Фандом 2.0 - Анна Дэй

Я отмахиваюсь. На что тут обижаться?

– Когда у них встреча?

Дэнни бросает взгляд на часы.

– Началась минут пять назад. Давай провожу тебя, расчищу дорогу своим волшебным посохом. – Он вдруг хлопает себя ладонью по лбу и приказывает сам себе: – Да замолчи уже, Дэнни!

– Большое спасибо, – соглашаюсь я, пряча смешок, и мы дружно шагаем в толпу косплейеров.

– Виола —

Комната под завязку забита фанатами «Танца повешенных». Торны, Розы, несколько Уиллоу и даже копии Дейзи.

«Чёрт. Дейзи. Я совсем о ней забыла».

В «Песни повешенных» я придумала Эшу подружку. Девицу из гемов. Высокую, красивую, загорелую, как карамелька. Такую, какой хотела быть сама. И назвала её Дейзи – что значит ромашка, полевой цветочек. Меня разбирает смех.

«Подумать только, ревную к девице, которую сама же и придумала, и злюсь на парня, который меня знать не знает. Совсем с ума сошла».

Мы с Кейти плюхаемся на шаткие кресла лицом к небольшому возвышению у стены. Пахнет пылью, мужским лосьоном и пивом. На стене, за подиумом, болтается занавес с изображением Колизея, такого, каким его показали в фильме. Мне вдруг становится трудно дышать, сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Это всё ради Нейта, – шепчу я себе. – Только ради Нейта.

– Ты права, фандом здесь действительно очень силён, – замечает Кейти. Она оглядывает сбившихся в группку Торнов, и белки её глаз будто напитываются зеленоватыми отсветами ламп. – Всё это уже было, чёрт подери.

– Если мы снова окажемся в том мире, никакие воспоминания с реальностью не сравнятся. Понимаешь?

Она кивает.

– Потому-то я и не пущу тебя туда одну, без присмотра.

Я сжимаю её дрожащую коленку. Похоже, Кейти поверила, что мы окажемся в книге, перейдём в параллельную вселенную, и у меня внутри взвивается целый вихрь чувств: страх, надежда, отрешённость – мы уже как бы не здесь, а распластались на больничных койках.

– Всё будет лучше, чем в прошлый раз, – уверяю я Кейти. – Мы с Элис написали хорошее продолжение, «Песнь повешенных». Начать с того, что дефов теперь не вешают.

– Знаю, – кивает подруга. – Как хорошо, что на этот раз я прочла книгу.

– Но слишком хорошо не будет, не надейся. – Мне кажется, что моя святая обязанность – рассказать Кейти, на что она идёт. – Остались и бедность, и болезни, и жестокость. Они никуда не делись. Бабба говорит, что в воздухе что-то витает, грядут перемены к худшему.

– К какому такому худшему?

– Не знаю. Она не объяснила. Возможно, это как-то связано с отметиной на руке Нейта. И ещё я думаю, что кто-то здесь, у нас, уже пишет третью книгу.

– Мамма мия! Кто?

Я только качаю головой.

– Не знаю. Я не знаю. Тимоти сказал, что у него писателей пруд пруди. Может быть, один из них уже взялся за работу, появились читатели, этакий мини-фандом, который и меняет мир «Танца повешенных».

Закрыв глаза, я стараюсь не думать об ужасах, с которыми мы снова столкнёмся по ту сторону, в другом мире. Ненависть, жестокость, страшная вонь, как от разлагающихся птиц. Я вспоминаю хорошее: белые перья и светло-голубые глаза. И ещё, конечно, лицо моего брата.

Раздаётся знакомая мелодия – главная тема из саундтрека к фильму «Танец повешенных». Комнату наполняют звуки скрипок, виолончелей, ритмичный стук ударных. С тех пор как мы вышли из комы, я по вполне понятным причинам ни разу не пересматривала этот фильм, и теперь музыка напоминает мне голос бывшего возлюбленного… Ну, наверное, такие ощущения возникают, когда слышишь голоса бывших, хотя наверняка мне знать неоткуда. В душе переплетаются ностальгия и гнев.

Мелодия звучит всё громче, зрители начинают аплодировать. Мы с Кейти сидим в середине ряда, запертые с обеих сторон фанатами, и на меня волнами накатывает паника, всё сильнее сдавливая горло. На сцену поднимается Тимоти в синем деловом костюме, сияющий в лучах изумрудных софитов. Редактор усаживается у небольшого стола и бросает взгляд на приготовленный для него стакан воды. Следом выходит Рассел Джонс. Всё такой же напыщенный красавчик, ничуть не изменился. Зрители восторженно кричат, свистят, и Рассел коротко кланяется, прежде чем усесться рядом с Тимоти.

Громкая музыка почти стихает, звучит фоном. Тимоти с приклеенной улыбкой ждёт, пока смолкнут аплодисменты.

– Всем привет, – произносит он. Его голос раздаётся где-то у нас за спинами. Наверное, так работает микрофон. – Спасибо, что пришли. Рад всех вас видеть и счастлив приветствовать здесь Рассела Джонса, также известного как Уиллоу Харпер.

Рассел улыбается и машет зрителям. Все снова хлопают, кто-то выкрикивает приветствия, а парень в костюме Нейта позади меня резко фальшиво свистит, как будто паровоз выпускает пар.

Тимоти снова ждёт, пока всё стихнет.

– Мы хотели рассказать вам о том, что ждёт серию «Танец повешенных» – и книги, и фильмы. К сожалению, наши писательницы Элис Чайлдс и Виола Миллер прийти не смогли, – говорит он.

Зрители недовольно стонут. Надо же, оказывается, приятно, когда столько народу хотят тебя видеть. Может, удивить их? Вскочить и крикнуть: «Привет! Я здесь!» Однако выступления на публике никогда не были моей сильной стороной, лучше посмотреть со стороны, что же будет дальше.

Тимоти без улыбки оглядывает зал.

– Они шарахаются от «Комик-Кона» как от чумы, и я их понимаю. С книгами и читателями это никак не связано.

Щёки у Тимоти то темнеют, то зеленеют. Наверное, лампочка мерцает. А эти чёртовы скрипки начинают действовать мне на нервы – звук такой, как будто инструменты в последний раз настраивали год назад.

Тимоти как ни в чём не бывало продолжает:

– Прежде всего я хочу сделать объявление…

«Не нравится мне такое начало».

Пауза затягивается, зрители смотрят на Тимоти затаив дыхание, а он наслаждается своей властью. Софиты тоже дрожат и подмигивают будто от нетерпения.

Наконец Тимоти подаётся вперёд и сообщает:

– Нас ждёт продолжение «Танца повешенных».

Зал взрывается криками и аплодисментами. Парочка Торнов вскакивают и принимаются топать как взбесившиеся кони. На меня медленно накатывает тошнота: голова кружится, мерзкие лампы подмигивают, от гнева хочется заорать.

– Мы с Элис отказались писать третью книгу, – в отчаянии говорю я Кейти. – Значит, её точно пишет кто-то другой.

Кейти отрешённо блуждает взглядом по потолку.

– Что-то здесь не то… не так… – бормочет она. – Меня тошнит.

И тогда я вспоминаю, что и как произошло с нами год назад. Так же мигали лампы. Пахло лекарством и жжёной тканью.