Колдовское наваждение - Аннет Клоу

С веранды разглядеть закрытую домами и деревьями реку было невозможно, но Патриция знала, что река величественно и спокойно течет совсем недалеко отсюда, похожая на гигантскую змею. Там на реке стояли корабли янки. Они затаились в темноте, приготовившись к решающему штурму. Враг стоял у ворот.

И она сразу вспомнила Клэя и стала думать о нем — неужели он остался в городе и, осуществляя очередной план, разбивает сердце еще какой-то бедной девушки, чтобы выведать военные секреты? А может быть, он давно пробрался к своим? И теперь находится на одном из кораблей, готовых к штурму Нового Орлеана?

Патриция вытерла набежавшие слезы и пошла спать.

Все следующее утро Тереза Колдуэлл провела в постели, тем самым выражая свое полное неодобрение к происходящему. Патриция не стала беспокоить мать, распорядившись принести ей завтрак в спальню.

Вдруг воздух потряс взрыв огромной силы. Патриция сразу поняла, что стреляли из какого-то тяжелого орудия. Это означало одно: корабли янки стали подниматься вверх по реке.

Она быстро надела шляпку и, выбежав из дома, направилась к пристани, где стояли толпы людей и наблюдали за рекой. Все пребывали в подавленном настроении. На пристани все еще лежали остатки обгоревшего зерна, и запах гари все так же висел в воздухе.

— Вон они! — вдруг раздался выкрик из толпы.

Патриция, как и все, посмотрела в указанном направлении.

На горизонте возникли зловещие силуэты кораблей армии Союза.

Толпа глухо ахнула. Патриция повернулась и увидела, что корабли, оставшиеся в гавани, горят. Часть кораблей уже сгорела, но броненосец «Миссисипи» — лучший корабль армии Конфедерации — был еще объят пламенем. Видимо, решив, что оказать сопротивление огромной эскадре противника армия не в силах, и не желая отдавать боевые корабли в руки неприятеля, командование приказало их сжечь.

Слезы хлынули из глаз Патриции. Армия Конфедерации явно проигрывала. Почему так плохо была организована оборона Нового Орлеана? Было очевидно, что армия Конфедерации не могла противостоять врагу. Изменить соотношение сил могли только новые виды оружия, такие, которые изобретал ее отец.

А пока приходится с горечью наблюдать, как подходят к городу корабли противника. В их движении было нечто роковое. Патриция стояла на пристани до тех пор, пока корабли не бросили якорей в гавани Нового Орлеана. Начался небольшой дождь. Девушка по-прежнему с ужасом смотрела на происходящее: вражеские корабли в их порту.

Еще раз, посмотрев на полосатый флаг янки, укрепленный на мачте и обвисший из-за дождя, Патриция, наконец, тяжело вздохнув, повернулась и пошла домой.

К вечеру к ним домой пришла Полина и рассказала, как развертывались события после ухода Патриции. Сама она не рисковала ходить в гавань, но точно передала рассказ своего двадцатидвухлетнего кузена Генри, бывшего очевидцем событий.

— Генри сказал, что часть солдат сошла на берег, а толпа, оставшаяся на пристани, выкрикивала проклятья, освистывала и плевалась в их сторону. Можешь себе представить, как они реагировали! В отдельные моменты казалось, что толпа бросится на них и разорвет их в клочья, но они вели себя очень храбро. Более храбрых солдат Генри еще никогда в своей жизни не видел. А еще… один из них, который хладнокровно командовал, был очень похож…

Вдруг Полина замолчала и покраснела. Патриция ничего не сказала. Она только отвернулась в сторону. Итак, он здесь. Он выбрался из города и вернулся в него победителем.

Храбрый солдат?! О, да! Он, конечно, был смелым и храбрым солдатом. В этом она не сомневалась. Но он был и абсолютно безжалостным — ведь он вернулся, чтобы добиться их безоговорочной капитуляции.

Между тем Полина продолжала свой рассказ:

— Солдаты вошли в здание ратуши и там предъявили требование о капитуляции. Власти города отказались. Тем временем толпа на улице становилась все больше и злее, и янки, в конце концов, вынуждены были для собственной безопасности убраться на корабли.

— Как ты думаешь, мы капитулируем? — спросила у подруги Патриция.

— Похоже, этого позора нам не избежать.

— А я видела в газетах объявления о наборе добровольцев. Им предлагают взять оружие и продолжать сражаться, — сказала Патриция.

Полина, несмотря на обстоятельства, не удержалась от смеха:

— Но кто же пойдет в добровольцы? Ведь в городе остались только женщины, старики и подлецы!

Патриция, тяжело вздохнув, промолвила:

— Ты как всегда права.

Девушки оценили обстановку правильно — добровольцев не нашлось. Более того, генерал Лавель принял решение отвести свои войска. Так умирала последняя надежда, связанная с зашитой города.

Глухое отчаяние, как мантия, окутало город. Они были обречены. Только Богу известно, что теперь будет с ними.

Она старалась не думать о Клэе, но эти мысли назойливо лезли в голову. А вдруг он придет и поведет себя как настоящий завоеватель и возьмет ее насильно, как свою собственность?

Лежа ночами без сна, она представляла его приход и то насилие, которому он ее подвергнет. А когда засыпала, приходили сны о нем, о его поцелуях, и она так реально ощущала их, что просыпалась вся трепещущая.

Разумом она понимала, что мечтать об этом нельзя. Нельзя вспоминать его лицо, его руки, его тело, его ласки… Нет, она ненавидит его! Ненавидит, как и всех других янки, которые поломали ее молодую прекрасную жизнь. И если она случайно встретит его, то будет холодна и ничем себя не выдаст. Глупо даже думать, что он помнит о ней. Она была лишь средством для достижения цели, и он не испытывал к ней никаких чувств, а только позабавился как с игрушкой.

Мысли о Клэе, которых она стыдилась, были не единственными, что ее волновали. Она также постоянно анализировала ситуацию с оккупацией города. Капитуляция была свершившимся фактом. Единственное, о чем еще спорили, так это о флаге Луизианы, который продолжал висеть на здании ратуши. Командующий армией северян генерал Фаррагоут требовал его снятия и замены на флаг Соединенных Штатов, но гордые новоорлеанцы пока не соглашались. В гневе Фаррагоут пригрозил сжечь город, если флаг не будет снят, и распорядился, чтобы оставшиеся жители покинули Новый Орлеан.

Несмотря на страшную угрозу, никто не двинулся с места. Женщины Нового Орлеана, и среди них Патриция, твердо решили, что они не покинут город и будут сопротивляться, если Фаррагоут станет изгонять их силой.

29 апреля жители Нового Орлеана лишились последней надежды на помощь — капитулировали форты. С флагом также пришлось распрощаться. Офицеры армии Союза высадились на берег и проследовали к ратуше. Мгновенно собралась толпа горожан. Патриция была среди них. Ее сердце было готово выскочить из груди, потому что среди офицеров, шедших к ратуше, она узнала Клэя.

Неистовая толпа новоарлеанцев становилась все агрессивней. Когда на крыше ратуши появился офицер-янки, все напряженно затаили дыхание.