Непокорная и обольстительная - Хизер Грэм

В тот момент случилось то, чего он меньше всего ожидал. В его спину полетела подушка.

– Ах ты мерзавец! – гневно воскликнула она с надменным видом. – Ты все это проделал только лишь для того, чтобы подразнить меня! Унизить мое женское достоинство! Лишить меня чести! Как ты посмел…

Джереми не стал дожидаться окончания фразы и быстро вернулся к ней. Прижав ее к постели, он наклонился над ней и ядовито шепнул:

– Дорогая моя Криста, я не мог лишить тебя того, от чего ты отказалась по своей собственной воле. Ты же сама говорила, что готова выйти замуж даже за того бородатого сержанта, который еще сегодня утром хотел изнасиловать тебя. Поэтому не требуй от меня, чтобы я слишком высоко ценил твое целомудрие и твою честь. А уж о скромности здесь и говорить не приходится. Может быть, я действительно хотел немного помучить тебя. – «А еще больше измучил себя самого», – подумал он во время небольшой паузы. – Но дело, конечно, не только в этом, насколько я понимаю. Ты решила выйти за меня замуж и при этом совершенно не дала себе труда подумать о возможных последствиях. А теперь уже поздно, моя дорогая. И очень скоро ты в полной мере осознаешь, что допустила огромную ошибку. Но не сейчас. В данный момент я покидаю тебя и желаю спокойной ночи!

Джереми медленно спускался вниз по лестнице, тяжело ступая по скрипучим деревянным ступенькам и стараясь не думать о тех многочисленных представителях древнего рода Камеронов, которые взирали на него со старых полотен с немым укором и осуждением. Он даже не посмотрел на них. Хватит с него всех этих напыщенных аристократов. Достаточно одной Кристы, образ которой все еще не выходил у него из головы. Ее обнаженное и жаждущее мужской ласки тело заполнило его воображение, а излучаемая им энергия не давала покоя и мелкими искрами рассыпалась по его собственному телу, как будто пораженному мощным электрическим разрядом.

Но почему же в таком случае в душе роятся неприятные чувства? Почему он, черт возьми, испытывает такую острую боль, от которой просто нет спасения? Вот дурак! Зачем терзать свою душу и поддаваться дьявольскому искушению? Если между ними нет ничего, кроме неизбывной ненависти и вражды, то зачем же мучить себя?

Приблизившись к двери кабинета, он со злостью толкнул ее, вошел в огромную комнату и зажег керосиновую лампу на таком же огромном письменном столе. Когда мрак постепенно рассеялся, он устало опустился в кресло перед столом, налил себе немного бренди из красивого графина и откинулся на спинку, неторопливо поглощая содержимое бокала. По всему телу разлилась приятная теплота, а перед глазами все еще маячила обнаженная фигура Кристы. Ее навязчивый образ мелькал перед ним каждый раз, когда он закрывал глаза. Точнее сказать, он видел ее все это время, даже тогда, когда глаза оставались открытыми.

Криста. Совершенно обнаженная. Может быть, его возбуждение объясняется, прежде всего, военным лихолетьем и воздержанием. Криста – очень красивая женщина и может пробудить вполне естественное желание у любого мужчины. Но достаточно ли этого для продолжительной совместной жизни? Она высокая, изящная, может быть, даже слишком худая на его вкус, но, несмотря на пережитые военные годы, она все же сохранила женскую прелесть.

Он невольно издал глухой протяжный стон. Нужно было с самого начала послать ее ко всем чертям. Зачем он ввязался в эту дурацкую авантюру? А это дурацкое венчание в церкви?! Самое странное, что она уж как-то слишком легко и беззаботно пошла на все это. И даже само предложение чересчур свободно сорвалось с ее губ, как будто она собиралась совершить необременительную прогулку в город, не более того. Одну из тех, которые легко совершаются и столь же легко забываются.

И все это потому лишь, что она с самого начала не придавала их браку никакого значения. Ей даже в голову не пришло, что она ставит его в глупое положение, обрекает на вынужденные и к тому же не очень приятные ответные действия. Он ничего не имел против того, чтобы помочь спасти этот старый дом. Конечно, сам дом заслужил того, чтобы его оставили в покое, и Джереми прекрасно понимал желание Кристы спасти его, хотя сами методы казались ему крайне неблаговидными и заслуживающими всяческого осуждения.

Джереми прошел всю войну от начала до конца, неоднократно видел, как погибают его товарищи, как стонут раненые, и глубоко в душе ненавидел мятежников, но вместе с тем прекрасно понимал, что завоеватели Юга ведут себя здесь далеко не лучшим образом. И все это в основном из-за того, что власть оказалась в руках нечистоплотных политиков. Покойный президент Линкольн всегда стремился к миру и делал все возможное, чтобы побежденные не чувствовали своего унижения и уж тем более не лишались собственности. Но его убили, а новая администрация Джонсона стремилась не столько к миру, сколько к наказанию тех, кто, по его мнению, развязал эту братоубийственную войну. Даже сами президентские выборы были проведены нечестно, с нарушением установившихся традиций, а вскоре после этого почти все чиновники, работавшие с предыдущим президентом, были вынуждены покинуть свои теплые кабинеты под надуманным предлогом, будто бы они сотрудничали с правительством Конфедерации. Правда, Дэниел Камерон получил прощение своих грехов, так как занимал довольно высокий пост в армии и был нужен правительству в качестве военного специалиста. Но и это еще не все. Помимо острого Политического конфликта в высших эшелонах власти, продолжались бесчисленные столкновения на более низких уровнях. Многие сторонники южан мгновенно перекрасились в патриотов северных штатов и стали вести себя во много крат хуже, чем сами северяне. Они вымогали взятки, требовали выкуп за каждое свое движение, грабили не только брошенные дома мятежников, но не брезговали даже скромным имуществом бедняков. Именно с таким случаем, по всей видимости, пришлось столкнуться Кристе Камерон.

Из двух ее братьев Джереми больше любил Дэниела, что было вполне естественно. Этот парень родился в Виргинии и был воспитан в духе южных традиций, что впоследствии и привело его в лагерь мятежников. Он просто следовал требованиям совести и заветам предков, в чем его вряд ли можно упрекнуть. Правда, у них не было достаточно времени для более близкого знакомства, но и тех случайных встреч ему вполне хватило, чтобы оценить врожденное благородство и гордую независимость этого парня. У них обнаружились общие взгляды на жизнь и общественное устройство своей страны, общая ответственность за ее судьбу, сходный образ жизни и все такое прочее. К тому же сестра Джереми Келли безумно любила его, и это тоже сыграло свою роль в укреплении их взаимной дружбы. Сам Джереми всегда считал это обстоятельство дополнительным свидетельством глубокой порядочности Дэниела. С тех пор он всегда стремился хоть как-то помочь своему зятю и готов был в любую минуту прийти ему на выручку.

Джереми поднес к губам бокал с бренди.

– За тебя, Дэниел! – провозгласил он и сделал несколько глотков.

Он вспомнил тот самый памятный день, когда впервые встретился с этим парнем. Он пришел в этот дом, чтобы повидаться с сестрой, но вскоре оказался в этой самой комнате с ее мужем Дэниелом. Тогда они тоже пили бренди и болтали о всякой всячине. Это был очень странный день. Он пришел к ним с твердым намерением отстоять честь своей сестры и вдруг обнаружил, что ей ничто практически не угрожает.