История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг. - Василий Григорьевич Толстов

в командование Кубанский корпус, Суворов. произвел перепись всем ногайцам, а в июне следующего года он привел к присяге на верность России едишкульских, едисанских, буджацких и дажамбулакских ногаев вместе с султаном Адиль-Гиреем.

В том же 1788 году Суворов приступил к переселению названных орд на уральскую степь, но ногаи, возбужденные ханом Шагин-Гиреем, начали волноваться и бунтовать. Во время этих волнений значительная часть их устремилась за Кубань, с целью переселиться к черкесам, но настигнутые Суворовым на Лабе, в 12-ти верстах от Кубани, ногайцы понесли жестокое поражение при урочище Керменчик и принуждены были покориться. Часть их успела однако уйти к устьям Урупа и Лабы, а остальные переселены большею частью за Урал и в степи между Ставрополем и Астраханью. Так, по р. Калаусу и его притокам, Б. и М. Янкулям, заняли кочевьями кипчаковцы, казбулатовцы и наурусовцы; по Кумским Барсукам – мангитовцы; по Тахтамышу и Тамлыку расположились селения абазинов Дударуковых, Клычевых и Шахина Лоова; по Куме, выше нынешней ст. Бекешевской – абазины Бибердова и Лоова, а ниже станицы Суворовсвкой – ногайцы джембулатовцы, казбулатовцы и едисанцы 111). Спустя несколько лет, эти ногайцы были обезоружены, подчинены русскому управлению и постепенно потеряли воинственность, хотя не переставали заниматься разбоями и воровством вплоть до окончательного заселения русским элементом Ставропольской губернии в половине текущего столетия.

Ногайцы занимались скотоводством, овцеводством и имели большие табуны лошадей. По характеру своему народ этот скрытен, корыстолюбив, завистлив и склонен к воровству. Гостеприимство у ногайцев, хотя составляло видную черту их характера, но вследствие привычки к обману и полного отсутствия понятий о нравственности, они только с рассче-том принимали гостя и при удобном случае бессовестно обкрадывали его, также как и гость не стеснялся обокрасть хозяина. Считаясь мирными и русскими подданными и живя вблизи русских поселений, народ этот был самым величайшим злом в жизни наших пограничных казачьих станиц. С первых же годов поселения на Азовско-Моздокской линии, казаки на себе испытали степень преданности и миролюбия этих двуличных друзей, мнимых кунаков своих. Они вместе с кабардинцами и черкесами постоянно участвовали во всех набегах на нашу линию, шпионили за нами, служили горцам проводниками в хищнических партиях и укрывателями в своих аулах. Впрочем, нужно отдать им справедливость: они ради золота и подарков одинаково продавали и своих единоверцев и русских. В этом отношении особенную известность приобрел в те времена ногайский мурза Ислам-Мусин 112).

Но за Кубанью и Кумою обитали более воинственные народы нежели ногайцы; это были закубанские черкесы и кабардинцы, самые опасные враги и соседи казаков. Черкесы называли себя адыге и абадзе; к первым принадлежали бесленеевцы, обитавшие на Б. Лабе и Тегенях; из владельцев их известны князья Кануковы и Шалоховы. Темиргоевцы и егерукаевцы жили на нижней Лабе; у темиргоевцев замечателен был род князей Балотоковых. Махошевцы – на левом берегу Лабы выше Темиргоя; владетельный князь Богарсук. Гатюкаевцы – на Лабе и Белой. Бжедухи – по рр. Псекупсу и Пшишу. Беглые кабардинцы, издавна поселились по долинам обоих Зеленчуков и в верховьях Урупа. Народ этот выходцы из Кабарды, прежде жили на плоскости Кумы и Баксана, а в 1804 году покинули свои равнины и перешли за Кубань. К абадзе принадлежали: абадзехи, жившие по обоим берегам р. Белой между Лабой и Пшишем; шапсуги, натухайцы и убыхи жили на запад от предъидущих.

Кроме этих племен, по верховьям рр. Лабы и Зеленчуков, по Кефару и Бежгону обитали общества абхазскаго племени: башильбай, медовей, баг, там, кызыл-бек, шагирей, баракай и другие мелкие народцы. Наконец в верховьях Кубани и по р. Теберде жили карачаевцы, которых считают остатком древнего народа маджар (ныне венгры). Кабардинцы, народ неизвестного происхождения, издавна поселились по долинам рр. Малки, Баксана, Чегема, Подкумка. Они занимались коневодством и скотоводством, были воинственны и между кавказскими горцами считались законодателями моды, внешнего изящества, военной выправки и прочих качеств лихого и ловкого наездничества.

Кто такие черкесы, откуда они и когда поселились в закубанском крае – неизвестно ничего и история не дает о них никаких сведений. Сами себя они называли адыге и абадзе: у греческих историков они упомннаются под именем зихов, торетов, керкетов, а русские называли их просто черкесами. Они считали себя вольными и не подчинялись ни турецкому, ни русскому правительствам и каждый народ, каждое племя жили совершенно самостоятельною жизнью. У некоторых племен были владетельные князья и дворянство. Князь считался главою народа, начальником его вооруженных сил, занимал первое место в народном собрании, но никакой власти не имел; он жил войною и тем, что на него работали его собственные крестьяне. Неограниченною властью пользовался только старший в семье. Черкесские общества искони управлялись своими мирскими сходками или собраниями народа. По коренному обычаю черкес, каждая община или общество, каждый народ были совершенно самостоятельны, никому не подчинялись, управлялись сами собою на мирской сходке, судили в народном суде по адату (обычаю) или шариату (гражданское право мусульман, основанное на коране). Общее народное собрание, на которое собираются вольные люди народа, имело целью разрешение спорных вопросов между обществами и все вопросы о войне и мире. Таким образом, по своему гражданскому устройству закубанские народы представляли из себя несколько отдельных самостоятельных республик, составлявших как бы один федеральный союз.

Черкесы вообще среднего роста с правильными и мужественными чертами лица, сквозь которые, однако, проглядывает свирепость. Из числа черкешенок попадались настоящие красавицы. У черкесов много было стремления к изяществу и внешнему блеску: адыге считались большой руки джентльменами, находя даже неприличным сражаться пешком, а только на коне и непременно холодным оружием. Все черкесы и особенно кабардинцы весьма домовиты, занимались скотоводством и коневодством: земледелие же стояло на самой низкой степени развития, они сеяли только кукурузу и просо и то в самом ограниченном количестве, необходимом только для пропитания.

Религиозные понятия и убеждения черкесов были весьма неопределенны и крайне шатки, представляя из себя смесь христианства, магометанства и язычества; впрочем, магометанство, благодаря соседству турок и ногайцев было сильнее привито черкесу, нежели другия понятия. Более всего черкесы верили в нечистую силу и в массу всевозможных примет, очень боялись сверхъестественных явлений, а потому были до крайности суеверны. Находясь на низкой степени духовного и умственного развития, они все-таки обладали некоторыми нравственными качествами, как, например, уважением к старым людям и гостеприимством, но последнее наблюдалось только по отношению к своим соотечественникам или единоверцам. Куначество и хлебосольство тоже было в характере черкеса, в остальном же царил дикий произвол неограниченной власти старшего в семье, кровомщение, унижение женщины и прочая.

С самых отдаленных времен черкесы считались воинственным народом; мирный