос был срывающийся на поросячий визг. Она пронеслась мимостражей, как разъяренная кошка. Один подмигнул, мол, не спасешься, зато умрешьпо-мужски. Олег прислушался, как звенят засовы, щелкают замки. Самолюбиезаставит ее придумать самое злобное, изощренное, чтобы отплатить за удар пороже — синяк замазать не сумела, — за постыдный плен, за наглые шуточки.

Внезапно ощутил, что думает о близкой смерти и даже пыткахбез привычного страха. Он не мог видеть крови на поцарапанном пальце, бледнел,если при нем разделывали оленя, но сейчас всего лишь тревожно? Или отупелнастолько, что потерял ощущение опасности?

Снова загремел засов, грюкнуло. Дверь не успела открыться —отшвырнули. Через порог как буря перемахнул рослый воин — лик его был ужасен.Обгорелое лицо, выпирающая белая кость на месте левой скулы. Сизые и белыешрамы избороздили лицо. Вместо левой брови была выжженная незаживающая рана.Черные глаза полыхали лиловыми искрами.

В коридоре появились стражи — потные, взмыленные, сраскрытыми ртами. Воин вперил страшный взгляд в Олега, шумно выдохнул, словногора упала с плеч:

— Наконец-то…

Олег ахнул. Перед ним стоял ненавистный Фагимасад, сынкиммерийского кагана, полководец и воин.

— Ты?.. Уцелел?

— Лесные твари! Наконец-то я догнал вас!

Олег почувствовал, что дрожит, ладони вспотели. Он вспомнилМрака, его насмешливую манеру разговоров, заставил себя глубоко вздохнуть исказал обыденным голосом:

— Мы просто заманивали. А теперь ты сдуру сам влез вловушку. А мы — р-р-р-р-аз! — и хватанем.

Вожак побледнел, дернулся. Олегу показалось, что свирепыйвоин едва удержался, чтобы не отступить на шаг. Воины за его спиной обнажилиоружие.

— На этот раз вам не уйти, лесные твари, — сказал онсдавленным от ярости голосом. — Вы умрете сейчас!

Олег невольно улыбнулся, мучивший его вопрос разрешился самсобой. У него не было ощущения гибели от руки Лиски, потому что ее опередитэтот шрамолицый. Значит, все в порядке, он не потерял способностипредугадывать!

Опять не успел додумать, не дают, только осталось чувство,что какую-то мелочь все же упустил. Но Фагимасад опять побледнел, все-такипопятился, не так понял его ликующую усмешку. Воины устрашились, схоронились защитами, только глаза выставили, как раки. Мечи в руках дрожат так, что звякают.

Царевич крепче сжал рукоять меча.

— Ты умрешь, раб!

— Сам ты раб, — ответил Олег непривычно мирно. Подумал,добавил: — И степная тварь. Противная. У тебя больше нет царства, Фагимасад. Ты— тварь на побегушках.

Изуродованное лицо дергалось. В уголке рта выступила пена.

— Узнай же напоследок, что за это время я кое-что узнал и омагии!