Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной - Майк Массимино

Больше всего меня поражало то, что Грег и другие ребята были вовсе не обязаны мне помогать. Они тоже проходили полный курс для получения докторской степени и уже сдали квалификационный экзамен, поэтому я ничего не мог сделать для них взамен. Но они все равно пришли мне на помощь. Потому что именно так и полагается поступать. Так работает команда. Ты помогаешь людям вокруг себя, и всем становится от этого лучше. Самым безумным во всей этой ситуации было то, что большинство помогавших мне ребят тоже хотели стать астронавтами, но никогда не относились к этому как к соревнованию. Мы были в одной команде, где каждый хотел, чтобы тот, кто рядом, сделал все, что только может, потому что тем или иным образом его успех становится твоим успехом. Это хорошая карма, когда что посеешь, то и пожнешь.

Приблизился День благодарения, и для меня наступило время снова встать лицом к лицу с настоящей расстрельной командой. В среду утром я опять вошел в кабинет Шеридана. Расстановка сил была такой же, как в прошлый раз: мой диссертационный совет сидел за кофейным столиком, а я с кусочком мела стоял перед ними у доски. Они уселись поудобнее и приготовились со мной разобраться.

Они забрасывали меня камнепадом сложных вопросов: бам, бам, бам, переключаясь туда-сюда — от систем управления к системам космического корабля и нейробиологии. Они перепрыгивали с темы на тему, пытаясь подловить меня. Затем они углубились в изучение моей работы. Когда я пытался защитить свое исследование в прошлый раз, под ним не было твердых оснований. Теперь благодаря еженедельной трепке, которую задавали мне Грег и его команда, я выбросил все слабые идеи и предположения. Моя работа окрепла, и я был способен ее защитить. Мои наработки оставались столь же брутальными, как и раньше. Я не стремился каким бы то ни было образом быстренько их проскочить, но, отвечая, я не спотыкался и не заикался. Я оставался спокойным, сосредоточенным и чувствовал себя в своей тарелке в течение всех двух часов.

Когда все закончилось, меня попросили выйти из комнаты, чтобы мои наставники могли посовещаться и решить мою судьбу. Я вышел и закрыл за собой дверь. Потом тихо повернулся и прижался к ней ухом, пытаясь услышать, о чем же они говорят. Я услышал, как один из них сказал: «Ну, у него явно хороший уровень подготовки, но…»

Услышав это «но», я развернулся и ушел. Я не хотел слушать то, что за ним последует. Я вышел из здания и пошел прогуляться по кампусу, стараясь не обращать внимания на роящиеся в моей голове вопросы: сдал ли я экзамен? Или провалился? Я остаюсь? Или ухожу? Будет ли у меня хороший День благодарения или отвратительный? Что бы сейчас ни происходило в кабинете Шеридана, это должно было изменить всю мою будущую жизнь. Гуляя, я понимал, что у меня есть достаточно весомый шанс провалиться. Как ни странно это звучит, но в этот раз я был готов к поражению. Я провалил первую попытку, потому что не подготовился как следует и сделал кучу глупых ошибок. Я не мог это так оставить. Но если в этот раз я не сдам экзамен, то, по крайней мере, буду знать, что был побежден, делая свое дело и отдавая ему все свои силы. Уж если суждено проиграть, то хотя бы сделать это тем способом, каким тебе хочется.

Через полчаса я вернулся в кабинет Шеридана, чтобы узнать, каким же все-таки будет решение. Наставники начали с длинного списка вещей, над которыми мне надо поработать: «Вы вот это очень хорошо сделали, но нужно еще доработать вот это», — все очень расплывчато. Шеридан сказал, что я очень хорошо разбираюсь в системах управления, но мне нужна помощь с основными инженерными понятиями. Потом один из профессоров сказал, что, возможно, мне стоит стать помощником преподавателя, который ведет занятия у студентов-бакалавров, и это поможет заполнить пробелы в моих знаниях. Из этого родилась целая дискуссия: «Может быть, ему стоит стать помощником преподавателя такого-то курса?» — «Нет, я думаю, ему надо преподавать вот этот — совсем другой — курс». И так далее и тому подобное.

Они так и продолжали переговариваться друг с другом в этой рассеянной профессорской манере, говоря обо мне так, как будто меня в комнате вообще не было. Я решил, что из того, о чем они говорят, можно сделать вывод, что я все еще остаюсь студентом Массачусетского технологического, но точно сказать не мог. Никто из них, вообще говоря, не сказал мне: «Вы сдали экзамен». Этот разговор, как мне показалось, тянулся целую вечность. Неведение просто сводило меня с ума. В конце концов я вмешался в их беседу, сказав:

— Гм, позволите задать вопрос? Завтра я собираюсь домой на День благодарения, и мама спросит меня, сдал ли я квалификационный экзамен. Что мне ей ответить?

Шеридан остановился и посмотрел на меня:

— О, нет-нет, конечно ты сдал! — сказал он. — Мы просто пытаемся понять, что тебе нужно делать дальше.

Это было все, что я хотел знать. Все оставшееся время я кивал, улыбался и соглашался на все, что они предлагали. Я сказал, что буду преподавать все, что им только захочется, возьму любые курсы, какие они только пожелают. Меня все это не волновало: я сдал!

Первое, что я сделал, выйдя из комнаты, — это нашел телефон. Я позвонил жене. Я позвонил родителям. Все были в восторге, хотя, думаю, они, скорее, испытывали не возбуждение, а облегчение. Они говорили: «Спасибо, Господи!» и «Возможно, теперь дела у нас пойдут наконец поспокойнее». Тем же вечером мы с Каролой поехали на машине в Нью-Йорк, чтобы провести праздники с нашими родными, и они ждали нас с шампанским. Когда я лег спать той ночью, я действительно боялся уснуть — меня пугало, что я проснусь и пойму, что все это только сон.

Если ты напряженно работаешь и тебе помогают хорошие друзья, то вместе вы можете справиться с любой трудностью, какой бы непреодолимой она ни казалась. Этот жизненный урок, который я выучил в МТИ, был куда ценнее, чем все знания об аэрокосмических системах или нейробиологии. По пути к моей мечте, уже после того, как я стал астронавтом и даже после того, как поднялся на 560 км над поверхностью Земли, я возвращался к этому уроку снова и снова.

16 марта 1993 г. в 10 часов утра на свет появилась наша чудесная девочка Габби. Мы привезли ее домой, и мне показалось, что свет осветил всю мою жизнь. Все вокруг преобразилось. Даже воздух пах вкуснее. Деревья стали красивее. Иногда люди думают, что ребенок — это препятствие на пути к мечте. Я считаю, все наоборот. То, что у меня появилась дочь, заставило меня стремиться к исполнению моей мечты еще сильнее, потому что я хотел, чтобы и она могла сделать то же самое. Я хотел не рассказывать ей о том, как надо жить, а показать на собственном примере.

Габби родилась в Хьюстоне. За восемь месяцев до ее рождения, закончив докторантуру, я пошел на риск и переехал в Техас, чтобы работать на компанию McDonnell Douglas. Шанс на то, что я стану астронавтом, все еще был очень мал. Летом 1991 г. я подал еще одно заявление о приеме в программу, однако мою кандидатуру снова отклонили. Но я считал, что, если стану частью аэрокосмического сообщества в Хьюстоне, где буду ближе к космической программе и узнаю работающих в ней людей, это даст мне больше шансов, чем что-либо еще. Я снова связался с Бобом Овермейером из McDonnell Douglas, и компания приняла меня на работу. Мне предложили возглавить независимое исследование и команду, занимающуюся разработкой робототехники. При получении больших правительственных контрактов часть средств часто выделяется на исследования. Их цель — появление новых идей, проведение экспериментов, публикация в научных журналах. Моей задачей было находить новые способы использования роботов в космосе. 19 августа 1992 г. — в день, когда мне исполнилось 30 лет, — мы с моей, как выяснилось, недавно забеременевшей женой выехали из своей квартиры в Бостоне и начали новую жизнь. В Техасе.