Воронцовы. Дворяне по рождению - Лира Муховицкая

Главной задачей Российской академии стало составление первого словаря русского языка и его грамматики. Заслуга Дашковой в этом деле огромна. Благодаря ее хватке, воле и решительности словарь составили всего за шесть лет, и без него представить существование русского языка ныне невозможно. Как директор Академии наук Дашкова курировала издание журнала «Новые ежемесячные сочинения» (1786–94), в котором печатались статьи по истории, языкознанию, географии. Сама Дашкова напечатала в нем материалы, связанные с Французской революцией, в которых было резкое неприятие происходившего во Франции, где, по ее мнению, «озлобление и борьба партий» привели к разрушению идеалов просветителей.

Также при ее поддержке выходил сборник «Российский Феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений». (Феатр, феатральный (устар.) – театр, театральный. – Ред.).

Но к концу царствования Екатерины II дела Дашковой в Академии пошли похуже. Императрица была напугана событиями во Франции и опасалась малейшего намека в печати на революцию, республику и т. п. А тут в издании Академии вышла пьеса Княжнина «Вадим Новгородский», в которой воспевалась республиканская вольность. Дашкова, по-видимому, не прочитала пьесы заранее, и сама императрица ей «вымыла голову».

Яков Борисович Княжни́н (1740/42–1791) – один из крупнейших драматургов русского классицизма. В 1780-е и 1790-е княжнинские пьесы, как оригинальные, так и переводные, составляли основу репертуара русских театров. Его произведения проникнуты пафосом патриотизма, а в последней пьесе «Вадим Новгородский» заявлена тема тираноборчества. Это произведение стало одной из мишеней екатерининской реакции 1790-х.

Словом, Дашковой были недовольны, да и она была недовольна всем и вся. Вообще, надо сказать, ее характер к старости совсем испортился. Суровая, капризная женщина, не терпевшая иных кроме своего мнений, вызывала у слуг и подчиненных страх, а при дворе и в городе смех. Дашкова была умна и видела все это, но не могла справиться со своей противоречивой натурой. Наконец, она подала в отставку, которую тотчас приняли. А потом умерла Екатерина II, и вступивший на престол ее сын Павел I припомнил Дашковой 1762 год и заслал ее за можай – в дальнюю деревню. Ее выслали в имение Коротово Новгородской губернии. Ей пришлось прожить в крестьянском доме, в тесноте, несколько месяцев, но она несла свой крест мужественно и гордо.

Уже после смерти Павла I Дашкова жила попеременно в Москве и Санкт-Петербурге, занималась хозяйственной деятельностью, вела обширную переписку, сотрудничала в журналах «Друг просвещения» (1804–1806), в 1808-м – в «Вестнике Европы», «Русском вестнике» и других журналах под разными псевдонимами. Последние годы жизни Дашкова провела в своем подмосковном имении, посвящая время писанию мемуаров – знаменитых «Записок княгини Дашковой». Она писала их для сестер Уильмот, о которых уже упоминалось, единственных человеческих существ, которых она любила на свете, любила так же экзальтированно и демонстративно, как ненавидела весь остальной свет.

«Записки», естественно, чрезвычайно пристрастны и субъективны, верить им нельзя. Но она писала их, чтобы вновь вернуться к 1762 год, чтобы хотя бы на бумаге подправить прошлое, изменить его, доказать, что она была права, что ее обидели, недооценили. Несмотря на недостоверность в изложении исторических фактов, они содержат интересные сведения о времени царствования императрицы Екатерины II, о московской жизни XVIII в. И вот что удивительно: уже давно умерли участники «революции» 1762 г., уже давно умерла Екатерина II, уже Наполеон стоит у границ России, а Екатерина Малая все спорит и спорит с Екатериной Великой и со всем миром заодно. Зачем? Дашкова остается Дашковой – честолюбие, гордыня родились раньше нее. «Записки» Дашковой («Mon Histoire», 1804–1806), освещающие основные события 1750–1783 годов, дворцовый переворот 1762-го, характеристики Екатерины II, Павла I, Жан-Жака Руссо, Дидро и других участников и свидетелей тех событий были впервые опубликованы на русском языке в 1859 году А. И. Герценом в Лондоне.

На предложение членов Российской академии в 1801 году вновь занять место президента ответила отказом. Время ее прошло, и она понимала это.

Княгиня Дашкова в ожидании кончины, сделала распоряжения, которые и тут указывали на ее деловитость. Она привела в порядок свой естественный кабинет, собранный большей частью во время путешествий по Европе, и подарила его Московскому университету. На память о себе она отправила многим лицам разные вещи – несколько редкостей императору и двум императрицам, от которых получила дружеские письма.

В ожидании смерти она составила и свое духовное завещание, в котором предусмотрела много практических вопросов. Так, в письме к душеприказчикам она просила на погребение пригласить только двух священников с духовником. «Дать им по усмотрению, но не более 200 руб. всем, а тело погребсти в Троицком». Именно в Троицком гостила Мэри Уильмот, именно оттуда она писала свои знаменитые письма.

Указанным в духовной девкам, служившим при ней, княгиня давала отпускные «вечно на волю» и с награждением годовым жалованьем.

Дочь свою Щербинину она лишила наследства, назначив ей лишь ежегодные, довольно скромные денежные выдачи. Не отступилась от решения, принятого ею много лет тому назад ни на шаг. «А как по запальчивости нрава дочери моей Настасьи Михайловны Щербининой, – откровенно объяснялось в завещании, – изъявлявшей противу меня не только непочтение, но и позволявшей себе наносить мне в течение нескольких месяцев огорчения и досады, – то я от всего движимого и недвижимого имения моего ее отрешаю!»

В декабре Дашкова, уже больная и слабая, переехала в Москву.

Дашкова скончалась 4 января 1810 года и была погребена в храме Живоначальной Троицы в селе Троицком в Калужской губернии, как она и завещала.

Менялись времена, монархи, нравы. Но несгибаемый характер Екатерины Малой, «Благородной Россиянки» остался непреклонным. Последней просьбой, обращенной к новому царю Александру, стала воля умирающей: дочери к гробу ее не подпускать. В полном одиночестве, в бедности и запустении, брошенная всеми, среди крыс, бывших единственными собеседницами, закончила свою жизнь некогда известная всей Европе образованнейшая женщина своего времени.

К концу XIX века следы надгробия были практически затеряны. 22 октября 1999 года по инициативе МГИ им. Е. Р. Дашковой надгробие было восстановлено и освящено архиепископом Калужским и Боровским Климентом. Установлено место, где она была погребена: «в трапезной части церкви, в левой стороне трапезной, против столба», в ее северо-восточном углу в склепе, расположенном под полом. Устройство усыпальницы представителей княжеских родов в храме соответствовало русской мемориальной традиции. На стене трапезной между вторым и третьим окнами была помещена медная доска, на которой был текст эпитафии, составленный племянницей Дашковой Анной Исленьевой: «Здесь покоятся тленные останки княгини Екатерины Романовны Дашковой, урожденной графини Воронцовой, штатс-дамы, ордена Св. Екатерины кавалера, Императорской Академии наук директора, Российской Академии президента, разных иностранных Академий и всех российских ученых обществ члена. Родилась 1743 года марта 17, скончалась 1810 января 4. Сие надгробие поставлено в вечную ей память от приверженной к ней сердечной и благодарной племянницы Анны Малиновской, урожденной Исленьевой».