Ранняя смерть - Зоэ Бек

— Прошу вас! Я ничего не напишу без вашего согласия, — а затем добавил: — Мы не просим, чтобы вы сделали это бесплатно. Просто скажите мне, сколько вы за это хотите.

Она все еще отворачивалась, но от неожиданности застыла на месте.

— Миссис Макфедден, вашему мужу необязательно знать о нашей беседе. Если хотите, можно договориться и встретиться потом в другом месте. Никто ничего не узнает, поверьте мне. Я только хочу поговорить с вами о смерти Кэмерона. Я понимаю, для вас это было большое горе…

Она рванулась от него изо всех сил. Пластиковый пакет выпал у нее из рук, и его содержимое вывалилось на пол. Сумка была набита детской одеждой, совершенно новой с виду. Похоже, что в благотворительном секонд-хенде великолепный ассортимент. Или это ношеные вещи, из которых выросли дети в той семье, куда она ходит убираться? Он помог ей собрать одежду.

— Отвяжитесь вы с вашей помощью! — зашипела она, замахиваясь для удара.

Он отступил на шаг, увидел, что она плачет. Он засунул ей в сумку свою визитную карточку и, не оглядываясь, направился к выходу, слыша за спиной торопливые шаги вверх по лестнице.

На улице тем временем уже стемнело. Удаляясь от дома, Бен размышлял на ходу. Родители отказываются с ним говорить. Тут и горе, и негодование — это понятно. Но они не соглашаются поговорить даже за деньги. Может быть, им есть что скрывать? Но что? Нарушения, связанные с исполнением родительских обязанностей? Вряд ли, раз речь идет о пятнадцатилетнем подростке. Что же тогда они могут скрывать? Мальчик сорвался с крыши. Несчастный случай, возможно, самоубийство, так, кажется, считают многие. Большинство здешних родителей согласились бы об этом поговорить, тем более когда за это предлагают деньги. Но может быть, смерть Кэмерона не была ни несчастным случаем, ни самоубийством.

«В Эдинбурге погибло трое детей, и на этом дело не кончится».

На что намекал отправитель анонимного факса? Вряд ли на то, что дети совершали самоубийства от отчаяния под влиянием какой-то дурацкой программы фонда «We help». Может быть, кто-то приложил руку к смерти этих детей? Чепуха, подумал Бен. Эти люди собрались для того, чтобы помогать детям. Пускай даже некоторые ребята плохо отзываются о работе фонда, это все-таки еще не причина. Нет, работа фонда только-только началась, и в обществе она встретила позитивный прием. Кроме того, у фонда появились именитые жертвователи, сделавшие солидные взносы, и акции фирмы «Дункан Ливингстон фармасьютикс» котируются высоко. Большая часть денег по-прежнему поступает от ДЛФ. Никто не может быть заинтересован в том, чтобы фирма обанкротилась. За всеми этими событиями должно крыться что-то другое: кто-то решил нанести вред фонду. Фонду и фирме «ДЛФ». Как только поступил факс, Бен сразу же связал выдвигаемые против фонда обвинения с курсом акций ДЛФ. А теперь задача состоит в том, чтобы выяснить, что кроется за этими обвинениями. Чего добивается автор анонимного сообщения? Чтобы Бен или кто-нибудь из его коллег выяснил, что у этих детей имелись суицидальные наклонности, а работники фонда не обратили на это внимания, а не то и поддерживали в своих подопечных такие настроения? Или чтобы кто-то выступил с сенсационной статьей, обличающей фонд в несостоятельности? Может быть, анонимный автор сам замешан в этом деле…

«…и на этом дело не кончится».

Мимо Бена промчался светло-серый родстер. Бен с любопытством проводил его взглядом и, увидев, что машина остановилась перед домом, где жили Макфеддены, понял: родители Кэмерона срочно вызвали кого-то на подмогу. Кого и почему? Может быть, они не по собственной воле отказались разговаривать с журналистом. Бен подождал, чтобы посмотреть на водителя. Из машины вышла женщина. Блондинка с волосами до плеч. Она была в костюме с юбкой. Больше ему ничего не удалось рассмотреть. Женщина скрылась в подъезде.

«Curiouser and curiouser»[18], — вспомнил Бен слова из «Алисы в Стране чудес». Затем повернулся и пошел к автобусной остановке.

— Кто-то хочет навредить фонду? — удивленно повторил Седрик Дарни.

— Или дело вообще не в фонде, а в ДЛФ, — продолжил Бен излагать свои соображения. — И тогда следующий шаг…

Он остановился, оставив последнюю фразу незаконченной.

Они сидели в кабинете на втором этаже, удобно расположившись в глубоких креслах за журнальным столиком. Незнакомый Бену слуга подал чай. Взглянув на него, Бен подумал, что выглядит он так, словно его только что выпустили из Школы дворецких Айвора Спенсера, и мысленно отметил: дворецкий в Великобритании — представитель вымирающего вида? Где-то он читал, что многие выпускники школы в настоящее время работают в арабских странах. Карикатурные образы дворецкого представляют его чопорным, педантичным и лишенным каких-либо человеческих эмоций. Между тем человек, подававший чай, выглядел куда более бодрым и жизнерадостным, чем бледный и болезненный Седрик.

Когда Седрик, извинившись, ненадолго отлучился, чтобы переговорить о чем-то с дворецким, Бен встал и огляделся: книжные полки до потолка, отделанные деревянными панелями темно-зеленые стены, на полу — толстые ковры. Библиотека занимала добрую половину всего этажа. Из окон открывался вид на сад позади дома. Сад оказался гораздо больше, чем думал Бен. Громадные деревья, идеально подстриженные газоны.

Седрик вернулся и выслушал подробный отчет Бена о том, что ему удалось выяснить. Слушая, он внимательно смотрел на собеседника, время от времени кивал и, где надо, соответственно подавал голос. Бен умел ценить хорошего слушателя. Как правило, ему приходилось иметь дело с коллегами, у которых средняя продолжительность внимательного слушания составляла в лучшем случае десять секунд, да и то не всегда, а лишь при исключительно хорошем настроении и при условии, что в этот день они как следует выспались.

Когда Бен начал излагать выводы, Седрик встал и заходил взад и вперед по комнате, засунув руки глубоко в карманы костюма, сшитого, должно быть, в одном из самых дорогих ателье на Севил-роуд.

— Кто-то решил мне навредить, — согласился он. — Но почему таким окольным путем, через фонд?

— А как еще?

— Как еще? — повторил Седрик.

Он остановился, устремив взгляд себе под ноги:

— Через газету, через другие филиалы?

— Факс поступил только в вашу газету…

Седрик кивнул, но ничего не сказал.

— Возможно, ДЛФ наиболее уязвим, — продолжал Бен.

— Только если они в чем-то проштрафились.

— Может быть, так и есть.

— Тогда в фонде действительно что-то нечисто?

— Не имею понятия, — признался Бен. — Пока мы не узнаем, кто или что за этим кроется.

В дверь тихо постучали. Дождавшись разрешения Седрика, в комнату вошел дворецкий.

— Да, Дэвид? — вежливо спросил Седрик.